Юджиния Райли - Ангельский огонь
— Дорогая, пожалуйста, не говори так.
— Уходи! Наш брак был ни чем иным, как одной большой ложью.
— Не говори так, умоляю тебя!
— Ты купил меня, негодяй!
— Я люблю тебя! — закричал он.
Он заключил ее в объятия и, тесно прижав, поцеловал.
В отчаянии она пыталась вырваться, смысл его слов не доходил до ее сознания.
— Нет! Нет! Я не позволю, чтобы ты прикасался ко мне.
Но он продолжал целовать ее — отчаянно, страстно, — игнорируя удары ее кулаков и сопротивление неконтролируемого тела. Спустя минуту она обмякла и начала рыдать.
— Нет, нет! Я не могу тебе позволить — просто не могу!
— Тогда, я боюсь, ты обречена, моя любовь, поскольку я не могу тебя отпустить.
И все-таки она прижалась к нему, когда он ее поднял и понес в постель. И сразу же он стал ее мучителем и одновременно спасителем. Они вместе приземлились на матрац, и Ролан поцеловал ее с такой страстью, что она обвила руки вокруг его шеи и ответила поцелуем, плача и вскрикивая от желания. Страсть охватила их обоих, и они принялись срывать друг с друга одежды. Они были еще едва наполовину раздеты, когда Ролан усадил ее на свои колени. Он грубо взъерошил ее волосы и посмотрел в глаза. Она поняла, что дальнейшее сопротивление уже не имеет смысла и пылко отдалась своим чувствам. Ничего подобного она до сих пор не испытывала.
После этого она поняла, что никогда не сможет покинуть его. Власть, которую он над ней имел, просто страшила.
— Дорогая, мы должны поговорить, ты же знаешь, — он нежно пощекотал ее.
Она кивнула, но не повернулась.
— Извини, я ударил тебя, — прошептал он, и она почувствовала боль в его голосе… — Я думал, что ты бежала с Жан-Пьером… Ты сказала мне, что ненавидишь и хочешь развода так, будто хотела щегольнуть всем, что сделала. Если бы я только знал, что ты слышала мой разговор с Жан-Пьером, я бы никогда не поднял на тебя руку. Мне стоило бы догадаться, но я был слишком ослеплен ревностью. Если бы я знал, я бы позволил тебе колотить меня, пока вся твоя ярость не вышла.
Она повернулась к нему со слезами на глазах и чуть не отшатнулась, увидев темный, безобразный синяк на его челюсти и длинный тонкий порез на щеке.
— Я тебя так ушибла, — она опять всхлипнула и нежно поцеловала синяк, — я так сожалею, Ролан.
Он прижал ее к себе, прерывисто дыша.
— Я всегда хотел рассказать тебе о действительных обстоятельствах нашего брака. Мне было противно скрывать от тебя правду, но в конце концов мы с Жан-Пьером решили, что для тебя будет лучше, если ты так и не узнаешь, что сделал твой дядя. Мы думали, что это на тебя подействовало бы еще хуже.
— Дядя Жиль действительно пытался продать меня?
— Да, дорогая. И я очень сожалею. Те двое, которые хотели купить тебя, отъявленные негодяи… Они бы использовали тебя, а затем выбросили…
Анжелика понимающе кивнула. Она была настолько зла, когда услышала, что Ролан солгал ей, что даже не призадумалась. Теперь, наконец начав успокаиваться, она могла осознать, что дядя Жиль во всем этом деле и был подлинным негодяем — не Ролан или Жан-Пьер. Взглянув на мужа, она с трепетом спросила:
— Тогда ты и Жан-Пьер — вы только хотели помочь мне?
— О да, моя дорогая. На тот период нам пришлось солгать тебе и сказать, что твои родители устроили этот брак. Мы хотели быть уверены, что ты согласишься. Видишь ли, время поджимало и мы опасались, что твой дядюшка может…
Дрожь Анжелики остановила его, и она уткнулась головой в его шею.
— Ты можешь этого не говорить. Учитывая, что случилось с Коко, полагаю, я знаю.
— Ты меня простишь? — спросил Ролан.
— Да, если ты простишь меня.
— Нечего прощать, дорогая, — он глубоко вздохнул, играя ее волосами. — И тебе следует знать еще кое-что. Это правда, что наш брак никогда не был устроен твоими родителями, и за этот абсолютно необходимый обман я особенно извиняюсь. Но с момента, когда я увидел тебя на городском рынке, я желал тебя, — его голос надломился, — но я никогда не знал, хотела ли ты меня.
Анжелика начала рыдать. От его последних слов сердце ее разрывалось на части.
— Я хочу тебя, Ролан, — сказала она, нежно целуя его. — Я так тебя хочу.
23
— Мне следует тебе кое в чем признаться, — сказал Ролан.
Это было час спустя, после их очередных любовных утех.
— Да? — пробормотала Анжелика, целуя его в подбородок.
— Когда мы поженились, я не изменял тебе с Каролиной. Мне никто не был нужен, кроме тебя.
Анжелика с обожанием посмотрела на мужа. Его честность согрела ее душу; чистый взгляд его глубоких глаз не оставил сомнений в его искренности.
— Спасибо, что ты мне это сказал, Ролан.
— Я думал, что, возможно, тебя это интересовало.
— Да, интересовало. Но куда ты постоянно уезжал по вечерам из Бель Элиз?
— Обычно я играл в карты с Луисом Жюпо до тех пор, пока Аннете не надоело, что муж лишает ее своей компании, — он засмеялся. — Затем я проводил время с Жюлем Буфортом и другими плантаторами, которых знаю.
— Но почему, Ролан? Неужели было так тягостно побыть со мной?
— Действительно ужасно, — он улыбнулся, — потому что, честно говоря, мой ангел, я не доверял себе в том, что не дотронусь до тебя.
— Если бы ты только знал… — Анжелика хихикнула, встряхнув головой.
— Знал что?
— Именно то, — она покраснела, — я безумно хотела, чтобы ты дотронулся до меня.
— На самом деле? — его губы скривились. — Тогда к чему все эти ханжеские разговоры о супружеских обязанностях?
— Потому, что я воспринимала эти обязанности вполне серьезно, — она нахмурилась. — И потом, молодая женщина просто не знает, как сказать мужу…
— Что она хочет, чтобы он занялся с ней любовью?
Она застенчиво кивнула.
— Тогда, кажется, мы все время хотели одного и того же, — он усмехнулся, покачав головой.
— Да, кажется.
— Но больше не кажется, мой ангел?
— Больше нет, — она прижалась к мужу.
— Итак, ты хотела, чтобы я занялся любовью с тобой, — он опять засмеялся.
— Да, — сказала она охрипшим голосом.
— Когда ты решилась на это?
Она почувствовала, как у нее загорелись щеки.
— На самом деле, Ролан, должна ли я…
— Да, ты должна мне сказать. Я не допущу больше никаких секретов между нами, мой ангел. Скажи, когда ты пришла к этому — наиболее интересному для меня заключению.
Она посмотрела ему в глаза и прошептала:
— Почти сразу же, как встретила тебя. Ты был настолько возбуждающе красив, и…
— Да?
