Джоанна Линдсей - Нежный плут
Джеймс с трудом обернулся и увидел сначала Дрю, а за ним – на диване – без чувств, бледная как смерть, лежала Джорджина.
– Что за черт! – Джеймс со страшным выражением лица бросился к дивану. Дрю попытался его остановить. Они столкнулись, и он отлетел к стене, на которой от удара сдвинулись со своих мест картины. В соседнем зале одна из служанок, напуганная неожиданным шумом, уронила поднос со стаканами.
– Пускай его, Уоррен! – предупредил Томас. – Он не сделает ей ничего плохого. – Потом сказал Джеймсу: – Она просто упала в обморок, насмотревшись на вас.
– Она никогда не падала в обморок! – настаивал Бойд. – Я вам говорил, что она притворялась, не хотела слышать, как Клинтон орет на нее.
– Тебе бы следовало побить ее при случае, Клинт, – это проворчал, кажется, Уоррен, на которого братья бросали отчаянные взгляды.
И неожиданно прореагировал единственный посторонний:
– Я убью всякого, кто до нее дотронется своей поганой рукой. – Джеймс стоял на коленях у дивана, осторожно похлопывая Джорджину по серым щекам и пытаясь ее приподнять.
В зловещей тишине Томас посмотрел на Клинтона и спокойно сказал:
– Я тебе говорил.
– И я тоже. Все больше оснований, чтобы не ввязываться в это дело.
– Если вы не возражаете, его можно было бы просто отвести к губернатору и повесить, вот и все дело.
– Все-таки он обесчестил ее, Уоррен, – напомнил Клинтон, – Поэтому прежде всего надо поправить положение свадьбой, а потом все остальное.
Джеймс, однако, плохо слышал, о чем они говорили. Ему совсем не нравился цвет лица Джорджины. Кроме того, она едва дышала. До этого сам он никогда не имел дела с женщиной, упавшей в обморок. Находился кто-нибудь, кто в подобных случаях совал под нос пострадавшей нюхательную соль. У ее братьев она наверняка есть. Может, подойдут жженые перья. Интересно, чем набит этот диван?
– Можно попробовать пощекотать ее пятки, – предложил Дрю, стоя за спиной Джеймса. – Они очень чувствительны.
– Я знаю, – ответил Джеймс, вспомнив, как однажды он невзначай провел рукой по ее ступне, и она лягнула его так, что он слетел с кровати.
– Вы знаете? Какого черта вы знаете?
Джеймс вздохнул, услышав враждебность в голосе Дрю.
– Милый мальчик, неужели вы думаете, что я занимаюсь такими детскими шалостями, как щекотка?
– Меня интересует, какими шалостями вы занимались с моей сестрой?
– Не больше, чем вы уже предполагаете.
Дрю напрягся и ответил:
– Я вам вот что скажу, англичанин: вы сами копаете себе глубокую яму.
Джеймс посмотрел на него через плечо.
– Вовсе нет. Вы хотите, чтобы я лгал вам?
– О Господи, это было бы лучше.
– Прошу прощения, парень, но у меня нет той совести, которой вы, кажется, обременены. Как я говорил вашей сестре, я очень испорчен в некоторых отношениях.
– Речь идет о женщинах?
– Да. Если вы не возражаете.
Дрю побагровел и сжал кулаки:
– Вы еще хуже, чем Уоррен!
– Не стоит, щеночек! Чувствуете вы верно, я убежден в этом, но со мной вы не можете иметь дело, это вы знаете. Займитесь чем-нибудь полезным. Принесите что-нибудь, чтобы помочь вашей сестре. Ей следовало бы участвовать в этом удивительном вечере.
Дрю, рассерженный вышел и вскоре вернулся со стаканом воды. Джеймс посмотрел на него с недоверием.
– Скажите на милость, что вы собираетесь делать?
Вместо ответа Дрю вылил содержимое стакана на лицо Джорджины.
– Ну, я очень рад, что сделали это вы, а я не я, – сказал Джеймс, в то время как Джорджина, визжа и отплевываясь, села и стала глазами искать виноватого.
– Ты упала в обморок, Джорджи, – быстро пояснил ей Дрю.
– В соседней комнате, наверное, десяток женщин с нюхательной солью, – сказала она, яростно стряхивая негнущимися пальцами воду с лица и шеи. – Разве нельзя было кого-нибудь попросить?
– Я об этом не подумал.
– Можно было, наконец, принести просто мокрое полотенце. Черт возьми, Дрю, глянь, что ты наделал с моим платьем!
– Которое тебе прежде всего не следовало надевать, – возразил он. – Может, теперь ты переоденешься.
– Я буду носить его, пока оно не развалится. Если ты это сделал, чтобы…
– Ребята, если вы не возражаете, – заявил Джеймс, чтобы привлечь внимание Джорджины.
– Ах, Джеймс, посмотри на себя!
– Это трудно сделать, милочка! Но я бы сказал, что с тебя все еще капает.
– Вода, осел, а не кровь, – отрезала она и повернулась к Дрю: – Может, у тебя хоть платок найдется?
Он порылся в кармане, вытащил белый платок и подал ей, ожидая, что она вытрет лицо. Вместо этого он с изумлением увидел, как она, наклонившись, стала прикладывать платок к ссадинам на лице англичанина. А тот позволил ей это сделать, как будто еще недавно не смотрел на нее с ненавистью и не опозорил ее перед семьей и друзьями.
Дрю оглядел братьев: видят ли они перемену в отношениях между Джеймсом и Джорджиной? Клинтон и Уоррен ничего не заметили: они все еще спорили. Бойд встретился с ним взглядом и округлил глаза – он был согласен с Дрю. Томас качал головой и был явно доволен. Дрю не понимал, что же тут хорошего. Будь он проклят, если хочет, чтобы его зятем стал пират, пусть даже и бывший. Хуже того – английский пират. И даже еще хуже – старорежимный лорд. И, черт побери, неужели его сестра могла влюбиться в такого человека? Это просто противно разуму.
Почему же Джорджина суетится около него? И отчего она лишилась чувств, когда немного повредили его лицо? Дрю понимал, англичанин хорошо сложен, великолепный боец, но этим мог восхищаться Дрю, а не Джорджи. Пожалуй, малого можно назвать даже красивым, по крайней мере, до драки. Но неужели на Джорджину могли подействовать эти мелочи, если в нем так много темного? Нет, он решительно ничего не понимал с самой Ямайки.
– Ты искусно работаешь кулаками, не так ли?
Дрю понял, вопрос исходил от сестры. Он посмотрел на Мэлори, ожидая его реакции, но сейчас на его лице трудно было что-нибудь прочесть.
– Я немного тренировался на ринге.
– Как ты нашел время, управляя плантацией на островах и пиратствуя? – с сарказмом спросила Джорджина.
– Ты ведь сама говорила мне, как я уже стар, детка. Так? Конечно же, у меня было очень много времени, чтобы заниматься разными делами, не правда ли?
– Ты все еще стоишь здесь? – неожиданно услышал Дрю вопрос Джорджины. – Вместо того, чтобы помогать… Надо бы принести холодную примочку для его глаз. Кстати, и тебе она не помешает.
– Ах, нет, Джорджи. Сейчас, когда ты в таком положении, отсюда меня и лошадью не оттащишь. Но если ты хочешь, чтобы я ушел поговорить наедине с этим подлецом, можно об этом попросить.
