Конни Мейсон - Чистое искушение
— О чем, черт возьми, ты толкуешь? — вспылил в свою очередь Джек. — Я тебе сказал: это вышло нечаянно.
— Я считаю, что должна уехать! — гневно выпалила Мойра.
— Ты в своем уме? Куда ты уедешь?
— Я не стану здесь жить в качестве твоей любовницы. Я хочу домой, в Ирландию.
— Но я и не предлагал тебе стать моей любовницей. — Голос у Джека был холодный, глаза потемнели. — Не говори ерунды. Не вынуждай меня пожалеть о том, что я сделал тебе предложение.
— Это было ошибкой, — твердила Мойра, — Тебе не стоило делать мне предложение. Я… тебя не люблю. Я не готова к скандалу, который разразится, если я выйду за тебя замуж. Рано или поздно история с «Клубом адского пламени» все равно всплывет.
Она надеялась, что ничего подобного не произойдет, но раз прочие доводы не подействовали, пришлось применить этот.
Лицо у Джека стало мрачное, голос — тусклым и лишенным эмоций:
— Черт с ней, с любовью. Ты никуда не уедешь, это решено. Ты отдала мне свою невинность и теперь принадлежишь мне. Если мне не дано любить тебя, то это тем более не удастся никому другому. — Его гнев обжигал Мойру. — Ты станешь моей любовницей. Я сниму тебе дом и стану посещать, когда мне захочется.
Холодный голос Джека пронизывал Мойру до костей. Что она натворила? Неужели она убила его любовь? Неужели он и вправду теперь так думает? Судя по выражению глаз, он сейчас способен на что угодно. Он выглядел и говорил как прежний Черный Джек, каким был, когда только познакомился с ней.
— Я поставлю тебя в известность, подготовлю жилье. Мы станем держать в тайне наше… соглашение. Ты убедишься, что я щедрый и великодушный любовник.
Лицо Мойры покрылось красными пятнами. Святая Дева, как он смеет так обращаться с ней? Она не продажная женщина. И она должна была понимать, что Черный Джек слишком глубоко погряз в беспутстве, чтобы вмиг перемениться.
— Убирайся ко всем чертям! — заорала она в исступлении. — Мне ничего от тебя не надо!
Возмущение Джека прорвалось наружу потоком таких ругательств, от которых содрогнулась бы даже мраморная статуя. Он никогда в жизни не доходил до такой ярости. Ему казалось, что Мойре он нужен лишь в постели. Ну что ж, если ей только того и надо, она это получит в полной мере. Он предложил ей положение, имя, все, чем он владел, а она его отвергла. Чем больше он об этом думал, тем в большее неистовство приходил.
Джек вскочил с кровати и судорожно начал натягивать одежду. Мойра смотрела на него со слезами на глазах. Она пыталась убедить себя, что Джека привел в бешенство ее отказ, что на самом деле он не думает так, как говорит. Неужели он не понимает, какую боль причиняет ей? Ведь она хотела сделать как лучше; даже самый близкий друг Джека против их брака.
— У тебя нет причин ненавидеть меня. Почему ты так со мной поступаешь?
Что-то темное и опасное исказило красивые черты его лица.
— Это глупый вопрос, Мойра, и он не заслуживает ответа. Подумай хотя бы о том, что было между нами этой ночью. Твой отказ стать моей женой говорит лишь о том, что ты не питаешь ко мне никаких чувств. Ты разделяла со мной наслаждение, но не захотела разделить остальное. Хочешь знать правду, Мойра? Я охотнее имел бы любовницу, а не жену. Я сделал предложение, так как считал, что тебе так будет лучше!
Он резко повернулся и вышел из комнаты. Мойра в отчаянии смотрела ему вслед. Воспоминания о прошедшей ночи нахлынули на нее с такой живостью, что все тело ее словно вспыхнуло огнем. Она с трудом удержалась от того, чтобы не окликнуть его, не удержать…
Он может ненавидеть ее сейчас, но пройдет время, и Джек будет благодарен ей за принесенную жертву. Она всегда подозревала, что жена ему не нужна, и он подтвердил ее подозрения. Он должен понять, что она никогда не согласится стать содержанкой и прятать свой позор в маленьком уютном домике, куда он будет приезжать к ней под покровом ночи и откуда станет уезжать на рассвете. Нет, решила Мойра, медлить больше нельзя.
Джилли никому не рассказала о том, что застала Джека и Мойру вдвоем в постели; видимо, Джек поговорил с ней. Но это ничего не значит, вся прислуга в доме и без того знает, что она любовница Джека.
Матильда и Петтибоун были сильно расстроены этими пересудами и старались сплетни пресечь. Петтибоун считал, что хозяин принял правильное решение, когда поручил ему получить лицензию на брак.
Старый слуга первым заметил, насколько изменился его беспутный господин после появления в его жизни Мойры. Этим утром он был потрясен, когда Джек сообщил ему, что лицензия не понадобится и что он намерен нанять для Мойры отдельный дом. Значит, хозяин намеревается снова пуститься во все тяжкие.
— Творится что-то непонятное, — жаловался Петтибоун Матильде. — Любому дураку ясно, что эти двое любят друг друга. Жаль, некому поучить его лордство уму-разуму. Как он может поступать с мисс Мойрой подобным образом? Ведь совершенно очевидно, что она была невинной девушкой, пока не попала к нему в руки.
— Возможно, мы чего-то не знаем, — предположила Матильда. — У меня такое чувство, что все в конце концов уладится. Попомните мои слова, мистер Петтибоун, придет время, и эта парочка наполнит дом своими ребятишками.
В глазах у Петтибоуна вспыхнули веселые искорки.
— Вы мудрая женщина, Матильда. Я благодарю Бога зато, что он познакомил нас. Я уже не молод, но вы вернули мне радость жизни, даю слово.
— А я и не молода, и не красива. Я старая дева, мистер Петтибоун. Только и знала о мужчинах, какими жестокими и порочными они могут быть. Потому я и благодарна судьбе за то, что она дала мне возможность познакомиться с такими людьми, как вы и сэр Грейсток.
— Сильвестр.
— Что?
— Меня зовут Сильвестром. Почту за честь, если вы будете именно так называть меня с глазу на глаз.
— Сильвестр, — застенчиво повторила Матильда. — Это… красивое имя. Я сочту за честь называть вас так.
— О чем это вы тут сплетничаете?
Джек не нашел Петтибоуна в верхних комнатах и спустился в кухню. Он ничуть не удивился, застав его наедине с Матильдой.
Матильда в растерянности всплеснула руками.
— О, милорд, мы вовсе не сплетничали, клянусь вам. Мы с Сильвестром обсуждали домашние дела.
Она сильно покраснела, и Джек пришел к заключению, что эти «дела» имели отношение к нему и Мойре. Он решил не обращать на это внимания и сосредоточиться на чем-нибудь более приятном. На его губах впервые после того, как он покинул нынче утром комнату Мойры, появилось подобие улыбки.
— Сильвестр? А позвольте спросить, кто такой этот Сильвестр?
Петтибоун откашлялся и посмотрел Джеку в глаза.
— Сильвестр — это я, милорд.
— Сильвестр? — повторил Джек, недоверчиво покачав головой. — Как же вы ухитрились скрывать это столько лет? Насколько мне известно, никто не звал вас по имени и даже не знал, есть ли оно у вас.
