Джулия Росс - Ночь греха
Она попыталась хоть как-то отдалиться, отделиться, отстраниться.
– Но он все равно хороший человек и искренне страдает.
– Я сделаю что могу, чтобы у него все уладилось, – сказал Джек. – После того как он победил меня в рукопашной, он, возможно, даже позволит мне это сделать. Ему нужен покровитель – в его работе с окаменелостями? Он может получить поддержку короля. Он хочет попасть в лондонское общество? Все двери будут открыты для мистера Трента. Несмотря на его религию, дорога будет ему выстелена розами, и каким бы делом он ни захотел заниматься в жизни, успех ему обеспечен.
– В таком случае для него счастлив тот день, – сказала Энн, – когда я попросила вас показать мне разницу между мужчиной и женщиной.
– Вы этого хотели, – мягко напомнил Джек. – Всего лишь один урок.
– Я не знаю, чего я хотела, но так случилось. И вам нет нужды жениться на мне. Я могу спокойно оставаться дома, или, может быть, я предпочту жить самостоятельно. Никто не узнает, почему я не вышла за Артура. На меня будут смотреть как на обманщицу, вот и все.
– Нет, уж лучше выходите за меня, – сказал он. – Хотя я не могу обещать вам ничего, кроме церемонии.
– О нет! – сказала она. – У вас опять идет кровь.
Она окунула свой носовой платок в ниспадающую воду и стала между его расставленных колен, чтобы прижать мокрую ткань к ранке на его губе.
Он закрыл глаза и позволил ей сделать это, но все его тело начало слегка дрожать, словно под кожей запылала лихорадка. Казалось, жар исходит от его кожи набегающими волнами. Энн стояла неподвижно. Он пылал – огонь разгорался в нем, как лесной пожар, – и она тоже была готова вспыхнуть, точно молодое деревцо на тропинке ада. Рука ее опустилась, носовой платок упал на траву.
– Вы больны, – сказала она. – Вам нужно вернуться в дом.
Он открыл глаза, зрачки были увеличены, словно под воздействием наркотика, но он улыбнулся.
– Я не болен, мисс Марш. Разве вы еще не узнали симптомы?
– О! – Она бросила взгляд на его брюки. – О!
Слезы щиплют ей веки. Еще можно уйти. Она не так заинтересована или не так увлечена, как и он. Она должна уйти сейчас, оставить его, оставить сад роз, пока не поздно. Но она осталась.
– Если вы не уйдете сейчас же, – сказал он, – я вас поцелую.
– Я не могу, не могу уйти. – Глядя на его лицо в синяках, она стянула с себя шаль, чтобы набросить ему на плечи. – Вам больно.
Он положил руки на ее стан, затянутый в корсет, чтобы удержать ее на расстоянии вытянутой руки.
– Прошу вас, Энн, не нужно!
Она смотрела на его губы – на маленькую ранку, которая, наверное, причиняла ему боль всякий раз, когда он говорил.
– Я знаю, что вы меня не хотите, – сказала она. – Я знаю, что это ошибка.
– Я должен вернуться в Азию. Вы должны остаться здесь, в Англии. Наши жизни пойдут по разным дорогам в разное будущее. Я не могу поцеловать вас сейчас и отвечать за последствия.
– Мне теперь все равно. Какая разница, если я уже падшая женщина? Но вам не будет больно, если вы меня поцелуете?
– Не настолько, чтобы это имело значение.
Фонтан у них за спиной висел бесконечной завесой холодной воды. Сердце у Энн иссохло от томления. Шаль выскользнула из ее пальцев и упала на траву. Ее руки легли на его голые плечи. Она наклонилась вперед, пылая так, словно солнце обнимало ее.
Она робко прижалась к нему губами, стараясь не прикоснуться к ранке в углу рта.
Лорд Джонатан ответил на ее поцелуй, но без всякой робости.
Глава 12
Он притянул ее к себе, и неистовство вскипело в ее крови. Мысли улетучились. Требовательное и настойчивое желание поглотило ее целиком.
Тело горело под его руками. Его губы пылали, влажные и сладкие. За это можно отдать все, все – за это чудо, наслаждение и восторг. Казалось, она тает под каким-то неведомым солнцем и превращается в другое существо.
Наконец Джек отпустил ее и посмотрел в глаза страстным опьяненным взглядом. Веки у нее отяжелели, словно и она тоже вдохнула какие-то опьяняющие пары.
– Не только поцелуй, – сказал он. – Я не могу этого обещать. Господи, да я просто сошел с ума! Что я делаю! Прошу вас, Энн! Идите в дом!
Но она ответила ему губами и языком и отпустила его только тогда, когда в меде его поцелуя ощутила привкус крови.
– Ах! – Она потрогала кончиком пальца уголок его рта. – Я сделала вам больно.
Он опустил голову на изгиб ее плеча и рассмеялся:
– Нет, вы не можете причинить мне боль. В этом состоянии ничто не может причинить мне боль. А вот я могу сделать вам больно.
Что-то навело Энн на мысль, что он более уязвим, чем сам это признает, уязвим перед желанием, любовью и страданием. Уязвим перед ней? От этого вопроса вся ее защита дала трещину, поглотив все негодование и здравые мысли.
Она погладила его по волосам, играя с влажными прядями. Провела раскрытой ладонью по горячему мускулистому телу – Прижалась губами к его шее, ощутив вкус мужчины и холодной воды. Его запах, чистый и прохладный, как падающий фонтан, наполнил ее ноздри.
– Ущерб нанесен давно, – сказала она. – Я знаю, что для вас это ничего не значит, но одним разом больше – какая разница?
Застонав, он усадил ее на себя верхом. Одна ее туфля упала на траву, потом другая. Ступни уперлись в край фонтана, ощутив мокрый камень. Она закрыла глаза и целовала его не отрываясь. Потом его губы нашли край ее ворота, и она изогнулась, а он поцеловал выпуклость ее грудей и лощину между ними. Она чувствовала его возбуждение, и ее обожгло воспоминание о том, как она прикасалась к этому обнаженному жару, открывая тайны мужчины. Страстное требование – соблазн, соблазн – властный и страшный.
Страшный? Она отбросила этот шепот страха в порыве слепой храбрости. Никаких страхов! Ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно.
Поддерживая ее одной рукой, другой он провел там, где ее платье и нижняя юбка задрались и открыли подвязки и верхний край чулок. Его пальцы ласкали ее колено, потом пробежали по бедру, отодвигая ткань и кружево, а потом с озорством обхватили ягодицу.
Энн задохнулась и открыла глаза.
Вода лилась из фонтана каскадом. Радуги рассыпались и прыгали, как макрель, в ниспадающую воду. Джек откинулся назад, удерживая ее на себе. Солнце ласкало его лицо в синяках. Его веки были опущены, что лишало ее возможности видеть тигриные лесные угодья, но вид у него был восторженный.
Она это сделала? Она дала ему это блаженное забытье?
Холодная вода струилась за его спиной и плечами, время от времени плеща на его голую кожу. Джек казался полностью погруженным в медленное объятие ее тела. Он провел рукой по ее бедру и животу, потом его костяшки погладили сокровенное место между ее ног, и стыд и жаркое волнение смешались в одно – обжигающий пожар.
