Джудит Макнот - Благословение небес
– А могу я узнать, что имеет отношение к делу? – раздраженно поторопил он ее.
– Конечно, можете. – Люсинда лихорадочно искала способ воскресить его былое увлечение Элизабет и уколоть его совесть. – Дело в том, что мне прекрасно известно обо всем, что произошло между вами и Элизабет полтора года назад. Однако я не считаю, что всему виной было ваше поведение или недостаточная сила воли. Думаю, это произошло от недостатка рассудительности. – Он приподнял брови, но промолчал. Расценив его молчание как поощрение к дальнейшему объяснению, она продолжила: – И рассудительности не хватило вам обоим.
– Неужели? – медленно протянул он.
– Конечно, – Люсинда стерла пыль со спинки стула, отряхнула руки и состроила неодобрительную гримасу. – Что еще, кроме недостатка рассудительности, могло толкнуть семнадцатилетнюю девушку выступить на защиту отъявленного игрока, не побоявшись навлечь на себя всеобщее порицание?
– В самом деле, что? – с возрастающим раздражением спросил Ян.
Люсинда старательно отряхивала руки, избегая его взгляда.
– Кто может знать это лучше вас двоих? Но я не сомневаюсь, что то же самое чувство толкнуло ее остаться в доме лесника, вместо того чтобы удалиться в ту же секунду, как она обнаружила ваше присутствие. – Довольная тем, как ей удалось выгородить Элизабет, Люсинда снова взяла осуждающий тон, который был для нее более естествен и звучал убедительнее. – Как бы там ни было, это все дела прошедших дней. Элизабет дорого заплатила за свое безрассудство, и это правильно, как справедливо и то, что именно из-за этого она сейчас оказалась в таком ужасном положении.
Люсинда улыбнулась про себя, увидев, что он опустил взгляд в пол, и посчитала это признаком раскаяния или хотя бы признания своей вины. Однако его последующие слова мгновенно лишили ее этой надежды.
– Мадам, я не могу потратить весь день на бесполезные разговоры. Если вы хотите мне что-то сказать, говорите, и покончим с этим наконец!
– Очень хорошо, – сказала Люсинда, стиснув зубы, чтобы не сказать чего – нибудь лишнего. – Дело в том, что моим долгом и высокой обязанностью является следить за физическим и душевным здоровьем леди Кэмерон и всячески опекать ее. В настоящий момент, учитывая состояние вашего жилища, первое кажется мне более уязвимым, тем более что при сложившихся отношениях у вас вряд ли появится желание выйти за рамки допустимого. Скорее, нужно следить, чтобы вы не убили друг друга. Тем не менее я считаю своим долгом обеспечить этот дом необходимой прислугой. И хочу, чтобы вы дали слово джентльмена не оскорблять Элизабет в мое отсутствие ни физически, ни морально. Она и так уже достаточно натерпелась от своего дяди. И я никому не позволю сделать ее жизнь еще ужаснее, чем она уже есть.
– Простите, а что вы подразумеваете под «ужасной жизнью»? – неожиданно для себя спросил Ян.
– Я не вольна обсуждать с вами ее проблемы, – сказала Люсинда, сдерживая радость в голосе, – но прошу вас вести себя, как подобает джентльмену. Вы даете мне слово?
Поскольку Ян не собирался притрагиваться к ней даже пальцем, так же как и вообще тратить на нее свое время, он решительно кивнул,
– Она будет в полной безопасности от меня.
– Именно это я и надеялась услышать, – бессовестно солгала Люсинда.
Через несколько минут Элизабет увидела, как Ян и Люсинда вышли из коттеджа, но понять по их лицам, о чем они говорили, было невозможно.
Вообще единственным человеком здесь, не скрывающим своих чувств, был Джейк Уайли, который в эту минуту появился на дворе, ведя в поводу двух лошадей. Элизабет показалось подозрительным, что Джейк, который ушел седлать лошадей мрачный, как туча, теперь светился нескрываемой радостью. С театральным поклоном он широким жестом указал на черного коня со старым седлом на спине, беспокойно поводившего боками. – Это для вас, мэм, – сказал он Люсинде, ухмыляясь. – Его зовут Атилла.
Люсинда пренебрежительно оглядела коня, затем переложила зонтик в правую руку и натянула перчатки.
– Ничего получше у вас нет?
– Нет, мэм. Лошадь Яна захворала.
– Что ж, прекрасно, – сказала Люсинда, решительно двинувшись вперед. Но как только она оказалась в пределах досягаемости, конь внезапно оскалился и лязгнул зубами. Люсинда, не замедляя шага, хорошенько ударила его между ушами своим зонтиком.
– Спокойно! – скомандовала она и, не обращая внимания на ворчание испуганного животного, обошла вокруг него. – Ты сам виноват, – сказала она коню. Джейк придержал Атиллу за морду, а Ян любезно подсадил Люсинду в седло. Но как только Джейк передал ей вожжи, Атилла начал метаться из стороны в сторону и в раздражении крутиться на месте.
– Я не терплю своенравных животных, – предупредила Люсинда коня самым строгим тоном, но видя, что тот не собирается подчиняться и продолжает свои угрожающие прыжки, она вдруг резко натянула вожжи, одновременно с силой ткнув его в бок зонтиком. Атилла жалобно заржал и вдруг оживленной рысью послушно направился к дороге.
– Вот как с ним надо обращаться! – сказал Джейк, глядя им вслед и переводя взгляд на Яна. – Это животное не понимает слова «лояльность». – И, не дожидаясь ответа, Джейк вскочил в седло и пустился вдогонку.
К этому времени Элизабет уже полностью утратила способность понимать, что вокруг нее происходит. Она искоса глянула на стоявшего рядом с ней Яна. Этот непредсказуемый человек смотрел вслед Люсинде, засунув руки в карманы, с сигаретой в белых зубах, и широко ухмылялся. Элизабет решила, что эта ухмылка относится к неожиданной способности Люсинды справляться с упрямыми лошадьми, и сказала:
– Кажется, дядя Люсинды занимается разведением лошадей.
С видимой неохотой Ян оторвал восхищенный взгляд от прямой спины Люсинды и перевел его на Элизабет.
– Поразительная женщина, – покачав головой, сказал он. – Интересно, бывают ситуации, когда она оказывается не на высоте?
– Мне, во всяком случае, о них неизвестно, – засмеявшись, ответила Элизабет и сразу же почувствовала себя неловко, так как улыбка внезапно исчезла с его лица, и оно опять стало сухим и отчужденным.
Она глубоко вздохнула и, сцепив за спиной трясущиеся руки, решила сделать попытку примирения.
– Мистер Торнтон, – тихо начала Элизабет, – неужели между нами обязательно должна быть вражда? Я понимаю, что мой приезд сюда… причиняет вам неудобства, но ведь это ваша вина… ваша ошибка, – осмотрительно поправилась она, – явилась тому причиной. И вы не можете не видеть, что мы терпим от этого не меньше неудобств, чем вы. – Ободренная тем, что он не возражает, она уже более смело продолжила: – Поэтому, мне кажется, будет лучше всего, если мы попытаемся пережить это время с наименьшим ущербом друг для друга.
