Сюзанна Энок - Неисправимый повеса
— И чего же вы ждете в ответ за это?
— Больше времени проводить с вами.
Ее первым побуждением было выкрикнуть ему в лицо, что она устала служить ставкой в игре мужчин в обмен на политическое влияние. В то же время она понимала, что Сент всего лишь выяснил, чем занимался Виктор в течение последних недель, и решил использовать это в своих интересах.
— Вы могли бы просто сказать, что действовали без всяких скрытых побуждений.
— Это была бы ложь. Мне казалось, что вы цените честность.
Эви вновь тронулась в путь, некоторое время молча шагая рядом с ним. Сент был честен. Он никогда не притворялся и не скрывал, что ему надо от нее. Хотя даже эта честность была не просто ради честности; он использовал признание корыстности своих поступков, чтобы завоевать ее одобрение. Все так запуталось и осложнилось, но если она собиралась и дальше давать ему свои уроки, ей просто необходимо было найти способ убедить его, что благородные поступки ценны сами по себе и заслуживают уважений.
— Миледи, — свистящим шепотом произнесла Салли за их спиной. — Мистер Раддик.
Эви подняла взгляд. Впереди на портике с угрюмым видом стоял Виктор с открытыми карманными часами в руке.
— О Господи.
— Мы не опоздали, — сказал Сент, проследив за ее взглядом. — Он ведет себя как сутенер. Может, мне следует напомнить ему, что вы не чья-то там шлюха?
Слова прозвучали мягко и снисходительно, но Эви отметила стальные нотки в тоне маркиза. Сент был зол на Виктора. Легкая дрожь пронзила девушку.
— Вы не сделаете этого. Это только приведет его в бешенство и, конечно же, не пойдет мне на пользу.
— Может быть, и нет, но это значительно улучшило бы мое настроение. Терпеть не могу, когда мне указывают, сколько времени я могу проводить с кем бы то ни было.
— Сент, — прошептала она, когда они преодолели короткий путь.
— Я не стану просвещать его сегодня, — проворчал он в ответ, — но, пожалуйста, помните, что я сказал по поводу моего слабеющего самообладания.
Он поддразнивал ее. Эвелине хотелось поцеловать его в щеку или — еще лучше — в губы, но тогда Виктора хватил бы удар.
— Постараюсь не забыть.
— Полагаю, вы отлично провели день, — сказал Виктор, спускаясь по ступенькам и убирая в карман часы.
— Да, восхитительно, — ответила Эви.
Виктор взял Эви за свободную руку, и она внезапно испугалась, что Сент не захочет отпустить ее. Тогда двое мужчин разорвут ее пополам. Мускулы на руке маркиза напряглись под ее пальцами.
— Ваша сестра очаровательна, — произнес маркиз.
— Да, она очень обаятельна.
Эви откашлялась.
— О Боже! Столько комплиментов. Благодарю вас обоих. И спасибо за прекрасный пикник, милорд.
Церемонно кивнув, . Сент ослабил руку, позволив Эви высвободить свою.
— Благодарю вас, мисс Раддик, — сказал он в ответ. — И вы были правы.
— Насчет чего? — спросила Эви, обернувшись, чтобы не выпускать его из виду.
— О дневном свете. Это неописуемо. Раддик, мисс Раддик.
— Сент-Обин.
Как только маркиз с корзиной для пикника вышел на улицу и подозвал извозчика, Виктор схватил Эви за вторую руку. Девушке с трудом удалось оторвать взгляд от Сента и посмотреть в лицо брату.
— О чем это вы? — спросил Виктор, втаскивая ее вверх по ступенькам в дом.
Лангли затворил дверь прежде, чем она сумела увидеть, оглянулся ли Сент, чтобы еще раз посмотреть на нее. Это не имело никакого значения, но ей очень хотелось знать, думает ли он о ней, сохраняет ли в душе хоть тень воспоминания, когда она не маячит у него перед глазами.
— Что ты имеешь в виду?
— Комментарии по поводу дневного света.
— О! Я сказала маркизу, что ему следует иногда появляться при солнечном свете.
— А-а. — Виктор отпустил се и направился по лестнице в свой кабинет, где он, вероятно, и провел весь день.
— Тебе бы тоже не помешало, — сказала вслед ему Эви.
Он оглянулся и посмотрел на нее с высоты лестничной площадки.
— Не помешало бы что?
— Солнечный свет.
— Не думай, что теперь, когда Сент-Обин представил меня Веллингтону, тебе удастся вовлечь меня в дружеские отношения с этим распутником и повесой. Он оказал мне услугу, поэтому я позволил тебе пойти с ним на пикник. Не вздумай взять это за правило. Больше я ничего ему не должен.
Эви вздохнула:
— К твоему сведению, сегодня он вел себя как истинный джентльмен.
— Это потому, что ты держалась как леди. Поздравляю. Эви Раддик, адвокат немытых масс, обедает с человеком, собирающимся снести сиротский приют.
Нет, — если ей удастся сказать свое слово в этом деле.
— Да, Виктор, — отозвалась она, направляясь в малую гостиную. — Спасибо, что напомнил.
Сент подсел к главному столу для игры в фараон в светском клубе.
— Что за дьявольщина эти женские политические чаепития?
Тристан Карроуэй, виконт Дэр, внес свою ставку, затем откинулся на спинку стула и взял в руку бокал портвейна.
— Я что, похож на энциклопедический словарь?
— Ты теперь семьянин и закабален. — Сент потянулся за своим бокалом, не обращая внимания на неодобрительные взгляды остальных игроков. — Так что это значит?
— Я не закабален; я влюблен. Ты тоже должен попытаться. Это чудесным образом изменит твои взгляды на жизнь.
— Спасибо, как-нибудь мы поговорим об этом. Но если ты так влюблен, почему ты здесь и где твоя жена?
Дэр осушил бокал и наполнил снова.
— Политические чаепития — это место, где леди обсуждают, каким образом им лучше всего поддерживать и продвигать политические замыслы своих… мужчин. — Виконт отодвинул свой стул. — Что до остальных вопросов, то не твое собачье дело, где моя жена, и я, черт возьми, настоятельно советую тебе держаться от нее подальше.
Одного взгляда хватило Сенту, чтобы оценить обстановку — напряженное выражение лица Дэра, все еще сжимающего в руке наполовину опустошенную бутылку, и неспешно продолжающаяся за соседними столами игра.
— Мои взгляды направлены совершенно в другую сторону от твоей жены, Дэр. Если хочешь драться, я буду счастлив сделать тебе одолжение, но я бы предпочел вместе выпить.
Виконт покачал головой:
— Я предпочитаю не иметь с тобой дел, Сент. Мы с Эви Раддик друзья, а ты, судя по всему, замышляешь недоброе против нее. Оставь ее в покое, и я с удовольствием с тобой выпью.
Еще несколько недель назад Сент не задумываясь подробно рассказал бы Дэру и любому другому, кто потрудился бы его выслушать, сколькими и какими именно знаками внимания он одарил Эвелину Марию Раддик. Теперь же, не особенно задумываясь над причинами своего нежелания распространяться на эту тему, он поднялся.
