Ханна Хауэлл - В плену у миледи
— А ради того, чтобы пополнить мужское население Данвера? — спросил Руари и тут же мысленно обругал себя за эти слова.
Не в силах сдержаться, Сорча засмеялась. Но Руари посмотрел на нее так, что она тут же умолкла.
— Ты ведь не поверил в это, не так ли? Я бы оскорбилась, если бы ты принял мои слова за чистую монету.
— Но я не был польщен, когда мне сказали, что меня использовали как племенного жеребца.
— Ты заслужил эти слова, когда назвал то, что между нами произошло, неосмотрительным поступком. Сейчас в моих устах это звучит не так уж обидно, но тогда ты говорил так, как будто речь шла о каком-то ужасном преступлении, о котором будешь жалеть до конца дней.
Руари поморщился и взъерошил ладонью волосы.
— Итак, все это — просто злые слова. Когда мы с тобой произносили их, мы на самом деле вовсе так не думали. Потому предлагаю заключить мир.
— Хорошо, согласна. Однако этого недостаточно, мой храбрый рыцарь.
— Есть еще вопрос о выкупе?
— Я считаю, что эта проблема касается только тебя и Дугала. И так было даже тогда, когда я насильно держала тебя в Данвере. Потому что я пошла на это только ради брата. И тогда ты сам сказал, что наша страсть и эти дела с выкупом никак между собой не связаны. Я тоже так считаю.
— Да, конечно… — пробормотал Руари. Он не стал говорить о том, что ему очень хотелось бы вообще забыть о выкупе. — Так что же тебе нужно, Сорча?
— Гораздо больше, чем просто страсть. Я не могу выразить это яснее. Конечно, я не стану заставлять тебя говорить о нежных чувствах, если ты их на самом деле не испытываешь. И не стану заставлять тебя жениться на мне, если ты этого не хочешь. Тем не менее… Если штаны вдруг становятся тебе тесными, то это вовсе не означает, что я должна немедленно ложиться с тобой в постель.
Руари уставился на нее в изумлении, потом вдруг коротко рассмеялся. А Сорча улыбнулась ему в ответ. После чего надолго воцарилась тишина. Руари смотрел на нее и думал о том, что в ее прекрасных глазах не было ни намека на лукавство. Да, было совершенно очевидно: она говорила именно то, что думала. И она вовсе не требовала от него невозможного — требовала лишь того, что он сам хотел ей дать. Более того, она не собиралась загонять его в ловушку и тащить к священнику, так как знала, что он не хочет на ней жениться. Тут Руари вдруг понял, что вполне может общаться с Сорчей точно так же, как он общался со своими родственниками и друзьями. Возможно, она просила немного более высокую цену за свою страсть, но это было понятно и не вызывало у него возражений. И кроме того… Хотя она пока не предлагала что-то большее в обмен на его чувства, инстинкт подсказывал Руари, что именно так оно и было на самом деле. Не зря же она так боялась вновь становиться его любовницей.
— Что ж, Сорча, я испытываю к тебе не только одну лишь страсть. Я не знаю, как назвать мое чувство, но это правда. С тех пор как я уехал из Данвера, воспоминания о тебе постоянно преследовали меня. Я искал твои красивые глаза, твой ум и сильный характер во всех девушках, которых видел за это время. — Он протянул к ней руки, осторожно обнял за талию и привлек к себе. — Боюсь, что именно из-за этого я порой очень на тебя злился.
Она улыбнулась и провела ладонью по его волосам.
— Да, я тоже порой от всей души проклинала тебя.
Сорче казалось, что сердце ее билось так гулко, что даже Руари должен был слышать его биение. Он не сказал ей ничего особенного, но она не надеялась услышать даже те слова, которые услышала. Выходит, семя, которое она посадила в Данвере, все же дало росток, и пусть даже росток этот был пока очень слабым, у нее появилась надежда, что с ее помощью он окрепнет. Все, что говорил ей Руари, ясно свидетельствовало о том, что она все-таки оставила след в его сердце.
