Джуд Деверо - Дорога страсти
— И что, вы остановитесь у них? Хэнк положил письмо на столик.
— Пожалуй, я откажусь от их любезного предложения. Все равно мне еще нужно дополнительно поработать кое с кем из студентов, так что я останусь здесь и приеду туда буквально за несколько дней до того, как прибудут сборщики хмеля.
— Хорошо, — твердо сказала миссис Соумс. — А сейчас сядьте-ка и отдохните. Я вам состряпала отличный обед.
Хэнк проводил ее взглядом, щедро плеснул себе виски, снял пиджак и уселся читать вечернюю газету.
Миссис Соумс на кухне вела себя далеко не так спокойно, как Хэнк в гостиной. Плюхнув пирог на блюдо, она яростно вонзила в него нож. Слишком много людей ездят на ее профессоре Хэнке. Можно подумать, он способен поспеть везде и всюду. Можно подумать, ему так уж легко учить этих неблагодарных студентов, быть исполнительным секретарем или как он там называется, гонять на машинах — всего-то и есть у человека радости, — а в свободное время предотвращать забастовки рабочих. Слишком много для одного человека.
Но профессор Хэнк верит в то, что надо помогать тем, кому не так повезло в жизни, как ему, и готов для этого жизнью рисковать. Уж кому, как не ей, знать, что это правда! Шесть лет назад она была замужем и жила с ненавистным человеком, который в течение двадцати лет был ее мужем. Он пил, бил ее. Следы от побоев не проходили подолгу, но никто не вступался за нее. Родственники говорили, что она — его жена в горе и в радости, только вот ей почему-то досталось одно горе. Они сочувствовали ей, но не могли ничего поделать. Полиция не вмешивалась, а из больницы, где однажды она провела неделю после страшных побоев, ее снова отправили к мужу. Трижды она убегала от него, а один раз смогла убежать на две сотни миль, но он каждый раз находил ее. Она уже совсем было отчаялась, но профессор Монтгомери, проезжая как-то мимо на одной из своих машин, увидел, как старик лупит ее.
Профессор Монтгомери тогда выскочил из машины, врезал ее старику по физиономии и увез миссис Соумс с собой. Сперва она с подозрением отнеслась к этому молодому красавчику, но потом спросила сама себя: «Да что ему может быть нужно от старой женщины?"
Он отвез ее к себе, в огромный дом, где жила его семья. Этот дом принадлежал им еще до войны за независимость. Матушка профессора Монтгомери, ослепительно красивая женщина, спустилась по лестнице, метя пол подолом платья, и с ног до головы осмотрела миссис Соумс.
— Еще одна бездомная, Хэнк? — поинтересовалась она и пошла по своим делам.
Миссис Соумс три месяца прожила в этой чудесной семье, стараясь быть полезной по мере своих сил, так что в конце концов миссис Монтгомери начала поговаривать, что без миссис Соумс она уже просто как без рук.
Профессор Хэнк добился для нее развода, а потом, чтобы ее уж точно больше не тревожили, предложил ей поехать вместе с ним через всю страну, в Калифорнию, где ему дали место преподавателя экономики. Миссис Соумс с радостью согласилась, и последние пять лет жила так счастливо, как никогда раньше.
Но та же черта его характера, что побудила профессора спасти ее, тревожила миссис Соумс. Он заботился о людях, которым повезло в жизни меньше, чем ему. Он заботился о человеке, который снабжал его углем, и всегда просил миссис Соумс оставлять для того кусок пирога. И в то же время с некоторыми людьми, которые работали с ним, с блестящими, образованными господами, профессор Хэнк не был особо любезен.
В прошлом году вышла эта его книга, наделавшая столько шума. Она знала только, что там написано о том, что надо быть на стороне служанок и посыльных всех стран. Миссис Соумс не сомневалась, что книга хорошая, только вызвала она одни неприятности.
К профессору приехали профсоюзные деятели, очень встревоженные, глаза у них так и бегали. Когда они уехали, миссис Соумс проверила, на месте ли столовое серебро.
Сунув пирог в духовку, она взялась за картофельное пюре. А теперь вот эти богатые фермеры хотят, чтобы ее профессор Хэнк приехал к ним погостить. Погубить его — вот что у них на уме. Каждый раз подавать к столу вино, пичкать его французскими соусами и загубить его репутацию и желудок.
И что хуже всего, думала миссис Соумс, яростно давя ни в чем не повинные картофелины, — они хотят подвергнуть жизнь ее обожаемого профессора Хэнка опасности со всей этой профсоюзной заварухой. Ее дорогому профессору, святому человеку, незачем рисковать головой из-за кучки людей, с которыми он даже не знаком. У него и в колледже дел хватает.
Покончив с картофелем, она отодвинула его в сторону и вышла в гостиную. Профессор спокойно сидел на диване, читал газету и отхлебывал виски. Заходящее солнце бросало сквозь западное окно лучи на его голову, отчего волосы светились, точно нимб. «Вылитый ангел, — подумала она, глядя на него в профиль. — До чего же красивый мужчина! Хороший, добрый, замечательный человек».
Миссис Соумс подошла к окну и задернула шторы, чтобы солнце не слепило ему глаза. И тут она увидела длинный белый лимузин с открытым верхом, остановившийся перед домом. Впереди сидел шофер в белой, без единого пятнышка, форме, а на заднем сиденье — красивая молодая женщина в белом шелковом платье и белой шляпе с огромными полями. Свешивающиеся с полей страусовые перья мягко обрамляли лицо женщины. У нее были темно-рыжие волосы — единственное пятно краски во всей маленькой группе.
Миссис Соумс резко задернула шторы и пронзила взглядом затылок Хэнка. В чем ее профессор Хэнк не был святым, так это в отношениях с женщинами. Она, разумеется, никогда не спрашивала, чем он занимается на этих своих гонках, но пару раз, когда он возвращался, в его вещах обнаруживались предметы женского нижнего белья. Однажды она нашла там черный шелковый чулок.
Отдернув краешек шторы, она увидела, как шофер помогает молодой женщине выбраться из машины. И в руке у нее — только не это! — кажется, каталог с образцами обоев.
Задернув штору, миссис Соумс возвела глаза к небесам. Он снова это сделал. Как-то она попыталась втолковать ему — одно дело спасать толстых старух из тяжелого положения, и совсем другое — спасать молодых красивых женщин. Потому что они тут же начинают ждать от него чего-то — например, предложения руки и сердца.
Она наградила затылок Хэнка крайне неодобрительным взглядом. Он уже слишком взрослый, чтобы прислушиваться к подобным предупреждениям.
Подойдя к дивану, миссис Соумс взяла газету из рук Хэнка и стала складывать ее.
— К вам гостья, — язвительно заметила она. — Высокая, рыжеволосая, полагаю, красилась хной, очень красивая.
Хэнк допил виски.
— Боюсь, не припоминаю… рели у мужчины случаются провалы в памяти, то уж действительно глубокие. Неужто у него было так много женщин, что он не припоминает такую красавицу? Прищурившись, миссис Соумс забрала у Хэнка стакан и опустила его в карман передника.
