Джулиана Гарнетт - Клятва рыцаря
– И ты принуждаешь подражать тебе и угрожаешь всяческими карами тем, кто не хочет следовать за тобой? Если ты не любишь Англию, то оставь ее тем, кто любит.
Кора вся тряслась от гнева, губы ее дрожали, на глаза набежали слезы обиды. Светлые волосы ее блестели в лучах заходящего солнца.
Люк печально покачал головой:
– Ты все еще не понимаешь меня, Кора. Англия и Нормандия теперь одно целое. То, что я люблю в Нормандии, я люблю и в Англии. Это не только деревья и горы, которые окружают нас. Такая красота, как здесь, есть и в Нормандии, и во Франции, и в Испании. Не эта красота вынуждает человека рисковать своей жизнью и честью, когда он охраняет свой дом. – Он протянул руку и взял ее ладонью за подбородок, несколько удивившись, что она не отпрянула от него. – Ты красива, но все же не твое милое лицо и обаятельная улыбка заставляют меня рисковать жизнью, чтобы удержать твой замок и тебя. Есть некие присущие только тебе качества, которые меня привлекают. Ни в какой другой женщине я их не найду.
Широко раскрытыми от изумления глазами Кора посмотрела на него. Он многое мог бы ей еще сказать, как она привлекательна для него, как любима им, как нужна ему, но усилием воли Люк сдержал себя. Нет, он не мог сказать всего этого ей, не мог выказать ту нежность, которую часто испытывал, поскольку это стало бы гибелью для него.
Разве он не совершил уже однажды такую ошибку, признавшись леди Амелии, что хочет ее? И она сразу сделала неправильные выводы, как это свойственно всем женщинам, и сразу решила, что теперь может, как хочет, помыкать им. Нет, он не станет рисковать той хрупкой близостью, которая возникла между ним и Корой, сказав, как он любит ее.
И все-таки она уловила что-то, с напряженным вниманием взглянув ему в глаза. Она как будто ждала продолжения, но, криво улыбнувшись, Люк проговорил:
– Я думаю, наши бароны уже напились как сапожники и мои погреба опустеют, пока мы стоим тут на холоде. Пожалуй, на сегодняшний вечер хватит этих разговоров. Не вернуться ли нам домой?
– Хорошо. Но я попробую еще раз позвать Шебу. Может, она все-таки откликнется.
– Если она появится и я тебе понадоблюсь, я здесь… – бросил он по-французски.
Кора странно посмотрела на него, и уголки ее губ слегка дрогнули. Потом она отвела взгляд и слегка пожала плечами.
– Я не понимаю…
– Неважно. Я буду ждать тебя здесь. – Люк отпустил ее и проследил, как, ступая по снегу, она прошла к задней калитке и, отодвинув засов, вышла наружу.
Возможно, он ошибался, но временами ему казалось, что Кора понимает французский. Но зачем ей лгать? Неужели она по-прежнему не доверяет ему? А может, все еще замышляет предать его?.. Это были не слишком приятные мысли, и Люк отогнал их от себя.
Понемногу сумерки сгустились, и наступила ночь, погрузив в темноту все вокруг. Тихая ночь. Только волны прибоя с ритмичным рокотом набегали на берег.
На небе засверкали звезды, ярко выделяясь на темной синеве, крошечные точки, которые напоминали ему, как же огромен этот мир. По сравнению с ним сам он был ничтожно малой пылинкой на земле, населенной множеством таких же, как и он сам, людей.
Люк вспомнил комету, которая была видна над Англией в последнюю неделю апреля 1066 года. Звездочеты считали ее появление предвестием каких-то важных перемен, когда она раскинула на небе свой огненный хвост. И вправду, в тот год Вильгельм со своими рыцарями вторгся в Англию, что стало причиной немалых перемен.
Но, в отличие от кометы, которая сверкнула на небе, Вильгельм явился сюда навсегда или, во всяком случае, очень надолго. И он, Люк, сделал правильный выбор, когда-то примкнув к нему. Да иного выбора у него и не было.
Как и все, он ощупью искал в этой жизни правильный путь, надеясь, что счастливая звезда укажет ему дорогу. Вильгельм и был для него звездой, не без изъяна, конечно, но все же путеводной. Он верил в Вильгельма, верил в будущее Англии и верил в себя. Мог ли он так же верить в свою жену?
Заскрипели железные петли калитки, и, посмотрев в ту сторону, он увидел приближающуюся Кору. Плечи ее понуро поникли, белой волчицы рядом с ней не было.
Люк обнял жену и прижал к себе. Так, тесно прижавшись друг к другу, они и пошли вместе с нею по обледенелой дорожке через двор.
– Должно быть, Шеба погибла. – В голосе Коры звучала безнадежность и чувствовалась глубокая боль. – Никогда она не убегала так надолго.
– Я уверен, что Шеба жива. Где ты оставляла ее прежде? Возможно, она вернулась туда.
Кора взглянула на него, и в ее глазах засветилась надежда.
– Об этом я не подумала. Я оставляла ее в лесу у одного старого охотника. Наверное, она вернулась к Сигеру. Утром я…
– Нет. Снег слишком глубокий. Я пошлю туда Поля.
– Сигер не станет разговаривать с ним, милорд. – Голос ее был непреклонен. – Он уже стар и не доверяет никому, кроме тех, кого хорошо знает.
Люк рассмеялся.
– В таком случае он узнает меня. Потерпи, моя дорогая, я найду способ отыскать Шебу. Не отчаивайся: она просто обрадовалась свободе, увлеклась охотой за жирными зимними зайцами, вот и не думает возвращаться. Когда же ей это надоест, она снова вернется к тебе.
– Надеюсь, что так, – печально ответила Кора. – С самого детства Шеба была со мной. Это может показаться тебе странным, но все последние годы она была единственным моим другом. Кроме нее, я не доверяла никому.
Люк представил себе замкнутую молчаливую девушку, избегающую всего, что могло ранить ее, напряженно ожидающую каких-то новых ударов судьбы, и еще крепче стиснул плечи жены. Он хорошо понимал те чувства, которые испытывала она, – он сам был в детстве таким же. Одинокий в собственной семье, с презрением отвергнутый родным отцом… Да, он хорошо понимал ее чувства.
– Я найду Шебу ради тебя, – тихо пообещал он и, взяв холодными ладонями ее лицо, заглянул в глаза жены.
Кора благодарно подняла на него взгляд.
– Если ты сказал, что сделаешь это, значит, так и будет.
Ее доверие тронуло его, и, наклонив голову, Люк прильнул к ее губам в жарком, почти яростном поцелуе. Но не потребность овладеть ее телом двигала им на этот раз, а желание слиться с ней душой.
Но как только Кора обвила его руками за шею, Люк забыл обо всем. Он крепко прижал ее к себе и, сунув руки под ее плотный плащ, нетерпеливо скользнул ладонями по складкам одежды. Не сговариваясь, они отступили в густую тень под винтовой лестницей. Люк притянул ее к себе, одновременно прижав к стене и жадно целуя. Мгновенно воспламенившись, он поднял вверх ее юбки, собрав вокруг талии, и начал лихорадочно развязывать тесемки своих штанов, уступая яростному давлению своей взбунтовавшейся плоти.
