Вера Крыжановская - Торжище брака
Князь сравнивал эту полную изящества и выдержанного стиля обстановку с грубым великолепием дурного тона своей квартиры, чем был обязан своему милейшему тестю. Недовольство собой все более и более охватывало его по мере того как он проходил через другие комнаты, отличавшиеся оригинальным и изящным убранством и напоминавшие маленькие музеи, наполненные редкостями всех поясов и эпох. Наконец, лакей приподнял портьеру и ввел князя в широкий коридор, отделанный дубом. В конце этого коридора виднелась готическая резная дверь, войдя в которую, Угарин подумал, что он внезапно перенесся в ученый кабинет доктора Фауста. Большая зала, стены которой были отделаны резьбой по дереву, освещалась двумя высокими окнами с цветными стеклами: цветные лучи играли на дубовом полу и большом столе, стоявшем посредине комнаты и окруженном стульями в готическом стиле. Полки по стенам, отделанные тонкой, как кружево, резьбой, и несколько шкафов со стеклами были наполнены книгами, брошюрами и журналами. Тяжелые, гранатового цвета, драпировки, с вышитыми на них гербами Лилиенштернов, закрывали все двери.
В первую минуту князю показалось, что комната пуста, но легкий шелест заставил его взглянуть в направлении окна, близ которого он увидел узкое средневековое кресло со спинкой; перед креслом стоял стол в форме пюпитра, на котором был раскрыт какой-то объемистый том. Только перелистывал его не старый маг, а грациозная молодая женщина, которая при виде князя с улыбкой пошла к нему навстречу.
Угарин поцеловал тонкие пальчики Тамары и поздравил ее с новосельем. Затем, заняв указанное место, он с любопытством рассматривал молодую женщину, еще более похорошевшую со времени их последнего свидания. Счастье и богатство придали ее очаровательному личику приятное и спокойное выражение. Фиолетовое плюшевое платье с высоким воротником Медичи оттеняло свежий и нежный цвет лица.
Спросив о здоровье князя и его жены, Тамара извинилась за отсутствие Магнуса.
— Он теперь занят с управляющим, так как я взвалила на него все заботы о моем состоянии, — прибавила она, смеясь.
— Так и следует! Справедливость требует, чтобы всеми докучливыми делами занимался муж.
— Я была того же мнения. Кроме того, Магнус, при его терпении и опытности, гораздо компетентнее меня в денежных делах. Но расскажите мне, что поделываете вы с Катей и что творится в вашем «свете»?
— В свете! Он глубоко оскорблен и страшно негодует на вас, баронесса, — ответил князь… — Вы ни у кого не бываете и тщательно запираетесь в своем прелестном эрмитаже, куда все горят желанием проникнуть!
— Зачем? Я не буду давать ни балов, ни праздников, так как ненавижу переполненные народом залы, где просто задыхаешься. Мне кажется, что вслед за этой легкомысленной и недоброжелательной толпой к моему домашнему очагу подкрадется какое-нибудь несчастье! Нет, нет, никогда общество не увидит меня на своих празднествах! У себя же я буду принимать только близких друзей и людей, симпатичных мне. Ведь у меня нет времени скучать! Взгляните только, каким хорошим и многочисленным обществом мы окружены, — прибавила она, указывая рукой на полки, уставленные книгами.
— И это общество удовлетворяет вас?
— Да! Книги — лучшие собеседники человека. Они возвышают его ум, обогащают знанием и служат лучшим средством против скуки. Но извините меня, кузен! Я на минуту оставлю вас: надо узнать, отчего Магнус так долго не приходит сюда.
Оставшись один, князь стал внимательно изучать окружавшую его обстановку, перелистывать журналы и просматривать заглавия книг. По мере того как он глубже вдавался в это исследование, удивление его все более и более возрастало. Прежде всего он полюбопытствовал узнать, что читала Тамара, когда он вошел в библиотеку. Прочтя заглавие: «Магия у древних Ходдеян», он покачал головой и направился к книжным полкам. Те были заставлены сочинениями по археологии, трактующими об Ассирии, Египте, Финикии и других странах; далее шли иллюстрированные описания раскопок в Трое и Перу, исследования искусств и астрономии древних, толкования Веды, масса всевозможных путешествий, мемуаров, и, наконец, все новейшие сочинения по магнетизму, гипнотизму, спиритизму и теософии. Один шкаф был специально предназначен для классических сочинений всех наций, но между ними не было ни одного современного романа.
— Боже мой, баронесса! У меня закружилась голова от чтения одних только заглавий всех этих ученых сочинений, — вскричал князь, увидев входившую Тамару. — И это должно служить пищей для души молодой и красивой женщины!.. Буквально ни одного романа для развлечения!.. Мне кажется, я сошел бы с ума от всей этой пыли прошедших времен. Отказаться от настоящего, даже в этом поэтическом убежище, достойном Фауста, было бы выше моих сил!
Тамара облокотилась на спинку резного кресла, и ее спокойный и улыбающийся взгляд скользнул по рядам книг.
— Да, кузен, здесь, в этом царстве мысли, я чувствую себя очень хорошо. Впрочем, вон в том шкафу налево и в моем кабинете собрана целая коллекция хороших современных романов, только оттуда изгнаны произведения школы натуралистов.
— Откуда у вас берется терпение читать все эти отвлеченные сочинения? Какой интерес могут представлять ничтожные остатки давно прошедшей жизни?
— Эти вопросы перестают быть отвлеченными, как только наш ум научается видеть в них законы жизни. Какое счастье иметь возможность черпать без труда знания из сокровищницы, для пополнения которой избранные люди жертвовали своею жизнью! И как поучительно изучение давно прошедших времен! Как с птичьего полета видишь постепенное развитие человечества, его падения и прогресс, благодаря которым оно вечно стремится к отдаленной и неизвестной цели. Как беспощадно история напоминает нам о нашем ничтожестве! Что значим мы, если целые народы, целые колоссальные цивилизации исчезли, не оставив после себя никакого следа? В какую глубину проникает наш изумленный взор при мысли, что на месте исчезнувших городов, давно вымерших и позабытых народов могли вырасти девственные леса!
Говоря это, молодая девушка воодушевилась, щеки ее покрылись румянцем, а большие сверкающие глаза были устремлены на князя.
— Поверьте мне, Арсений Борисович, если бы наше общество находило удовольствие в серьезном и систематическом чтении, развивающем ум и возвышающем мысль, оно не было бы так развращено, семейные узы были бы крепче и социальные законы не так расшатаны. Скука, пустота сердца и мысли наталкивают мужчин и женщин на эту безумную погоню за удовольствиями. Все бегут от домашнего очага, к которому ничто их не привязывает, где долг становится излишней, тяжелой обузой и где царствуют скука и лень! Они чувствуют себя хорошо только среди посторонних людей в том увлекающем и опьяняющем вихре, который оставляет своих жертв только на краю могилы. Если же иногда, за недостатком других средств к развлечению, и берут книгу в руки, то обязательно одно из тех отвратительных сочинений, отрицающих и осмеивающих всякое честное чувство. Произведения такого рода низводят человека до состояния животного, уничтожают стыдливость и добродетель, всячески стараются позолотить и украсить порок и, подобно гангрене, пожирают ум и тело. Можно ли удивляться падению нравственности, видя такой извращенный вкус, такое систематическое стремление к разврату?
