Виктория Холт - Знак судьбы
Доктор довольно холодно посмотрел на нее, и это еще больше убедило меня в том, что няня ему очень не нравится.
— Кармел не могла вернуться самостоятельно. Цыгане были очень добры и позаботились о ней. Думаю, миссис Марлин захочет написать им записку и поблагодарить за их доброту.
Он повернулся ко мне, и на его лице снова появилась добрая улыбка.
— Они сказали, как их зовут?
— О да! — воскликнула я. — Одну из них — ту, которая угощала меня и перевязывала мне ногу, зовут Роза Перрин.
— Я запомню, — сказал доктор, кивнул и вышел.
— Боже мой! — пробормотала няня. — Писать письма цыганам! Дальше что?! Ну ладно! Хозяйка не настолько глупа, чтобы делать это! Ну ты и натворила! Упала в лесу, а потом привела в дом этих людей!
Сэлли стала расспрашивать о моем приключении, и думаю, Эстелле хотелось бы, чтобы это произошло с ней, а не со мной. Сэлли сказала, что со стороны цыган было очень благородно помочь мне.
Доктор каждый день заходил посмотреть на рану и проверить, как заживает щиколотка. Он всегда был добр и нежен со мной и холоден с няней. И по этим причинам он нравился мне все больше. Миссис Марлин не навещала меня. Мне было интересно узнать, написала ли она записку Розе Перрин.
Этот случай стал поворотным пунктом в моих отношениях с доктором. Он начал замечать меня и иногда спрашивал:
— Ну как твоя щиколотка? Не болит?
Я все больше привязывалась к нему. Мне казалось, что он тоже хорошо ко мне относится, что я — «в порядке», хотя меня и нашли под кустом азалии и принес в дом цыган.
Самым большим домом по соседству была усадьба Грандж. Она принадлежала сэру Гранту Кромптону, который владел целым поместьем. Сэр Грант и леди Кромптон были благодетелями нашей округи. Они нанимали немало местных жителей, сдавали фермы в аренду и на Рождество каждой семье бедняков посылали по гусю.
Все было в лучших традициях. Леди Кромптон председательствовала на праздниках, организовывала благотворительные базары и другие мероприятия, во время которых собирали деньги на благие цели. Кромптоны всегда появлялись в церкви, если жили в своем загородном поместье, и сидели на скамьях, которые уже два столетия отводились для их семьи. Слуги располагались позади хозяев. Сэр Грант щедро жертвовал на нужды церкви. В нашей округе он пользовался большим уважением.
В семье Кромптонов было двое детей — Лусиан и Камилла. Я часто видела их верхом, в сопровождении конюха. Они казались очень красивой, высокомерной парой и редко смотрели в нашу сторону, когда мы оказывались рядом, на соседних аллеях — они, на своих породистых лошадях, и мы, пешком. Эстелла вздыхала и мечтала жить в Грандже и ездить на белой лошади, и чтобы брат ехал рядом на такой же прекрасной лошадке. Кроме того, Лусиан был гораздо выше и гораздо привлекательней, чем Генри.
Конечно, это были «дети из Гранджа». Впрочем, доктора принимали в высшем обществе и однажды даже пригласили в Грандж. Правда, возникло подозрение, что им просто нужно было, чтобы число приглашенных было четным или в последний момент не смог приехать более важный гость.
Миссис Марлин это слегка раздражало. Я слышала, как она возмущалась из-за того, что Кромптоны слишком высокого мнения о себе. Но когда появилась возможность ближе познакомиться с соседями, она была в восторге.
Миссис Марлин занималась благотворительностью и однажды посетила Грандж, для того чтобы обсудить некоторые подробности. Там ее благосклонно приняла леди Кромптон. Во время беседы дамы выяснили, что обе озабочены образованием своих сыновей.
Леди Кромптон намеревалась нанять учителя для Лусиана, так как считала, что ему еще рано ехать в школу. А поскольку эта же проблема волновала и миссис Марлин, двум дамам было о чем поговорить. В результате леди Кромптон предложила, чтобы мальчики вместе занимались с учителем, который приедет в Грандж.
Миссис Марлин была в восторге от этой идеи.
Полагаю, она должна была оплатить половину расходов на учителя, потому что я слышала, как няня Гилрой говорила, что, несмотря на свою знатность, Кромптоны не из тех, кто «сорит деньгами». И конечно, мы все знали, что у миссис Марлин водились деньги и она с удовольствием заплатит за такую, как она считала, привилегию.
Итак, каждое утро, кроме воскресенья, Генри отправлялся в Грандж и возвращался во второй половине дня с книгами и домашним заданием на следующий день.
По мнению миссис Марлин, это было очень хорошим выходом из положения, потому что теперь семьи встречались чаще, чем прежде. Лусиан и Камилла приглашали на чай в Грандж Эстеллу, Генри и Аделину. Эстелла была в восторге, но теперь Коммонвуд казался ей невзрачным и скромным по сравнению с Гранджем.
Меня никогда не приглашали туда. Думаю, это дело рук няни Гилрой. И миссис Марлин, конечно, была с ней заодно. Но я не сомневалась, что доктор был бы против такого решения, если бы мог вмешаться.
А потом все изменилось.
К нам приехал дядя Тоби. Его корабль стал в док для какого-то незначительного ремонта. Как всегда, я была в восторге от его приезда. Он привез мне подарок из Гонконга: кулон из нефрита на тоненькой золотой цепочке. На кулоне были выгравированы китайские иероглифы, которые означали «удача».
У меня уже был медальон. Я часто смотрела на него, но никогда не надевала. Мне казалось, он будет напоминать всем о том, как я сюда попала, и о том, что я здесь чужая.
Но подарок дяди Тоби — совсем другое дело. Меня волновало и то, что на кулоне написано пожелание удачи, и то, что его подарил сам дядя Тоби. Няня Гилрой сказала бы, что ребенку моего возраста еще рано носить украшения, и велела бы снять его, поэтому я прятала кулон под одеждой. Но я не расставалась с ним ни на минуту, даже ночью. И первое, что я делала, проснувшись, — прикасалась к нему и шептала: «Удача!» В то же самое время я протягивала вторую руку к шкатулке и слушала «Боже, храни королеву».
Эстелла была сильно взволнована, потому что их с Генри пригласили в Грандж на чай. Если погода будет хорошей — тогда как раз стояла жара, — то чаепитие устроят на лужайке перед домом.
Няня велела Сэлли погладить голубое платье Эстеллы, с атласным кушаком и пышными рукавами. Эстелла должна быть такой же нарядной, как и Камилла.
— И даже красивее, — добавила няня.
Я наблюдала, как Сэлли старательно утюжит платье.
— Очень плохо, что они не пригласили тебя, — сказала она. — Тебе же наверняка тоже хочется пойти, правда? И ты бы выглядела ничуть не хуже, чем любой из них.
— И вовсе мне не хочется, — соврала я. — Я с удовольствием останусь здесь.
— И все-таки, — настаивала Сэлли, — они должны были пригласить тебя. Думаю, они сделали бы это, если бы не няня Гилрой. Могу побиться об заклад, что это няниных рук дело. И еще Ее.
