Сьюзен Грейс - Невеста из Калькутты
Лежа в темноте рядом с мужем, Рэнди вдруг вспомнила, о чем еще успел рассказать ей старый дворецкий, и поняла, что они с Джеймсом должны предпринять.
– Джеймс, я знаю, как это сделать. Персиваль упомянул о том, что Ида каждый день спускается на кухню, чтобы испечь для Нана новую порцию миндального печенья. Происходит это сразу после завтрака. Как только Ида уйдет, я попрошу Амелию показать тебе дом, а сама останусь посидеть за нее возле Нана.
– Отлично, отлично. Я сделаю все, что ты скажешь, – зевая, ответил Джеймс. – А теперь давай спать. Не забывай, мне до рассвета еще нужно успеть вернуться в свою спальню.
– Спасибо тебе за все, Джеймс, – шепнула Рэнди и поцеловала мужа в щеку. – Спокойной ночи.
– Какая уж тут, к черту, спокойная ночь! – неожиданно взорвался Джеймс. – Еще раз прижмешься ко мне своей грудью, моя милая, и мне станет наплевать и на твою тетю, и на бабушку, и на слуг. Я так займусь тобой, что на улице будет слышно.
Порыв Джеймса одновременно порадовал Рэнди и слегка напугал.
– Сегодня утром, когда мы сидели с тобой в гостиной, ты сказал, что нам нужно соблюдать осторожность, – напомнила она. – Тем более что я в этот момент обычно громко кричу.
– Спасибо, что напомнила, – хмуро откликнулся Джеймс. – Придется заткнуть тебе рот подушкой.
– Ты не посмеешь! – ахнула Рэнди.
Джеймс криво усмехнулся и ответил, приподнимаясь на локте:
– Конечно, нет, глупенькая! Насчет подушки я просто пошутил. Кроме того, мне не хочется лишать себя удовольствия слышать твои крики и стоны, они для меня звучат слаще любой музыки. – Он ласково потрепал жену по плечу и добавил, снова укладываясь на подушку: – А теперь хватит болтать, давай лучше спать, милая.
– Ну, погоди, Джеймс Грейсон, – прошептала Рэнди, пристраиваясь удобнее у него на плече, – вот закончим все дела, и я заставлю тебя самого, мой дорогой муженек, кричать так, что даже на конюшне будет слышно.
Вскоре Джеймс уснул, а вслед за ним уснула и Рэнди.
* * *Привести свой план в исполнение Рэнди смогла только поздним утром. Джарита присматривала за Идой на кухне, Джеймс отвлекал Амелию в библиотеке, а Рэнди тем временем провела Абу в комнату своей бабушки.
– Посмотри, Абу, она снова спит, – негромко заметила Рэнди. – А если верить Персивалю, до болезни Нана спала совсем немного, не более четырех часов, и никогда при этом не прикладывалась днем.
Абу подошел к постели, взял руку спящей герцогини, пощупал пульс, провел большим пальцем по ее ногтям, затем осторожно опустил ее на одеяло, приподнял веки Нана и внимательно заглянул ей в глаза.
– По словам Амелии, доктор полагает, что это грипп, – пояснила Рэнди, – но мне кажется, что это не так.
– А почему тебе так кажется, дитя мое? – спросил Абу, глядя при этом не на Рэнди, а на лоб герцогини, где уже покоилась его рука. – Ты обнаружила ошибку доктора-англеза с помощью своего дара?
– Сказать честно, я вообще ничего не обнаружила, Абу, – со вздохом ответила Рэнди. – Это было больше похоже на то, что я сама… что это со мной. Знаю, что это звучит нелепо, но у меня такое чувство, что причина болезни Нана заключена не внутри ее, а снаружи.
– Примите мои поздравления, миледи, вы оказались гораздо ближе к истине, чем тот образованный доктор, что навещал вашу бабушку.
– Ты считаешь, что я права?
– Да, – кивнул Абу, – я сам придерживаюсь того же мнения и убежден, что Нана отравили. Знаю даже, что это был за яд – мышьяк. Ты обратила внимание на то, что кожа Нана сильно пахнет миндалем?
– Этот запах появился от миндального печенья, которое каждый день печет для бабушки Ида, – пояснила Рэнди. – С того времени, как Нана заболела, она почти ничего не ест, кроме этого печенья.
– Такой запах не может появиться просто оттого, что человек ест миндальное печенье, – покачал головой старый индус. – Горьким миндалем пахнет не только кожа, но и дыхание герцогини, и из этого я делаю вывод о том, что ее отравили именно мышьяком. Кроме того, на это указывает и синева у нее под ногтями, и пожелтевшие белки глаз. У нее небольшая простуда и очень сильная слабость. Между прочим, мышьяк может вызывать также тошноту, из-за которой прием пищи становится мучительным.
– Безумие какое-то, – тряхнула головой Рэнди. – Кому и зачем понадобилось убивать Нана?
– Этого я не знаю, но убийство было тщательно продумано. Если давать человеку мышьяк понемногу и на протяжении длительного времени, его смерть будет выглядеть вполне естественной. Вот послушай, какой случай был у нас в Мисоре. Одна из жен махараджи решила убить соперницу, новую молодую наложницу, появившуюся в гареме. Она решила отравить ее с помощью засахаренных миндальных орехов, в глазировку которых добавляла мышьяк. Но доктор махараджи Найраджана сумел распознать симптомы отравления и спас молодой женщине жизнь. А жене-отравительнице отрубили голову.
Рэнди присела возле постели Нана, взяла ее за руки.
– Можно ли спасти ее, Абу? Нет ли у тебя средства, которое поставит бабушку на ноги?
– Я могу заварить травы, которые снимут небольшое воспаление, которое я обнаружил, но лучшим лекарством для организма герцогини могут быть соки, бульоны и вода – в очень больших количествах, чтобы вымыть мышьяк. Лучшего средства против этого яда пока не придумано, – ответил Абу, кладя ладонь на плечо Рэнди. – Посиди немного здесь, а я тем временем разыщу господина Джеймса. Он должен знать, как ему обнаружить шакала, задумавшего это гнусное убийство.
Абу вышел из спальни герцогини, а Рэнди склонилась над больной, с тревогой и любовью всматриваясь в ее бледное лицо.
– Не волнуйся, Нана, все будет хорошо, я обещаю, – прошептала она, целуя ее в щеку.
Знакомый запах миндаля напомнил Рэнди о том, что убийца до сих пор может оставаться под крышей этого дома.
«Кто-нибудь из слуг? – подумала Рэнди. – Но нет, вряд ли. Они служат здесь по многу лет, едва ли среди них есть предатель. Значит, остаются Амелия и Ида».
Но Амелия была старинной и близкой подругой Нана. По словам того же Персиваля, она не раз уезжала в Мираж, невзирая на запреты своего мужа, которому эти визиты были совсем не по нраву. В прошлом году Ричард Уэнворт даже побывал здесь, чтобы забрать жену, а когда Амелия отказалась уезжать, ударил ее по лицу, скрутил, силой усадил в карету и велел кучеру погонять что есть сил.
– Я уверена, это Ида Броуди. Амелия говорила, что она предана Ричарду. К тому же именно она каждый день печет миндальное печенье, которым травит тебя, Нана. Отдать такой приказ ей мог только Ричард, но зачем? Это для меня по-прежнему загадка, – вздохнула Рэнди.
– Ричард – злобный ублюдок.
