Анна Листопад - Суламифь и царица Савская. Любовь царя Соломона
– Царица! Неужели ты настолько слепа, что не видишь за этим посланием объявления войны! Иудейский царь решил покорить другие народы. И если он не может покорить их силой, он действует с помощью хитрости! А как еще можно назвать подобное предложение? Неужели ты смиришься с брошенным вызовом и промолчишь? – взгляд главного жреца Кархедона был полон негодования.
Со всех сторон в его поддержку раздались одобрительные и гневные выкрики старейшин:
– Иудейский царь хочет войны. Он получит ее! – кричали они. – Вели готовить войска и пошли в Иерусалим известие, что мы вступаем в эту войну.
– Нет! – спокойно и твердо ответила царица в ответ на возмущенные возгласы и крики. И звук ее звонкого голоса гулким эхом прокатился под высокими сводами колонного зала. – Слушайте, старейшины. Я разделяю ваши опасения. И поэтому предлагаю другое решение. Слава об уме и мудрости царя Соломона идет по всему миру. Он считает себя выше по положению и умнее других правителей мира и потому решил хитростью добиться своей цели – покорить свободную южную страну. Но он ошибся! Потому что я – Савская царица клянусь вам, что никогда не позволю царю Соломону добиться своего и покорить нашу страну и свободолюбивый народ. Пока я жива, страна Сава будет свободной.
– И что же ты предпримешь для осуществления этого обещания? – ехидно спросил ее Кархедон, выступая вперед и становясь перед ней.
– Я вступлю с иудейским царем в переговоры. Мы пошлем царю Соломону наши дары и предложим выгодное сотрудничество в торговле. Кто из вас поедет послами в Иерусалим?
Но старейшины ничего не ответили на вопрос. Они хмурились и тихо перешептывались между собой. Никто из них не хотел подвергать жизнь опасности и быть убитым кочевниками в пустыне. Этот путь был действительно опасен, далек и труден. Но, поскольку слова царицы были разумны и мудры, после недолгих колебаний и обсуждений они все же согласились с ее доводами. Бросили жребий и выбрали троих старейшин. Уже на следующий день был отдан приказ собирать караван с богатыми дарами для царя Соломона.
И были отправлены в далекий путь послы и пятьдесят верблюдов, которые везли экзотические растения и благовонные масла, невиданные и дорогие пряности, драгоценные камни и золото, много редчайшего красного дерева. Караван добирался до Иерусалима много дней и ночей.
А когда послы Савы наконец прибыли в Иерусалим, царь Соломон отказался принимать присланные дары и отправил караван обратно, сопроводив ответное посланием прежним требованием – об объединении двух государств.
Весть о движении богатого каравана разнеслась по всему миру, и к нему со всех сторон устремились разбойники и степные кочевники в надежде легкой наживы. До Савы вместо пятидесяти верблюдов добралось только десять, а вместо трех послов домой возвратился – один.
И вновь собрался Верховный Совет старейшин. Сложившаяся ситуация усугублялась тем, что именно через вассальные иудеям территории проходила Дорога благовоний – путь, проложенный из Савы в Египет, Финикию и Сирию. Соломон мог запретить торговым караванам Савы проезжать через его земли. Когда же вдобавок к этому между Африкой и северными странами стали ходить многочисленные торговые корабли, построенные на верфях Соломона в Тире, государственная казна Савы стала нести еще большие убытки, потому что резко уменьшились подати, поступающие от иноземных купцов, которые те платили за проезд через Саву. И это обстоятельство также сильно беспокоило царицу и старейшин.
Один из старейшин предложил призвать в помощь морского бога, чтобы тот послал на море штормы и страшную бурю, которые могли бы перевернуть корабли царя Соломона. Другой – предложил заключить торговое соглашение с царем Хирамом и построить в Тире собственные суда, чтобы самим перевозить по морю торговые грузы. Однако и это решение совет не одобрил, посчитав его невыгодным и расточительным для государственной казны. Тогда Македа объявила старейшинам о своем решении:
– Я сама отправлюсь к иудейскому царю с визитом вежливости и дружбы. И заключу с ним выгодное для нас торговое соглашение, чтобы он перестал строить свои корабли в таком количестве. После этого торговые караваны, которые отправляются с севера на юг, снова станут ходить через наши земли потому, что других обходных путей, кроме как через нас или по морю, – не существует. Кто из вас, старейшины Совета, согласится сопровождать меня в Иерусалим и вести переговоры с иудейским царем?
Что тут поднялось! Старейшины снова принялись громко вопить и роптать. Они возмущались и шумели, топали ногами по полу и стучали кулаками по скамьям, стараясь производимым шумом убедить царицу отказаться от принятого решения, объясняя, что уже один высланный караван с дарами прибыл обратно с великими потерями для казны. Они говорили, что предложенный переход через пустыню, где полно всяких разбойников и кочевников, является длительным и смертельно опасным для любого человека, особенно для женщины! И что в интересах государства они ни за что не допустят, чтобы она одна поехала в Иерусалим. А так как у нее не найдется сопровождающих в эту дорогу, она никуда не поедет! Вот что думают мудрые и рассудительные старейшины Верховного Совета Савы, пребывая в священном ужасе от слов повелительницы и предвидя беды, которые могут унести многие богатства из казны, а главное – здоровье и даже жизнь обожаемой царицы.
Неожиданно на середину зала выскочил главный жрец храма Солнца – Кархедон. Одетый в тигровую шкуру, главный жрец выкрикивал какие-то заклинания и яростно потрясал золотым копьем. На шее у него висело тяжелое золотое украшение со вставленными в него человеческими зубами и звериными клыками. Черное лицо казалось особенно свирепым из-за угрожающей белой татуировки. Напуганные его яростными криками, старейшины Совета примолкли, трусливо отводя глаза. Кархедон же злобно оглядел притихшее собрание, поднял вверх копье и торжественно провозгласил:
– Я – Кархедон сегодня утром говорил с великим богом Солнце-Ра, и тот под страхом смерти запретил царице покидать пределы страны и пересекать пустыню в этот год. Он сказал, что это повлечет предательство и падение Савского государства! Я так сказал, главный жрец! – Кархедон еще раз для острастки грозно оглядел притихших старейшин и с силой стукнул копьем о каменный пол Собрания. Глаза его блеснули торжеством и злорадством, когда он взглянул на застывшую от страха Македу.
Только благодаря когда-то проявленной ею сильной воле и дальновидности развивались в стране точные науки и книги не оказались под запретом, невзирая на яростное поклонение языческим богам. И сейчас от царицы также потребовались вся ее выдержка и стойкость, чтобы не позволить религиозному экстазу помешать мудрому политическому решению.
