Джейн Фэйзер - Список холостяков
— Мне кажется, что осторожный анонимный намек на страницах «Леди Мейфэра» поможет прояснить эту ситуацию, — заметила Констанция с ядовитой усмешкой. — Мне, честно говоря, наплевать на его карточные долги. Но я не выношу, когда мужчины отказываются брать на себя ответственность за своих незаконных детей. Мы заставили Генри Франклина жениться, почему бы не взяться за Беркли? Мама одобрила бы это.
Пруденс согласно кивнула:
— Это правда. — Она вытерла губы салфеткой и слегка нахмурилась, задумавшись. — И он не сможет ничего нам сделать, — медленно произнесла она. — Мы останемся в стороне. Это же анонимная газета.
Констанция заколебалась, не зная, рассказать ли сестрам о своих подозрениях по поводу того, что Макс мог увидеть накануне вечером.
— Тебя что-то беспокоит, Кон? — спросила Честити, которая, как обычно, уловила выражение нерешительности на лице сестры.
— Нет, — уверенно ответила Констанция. — Я просто раздумываю, как бы написать эту обличительную статью. Съешь еще пирожное. Вон те, кофейные, выглядят замечательно.
— Сама-то ты не станешь оскорблять свой изысканный вкус и пробовать одно из них, — сказала Честити, кладя себе на тарелку еще одно пирожное.
— Мне доставляет удовольствие то, что они нравятся тебе. — Констанция взглянула на часы, висевшие на стене. — Мне нужно успеть добраться до Кенсингтонской ратуши к шести часам, чтобы успеть поговорить с Эммелиной до начала собрания.
— К тому же тебе нужно переодеться в вечернее платье, ведь ты собираешься поужинать с Максом после собрания, — напомнила Пруденс. — Нам пора идти.
— Взгляните на это. — Констанция протянула сестрам лист бумаги, на котором она писала. — Я сделала кое-какие наброски для статьи о Беркли. Это просто наметки, но у нас будет время, чтобы отредактировать статью.
Она подала знак официантке, чтобы та принесла счет. Пруденс прочитала то, что было написано на бумаге, с сомнением покачала головой и передала листок Честити.
— Как бы мы это ни редактировали, Кон, это произведет эффект разорвавшейся бомбы.
Констанция пожала плечами:
— Мужчины, ведущие себя так, как он, должны нести заслуженное наказание.
— Остается только молить Бога, чтобы он никогда не узнал, кто автор этой статьи.
— Отец придет в ярость, если его друг подвергнется таким нападкам, — заметила Честити, закончив читать статью. — Вы же знаете, как он предан Беркли. И он всегда встает на сторону своих друзей независимо оттого, правы они или виноваты.
— Мы пока не станем ее печатать. Я должна собрать побольше фактов. Это может занять несколько месяцев. — Констанция забрала у Честити лист с набросками. — Долли знает имя одной из этих женщин. Она сейчас живет в каком-то приюте для падших женщин в Баттерси. Для начала я съезжу туда и поговорю с ней.
— Откуда Долли узнает об этих вещах? — спросила Честити.
— Ее экономка приходится кузиной экономке Беркли, — ответила Констанция, складывая лист бумаги и убирая его в сумку. — Когда дело касается сплетен, у Долли вырастают щупальца, которые могут дотянуться куда угодно.
— Надеюсь, не куда угодно, — с чувством сказала Пруденс. — По крайней мере не до Манчестер-сквер, десять. — Она взяла перчатки и сумочку. — Пойдемте. Может быть, отец уже дома.
Они сели в омнибус и по прибытии домой обнаружили, что отец уже вернулся и с красным лицом расхаживает по вестибюлю, вне себя от ярости и негодования.
— Проклятая машина! — взорвался он, когда они переступили порог дома. — Пришлось бросить ее в Хэмпстеде, прямо посреди поля.
— Почему? Что случилось? — снимая перчатки, спросила Констанция с выражением сочувствия на лице.
— Сломалась! И не один раз, а целых четыре, можете в это поверить? Отвратительное изобретение, эти автомобили. Лошади не ломаются в самом неподходящем месте.
Его светлость вытер лоб щегольским клетчатым галстуком, который надел специально для поездки.
— Надо же! — сказала Честити, успокаивающим жестом кладя руку отцу на плечо. — Как это должно было тебя расстроить! Дженкинс, принесите виски для его светлости. — Она поцеловала отца в щеку. — Расскажи нам подробнее, что произошло.
— Не нужно, — пробормотала Пруденс на ухо Констанции, в то время как Честити повела отца в гостиную. — Не думаю, что нам будет интересно это знать.
Констанция бросила на нее предостерегающий взгляд и, снимая на ходу шифоновый шарф, последовала за отцом и сестрой.
— Все было бы не так плохо, если бы там не было Беркли, — объявил ее отец, все еще продолжая кипеть от негодования. — И вот представьте, пожалуйста, я хвастаюсь этим проклятым кадиллаком, уверяя, что он гораздо надежнее, чем «панхард» Беркли. И что же делает эта проклятая машина? Останавливается прямо посреди пустоши. Когда мы подъехали к первому холму, она просто не добралась до вершины и скатилась назад. — Он взял стакан с виски, который ему протянул Дженкинс, сохранявший каменное выражение лица. — Беркли говорит: «Кончилось горючее. Наверное, вчера ты израсходовал больше, чем думал». Мы наливаем топливо из канистры, машина заводится… — Он сделал паузу, чтобы допить виски, и Дженкинс молча забрал у него стакан. — Заводится как миленькая. Мы доезжаем до вершины холма, проезжаем еще четверть мили, и она снова останавливается. Намертво. — Он взял у Дженкинса заново наполненный стакан. — Три раза… мы заливали горючее в бак три раза! Можете вы в это поверить?
«Еще как можем», — подумала Констанция, стараясь не смотреть на сестер.
— Мы вылили в бак все три канистры, а потом пешком отправились к ближайшему селению. Просто бросили машину посреди поля и пошли. Мы проделали несколько миль по такой жаре! Если бы не Энсор, мы все еще сидели бы в баре в ближайшей гостинице, а машина стояла бы посреди поля.
— Макс Энсор? — Констанция в недоумении уставилась на отца. — А он-то как там очутился?
— Подъехал к гостинице на своем «дарраке». Чертовски красивая машина! Он подвез нас обратно до кадиллака, а потом отбуксировал проклятую машину сюда к конюшням. И там она и останется стоять, пока за ней не приедут и не заберут с моих глаз долой! Все-таки ничто не может сравниться с лошадьми!
Он залпом осушил второй стакан виски.
— Как удачно получилось, что он там оказался! — сказала Констанция. — Кстати, я с ним обедаю сегодня. — Она поцеловала отца. — Я рада, что ты вернулся целым и невредимым. Представляю, как ты был раздосадован, но зато Кобем не сильно расстроится, когда этот автомобиль увезут.
Лорд Дункан не смог удержаться от смеха.
— Нет, пропади он пропадом! Если бы не его больные ноги, он станцевал бы джигу, увидев, как машину притащили на буксире. Мне нравится этот Энсор. Даю тебе свое благословение. Хотя для тебя это не имеет никакого значения, — мрачно добавил он.
