Джейн Фэйзер - Список холостяков
Собрание проходило очень живо. Кристабель в отличие от своей матери умела зажечь публику. Она выступала с воинственным пылом, и аудитория часто прерывала ее речь возгласами одобрения. Когда она закончила, из зала посыпались вопросы. Констанция не участвовала в обсуждении, тихо сидя рядом с Максом и всем своим существом ощущая его присутствие. Он тоже ничего не говорил, но и не выказывал неодобрения или нетерпимости. Констанция несколько раз украдкой бросала на него взгляд, но выражение его лица было совершенно непроницаемым. Собрание закончилось ровно в четверть девятого, потому что среди присутствовавших было много, работающих женщин, которые должны были вовремя вернуться в те дома, где они находились в услужении. Их выходной вечер состоял из двух часов — между вечерним чаем и ужином.
Поднявшись со своего места, Констанция оглянулась и увидела в дальнем конце зала Амелию. Должно быть, она пришла одной из последних. Она говорила, как ей трудно бывает вырваться на собрание. Макс тоже поднялся с места, и Констанции показалось, что он притягивает всеобщее внимание своим ростом и исходящей от него мужской силой. Она поспешно протиснулась мимо него и вышла в проход между сиденьями, стараясь поймать взгляд Амелии. Но Амелия уже увидела брата своей хозяйки. Она бросила испуганный и вопросительный взгляд на Констанцию, потом повернулась и поспешно вышла из зала на улицу, где уже начинало смеркаться.
«Еще одна неловкая ситуация, которую придется объяснять», — подумала Констанция. Они решили пока не говорить Амелии, что хотят устроить Генри на работу к Максу. Лучше пусть она узнает об этом, когда их план увенчается успехом.
— Куда ты так спешишь? — спросил Макс, с трудом пробравшись между рядами и выходя в проход.
— Прости, я не хотела тебя бросать. Просто мне показалось, что я увидела кое-кого, с кем мне нужно было переговорить. Я хотела поймать ее прежде, чем она уйдет, но это оказалась вовсе не она. — Девушка улыбнулась ему. — Ну, и каково твое мнение?
— Пока не знаю, — ответил он. — Мне нужно все это переварить.
— Хочешь познакомиться с Эммелиной и Кристабель? Я сказала им, что ты будешь присутствовать на собрании.
— В качестве кого?
— В качестве независимого наблюдателя, — сказала Констанция.
— Это очень близко к правде. Ну что ж, «смелей, Макдуф»!
— Вполне обучаемый экземпляр, — пробормотала Констанция.
— Прошу прощения?
— Да нет, ничего… это я так. — Она ослепительно улыбнулась и взяла его под руку. — Пойдем познакомимся с Панкхерстами.
Они подошли к сцене, на которой Кристабель и сидевшие вместе с ней члены президиума были окружены женщинами, наперебой задававшими вопросы. С удивлением заметив в своих рядах мужчину, женщины смолкли.
Макс чувствовал себя словно дрессированный хищник на арене цирка. Он выдавил из себя доброжелательную улыбку и пожал руку миссис Панкхерст.
— Спасибо, что позволили мне присутствовать, мадам, — поблагодарил он. — Очень интересное собрание.
— Интересное или просто забавное? — резко спросила Кристабель прежде, чем ее мать успела ответить.
Кристабель шагнула вперед и принялась разглядывать Макса с насмешливой враждебностью.
— Я не нахожу эту тему забавной, мадам, — ледяным голосом ответил Макс. Его холодные синие глаза смотрели на нее с нескрываемым презрением. — Вам стоит поразмыслить над тем, что, если вы хотите привлечь на свою сторону влиятельных людей, способных вам помочь, не следует настраивать их против себя.
Констанция затаила дыхание. Она знала, что Макс может куснуть, но не ожидала, что так сильно. Она разрывалась между своей лояльностью по отношению к Кристабель и пониманием, что та вела себя непростительно грубо.
— Мы несколько насторожены, Макс, — сказала она. — Нам удавалось привлечь влиятельных людей на свою сторону и раньше, но они подводили нас. Я хочу, чтобы вы поняли, почему мы так недоверчивы.
Ее голос прозвучал мягко и успокаивающе. Лицо Кристабель утратило выражение враждебности, и она протянула руку Максу:
— Констанция права, мистер Энсор. Это тот случай, когда, обжегшись на молоке, дуешь на воду. Приношу свои извинения, если мое замечание показалось вам оскорбительным.
Он ответил добродушной улыбкой и пожал протянутую руку:
— Я вас понимаю, мисс Панкхерст.
— Надеюсь, вы придете еще на наши собрания, — проговорила Эммелина. — Мы совершенно бессовестны в своем стремлении найти поддержку в правительственных кругах.
Макс похлопал свернутой в трубочку листовкой по ладони.
— Вы, я вижу, планируете крестовый поход на Вестминстер?
— Нам очень помогло бы, если бы член парламента согласился принять у нас петицию, — сказала Эммелина.
Констанция почувствовала, как Макс напрягся, и поспешно вмешалась:
— Давайте не торопить события, Эммелина.
Эммелина кивнула:
— Ты права. Твоя мать сказала бы то же самое. — Она улыбнулась Максу: — Вы не были знакомы следи Дункан. Она была замечательной женщиной.
— Могу себе представить. Я знаком с ее дочерьми, — ответил он.
Констанция решила, что с нее хватит.
— Прошу нас извинить, Эммелина… Кристабель. У Макса назначена еще одна встреча.
Когда они распрощались и вышли на улицу, уже освещенную газовыми лампами, Констанция слегка присвистнула.
— Да, неловко получилось, — согласился Макс. — Я не ожидал, что на меня так набросятся.
— Я тоже. Но в отчаянном положении даже умные люди могут совершать поступки, причиняющие вред их собственным интересам. — Она взяла его под руку. — Кстати, о причинении вреда — как могло так случиться, что ты оказался в нужном месте в нужное время, чтобы выручить моего отца? — спросила она, приподняв бровь.
— Просто совпадение, — ответил он.
— Врунишка. То, что ты оказался в этой гостинице в Хэмпстеде одновременно с моим разъяренным отцом, не могло быть простым совпадением.
— Он и вправду выглядел не слишком счастливым, — заметил Макс. — У меня сложилось впечатление, что результат вашей затеи превзошел все ожидания. Он клялся, что больше никогда в жизни не притронется к автомобилю.
— Да, затея удалась. Но я все еще хочу знать, как ты там оказался.
— Я решил, что не стоит доставлять вашему отцу больше неприятностей, чем это необходимо, — ответил Макс. — Поэтому я следовал за ним от самого Лондона. Надеюсь, ты не против?
— Нет… нет, конечно. Бедняга и так был вне себя от ярости, когда прибыл наконец домой.
Макса несколько озадачила теплота, с которой она отозвалась об отце. Это как-то не вязалось с трудно скрываемым раздражением, которое сквозило в ее голосе всякий раз, когда она упоминала лорда Дункана.