Однако этого было недостаточно, чтобы она решилась обнажить перед ним свою душу и сказать, что любит его. Сорча не знала, насколько откровенной она может быть с ним сейчас. Руари не требовал от нее ответных признаний, но она подозревала, что он уже догадался о ее чувствах к нему, догадался, что именно эти чувства мешают ей вновь стать его любовницей. В конце концов она решила, что на все признания Руари, если, конечно, они последуют, будет отвечать точно такими же признаниями. Все, что он будет давать ей, она вернет ему в полной мере. И если Руари захочет большего, то и ему придется дать больше.
— Я пытался подавить эту мысль, но я всегда знал, что нас с тобой связывает не только страсть. Если бы это было так, я смог бы излечиться от воспоминаний, какими бы сладостными они ни были, смог бы избавиться от желания, которое мучило меня, как полученная в бою рана. Но вместо этого я лежу в своей постели без сна и думаю о тебе каждую ночь. Думаю о том, что никто, кроме тебя, не в силах утолить голод, терзающий меня с тех пор, как я покинул Данвер.
— Ты хочешь сказать, что с того момента, как ты покинул мою постель, у тебя не было ни одной женщины?
— Да, именно так. Хотя мне кажется, я выразил эту мысль более ярко.
— Да, твоя речь была великолепна. — Сорча посмотрела на него с улыбкой и подумала: «Понимает ли он, как много значат для меня его слова?»
— Ну а ты? Ты тоже была одинока?
— Конечно, нет! В моей спальне перебывала целая толпа мужчин. — Она едва сдержала смех, увидев, как потемнело лицо Руари. — Глупый, разумеется, я была одна.
— Будь осторожна с такими шутками. Есть вещи, к которым мужчины относятся очень серьезно. — Сорча улыбнулась в ответ, и Руари спросил: — Что ж, выходит, я дал тебе то, что ты хотела?
— Ну… да, хотя… — Она наклонилась к нему и коснулась губами его губ. — Хотя я думаю, что тебе еще предстоит изрядно потрудиться.
Он провел ладонью по ее щеке, потом начал расплетать ей косу.
— Изрядно потрудиться?
— О да. На это вполне может уйти вся ночь.
— Я согласен трудиться всю ночь напролет.
— Тогда я позволю тебе немного отдохнуть после этого.
Руари рассмеялся и откинулся на кровать. Волосы Сорчи упали ему на лицо, и он с наслаждением вдохнул их чудесный запах. Ему хотелось тотчас же сорвать с нее платье и овладеть ею, но он твердо решил, что будет делать все очень медленно, чтобы сполна насладиться ответной страстью Сорчи. Потянувшись к ней, он принялся развязывать шнуровку на ее платье. Когда же она предстала перед ним обнаженная, Руари замер на несколько мгновений, любуясь ее изящной и стройной фигурой, ее хрупкой красотой. Затем он одним движением сбросил с себя штаны и рубашку и заключил Сорчу в объятия. И в тот же миг Руари осознал, что его тоска по Сорче была даже сильнее, чем ему казалось. Опрокинув любовницу на кровать, он улегся сверху и принялся целовать ее и ласкать. Сорча же тихонько стонала и ласкала его в ответ. Когда Руари наконец почувствовал, что более не в силах сдерживаться, он медленно вошел в нее и содрогнулся от наслаждения, пронзившего все его тело. У него вдруг возникло такое ощущение, что он сейчас будто вернулся домой, оказался там, где ему и следовало находиться. Сорча обхватила его ногами, и они начали двигаться, стремительно приближаясь к сладостному завершению их страстного соития. Наконец оба содрогнулись в последний раз и почти одновременно выкрикнули имена друг друга. В изнеможении упав на грудь Сорчи, Руари подумал о том, что ему оставалось лишь молиться, чтобы никакая сила не смогла разорвать их связь.
