Элизабет Хеншэлл - Наперекор судьбе
По правде, говоря, она мало знала о Ги, лишь то, что это был красивый рыцарь, такой очаровательный, забавный. Когда он умер, она оплакивала не столько его, сколько ту жизнь, которую, как она предполагала, они могли бы провести вдвоем. Но Эдвин — это совсем иное. Они спорили, конфликтовали друг с другом, но шли вместе в эти последние несколько недель. «Мы любили друг друга одну ночь. Я думала, что узнала его».
У нее застрял ком в горле, на одеяло закапали слезы. Неожиданно перед ней возник отец Падрэг.
— П-простите меня, — запинаясь, выговорила она. — Я н-не слышала вас.
— Да, — тихо ответил он. — И это меня не удивляет.
Пытаясь перестать плакать, Мэдселин громко шмыгнула носом, но это не помогло. Священник подал ей чистую тряпку и сел возле кровати.
— Итак? — решительно начал он. — Не желаете ли вы со мной о чем-нибудь переговорить? — Он внимательно следил за Мэдселин своими карими глазами, а она тем временем вытерла глаза и высморкалась.
Потом настороженно поглядела на него:
— В каком качестве? Вы имеете в виду — как со священником?
— В любом, — ответил он. — Иногда необходимо с кем-нибудь поговорить. Возможно, я лучше понимаю жизнь, чем вы думаете.
Что-то в его голосе было такое, что заставило Мэдселин более внимательно посмотреть на него. «Возможно, я ошибалась в своих поспешных выводах о священнике».
— Эдвин убил Ги, — тихо произнесла она. — И разрушил мою жизнь.
Отец Падрэг кивнул. Губы его были тесно сжаты.
— Такое действительно очень трудно простить. А он сказал вам, почему он это сделал?
— Он думал, что Ги был одним из тех нормандцев, что убили его родных.
Священник тяжело вздохнул и посмотрел на Мэдселин.
— И это тоже очень трудно простить, не так ли?
Пальцы Мэдселин забегали по краю одеяла.
— Однако он ждал этого несколько лет. А потом убил в утро нашей свадьбы.
— А сейчас? — нежно подсказал Падрэг.
— Сейчас? Сейчас я обнаружила, что люблю человека, который убил моего жениха, и не могу удержаться от ненависти к нему. Все это так бессмысленно. — Мэдселин крепко переплела пальцы и попыталась удержать очередной поток слез.
— Человеческая натура — странная вещь, — заметил отец Падрэг. — По своему опыту знаю, что люди стремятся иметь то, чего они никогда не получат. Реальность обычно — это нечто иное.
Нахмурившись, Мэдселин посмотрела на него в надежде, что он просветит ее. «Теперь он произносит какие-то бессмысленные слова».
— Насколько хорошо вы знали своего суженого? — терпеливо спросил он.
— С детства, хотя Ги был намного старше меня, и я не часто виделась с ним. Большую часть времени он проводил в Англии.
— А как вы думаете, могли ли вы быть счастливы с этим человеком? — Темные глаза его с силой впивались в нее.
— Теперь я никогда об этом не узнаю, — пожала плечами Мэдселин.
— Понимаю. А тот человек, за которого вы надеетесь выйти замуж по возвращении в Вексин? Как насчет него?
— Хью? — Мэдселин совершенно забыла о нем. «Ну же? Как насчет Хью?» За эти последние несколько недель она вообще редко вспоминала о нем. Мэдселин поняла, что он был хотя и добродушным, но по сравнению с Эдвином неглубоким, поверхностным человеком. Мэдселин не сомневалась, что она никогда не будет с ним счастлива. — Я не уверена. Но я сомневаюсь, чтобы он когда-нибудь лгал мне.
— Если бы Эдвин сказал вам правду, то, как вы думаете, вы простили бы его?
Так вот в чем суть дела. Он убил Ги, а она ненавидела человека, который сделал это восемь лет назад. Закрыв глаза, она покачала головой.
— Да простит меня Господь, святой отец, но я не знаю. «Разве незадолго до этого Эдвин не пользовался таким же доводом?»
Отец Падрэг устало улыбнулся ей.
— В таком случае мне лучше сказать вам, что Орвелл признан виновным. Эдвин предложил ему сразиться на мечах. Скоро они будут драться у озера.
— Когда он ушел? — спросила Мэдселин, чувствуя, как от лица у нее отхлынула кровь. Несмотря на то, что она не могла простить его, мысль о его возможной скорой смерти пронзила ее до глубины души.
— Свеча сгорела до половины, не более того, — ответил Падрэг. — Вы хотите туда пойти?
Сердце у нее громко забилось. Она отбросила одеяла.
— Вы отведете меня?
Вокруг озера были установлены факелы, точно так же как накануне Дня всех святых. Языки пламени изгибались и придавали собравшейся толпе какой-то призрачный, жуткий вид.
Туго обернувшись плащом, оступаясь на неровной земле, Мэдселин пробиралась к берегу священного озера. Отец Падрэг решительно вывел ее вперед, чтобы она могла видеть происходящее.
Пять судей торжественно стояли перед священными камнями и следили, как двое соперников готовятся к поединку. Даже если Орвелл и страшился за его исход, он не подавал виду. «Он как будто испытывает облегчение», — подумала Мэдселин. Он сбросил плащ и размахивал зловещего вида широким мечом. Эдвин стоял неподвижно, подобно священному камню, лицо его было мрачное, сосредоточенное.
По команде Малле сражение началось. Кто-то в толпе заиграл на рожках заунывную мелодию. Мэдселин знала, что эта песня должна вызвать священных духов озера и убрать с дороги угнетателя-иноземца.
Эдвин начал хорошо, он с силой обрушил свой громадный меч на врага, а потом несколько раз рубанул им сплеча, как Мэдселин часто видела во время его учений. Однако Орвелл был достаточно подвижен и предвидел направление удара. Он был мельче и легче Эдвина, но необычайно хитер и опытен.
Орвелл намеренно сосредоточился на раненой руке Эдвина. Увертываясь и подпрыгивая, Орвелл ударял и делал выпады с решимостью, которая была столь же неожиданна, сколь действенна.
Несмотря на злость из-за предательства Эдвина, Мэдселин не могла не удержаться от того, чтобы с волнением следить за каждым движением Орвелла. Этот человек сражался как демон, и Эдвину не удавалось остановить его.
Последние слова Эдвина эхом раздавались у нее в голове.
«Я не останусь, чтобы дольше причинять тебе боль. Я люблю тебя» — вот что он сказал тогда. И в этот миг Орвелл парировал сильный удар Эдвина и затем развернулся и нанес глубокую рану в грудь англичанина.
Отпрянув от сильного удара, Эдвин оступился и упал на колени. Толпа затаила дыхание, глядя, как Орвелл вновь опускает свой меч. И были ли тому виной духи озера или просто счастливый случай, но музыка приостановилась, и вопль Мэдселин, выкрикнувшей имя Эдвина, донесся до его ушей.
Словно услышав ее, он посмотрел в ту сторону, откуда донесся ее голос, и лицо его изменилось. С удвоенной силой он поднял свое оружие и остановил меч нормандца, а затем быстрым движением вскочил на ноги.
