Элизабет Бойл - Ночной соблазн
По этому поводу она даже не чувствовала себя виноватой. Как бы она ни клялась отцу, что обязательно найдет себе мужа в этом сезоне, все же не особенно торопилась с выбором.
– Если бы ты чаще выезжала, дурочка пустоголовая, давно бы уже была замужем, – упрекнула она себя. Но зачем ей это нужно, если представилась возможность перевести малоизвестный трактат Цицерона? Лучше привычная надежность хорошей книги, чем бесконечное разочарование, ожидающее ее за стенами дома.
И все шло хорошо, пока не открылась дверь. Мэри подняла глаза. На пороге никого не было. Ни Косгроува, ни одной из горничных, ни даже лакея.
– Кто тут? – окликнула девушка, вставая и принимаясь изучать пустое пространство между собой и дверью.
Но пустое или нет, она точно знала, что кто-то вошел в комнату.
– Кем бы вы ни были, лучше представьтесь.
– Ты уже знаешь меня, Мэри. Мэри отступила. Она действительно знала этот голос.
– Гермиона?
– Да, это я. Боюсь, тебе будет трудно поверить, но я…
– Невидима! – ахнула Мэри.
– Как… – Гермиона осеклась и долго молчала, прежде чем снова заговорить: – О, не важно! Полагаю, стоит лишь взглянуть на твою библиотеку, чтобы понять: ты единственная из всех не найдешь это шокирующим или возмутительным.
– Тут ты права, – кивнула Мэри, однако тут же встрепенулась и всплеснула руками. Похоже, ее осенило.
– Ты! Это ты Тень Рокхерста!
– Он рассказывал тебе о нас?.. – Щеки Гермионы ярко вспыхнули. Хорошо, что Мэри этого не видела. – О Господи, я думала, это только наш секрет.
– О нас?
Рука Мэри взлетела к широко раскрытому рту. Намек был совершенно ясен. «О нас?!» Теперь настала ее очередь краснеть.
– Не хочешь же ты сказать… – Она лихорадочно замахала руками, словно отгоняя рой пчел: – Нет. Нет! Он не делился со мной ничем личным. Просто поведал о том, что ищет даму-невидимку, которая бродит по ночам. У него была перчатка… твоя перчатка?
– Да. Моя.
– О небо! – прошептала Мэри, поняв, что все сошлось. Что это истинная правда. – И он нашел тебя?
– Боюсь, что так, – с трудом выдавила она. Кажется, что-то неладно.
– Гермиона, что случилось?
– Я пришла потому, что не могу его найти.
– Рокхерста?
– Да. С прошлой ночи, когда погиб Роуэн. Роуэн?!
Этого быть не может! Мэри чуть не упала, она едва успела схватиться за спинку стула.
– Роуэн мертв? Но как?! Когда?!
– О, Мэри, это было ужасно! Настоящий кошмар, – прерывисто всхлипнула Гермиона.
– Бедняжка, – прошептала Мэри. – Садись и расскажи, как все было.
Сама она буквально рухнула на стул: ноги ее не держали. Роуэн погиб? Паратус без своего волкодава? Немыслимо!
И что там еще сказала Гермиона? «Я не могу его найти».
Сердце Мэри наполнилось черным страхом. Без Паратуса, защитника города, людьми будут править темные силы. Но дело не только в этом. Рокхерст – ее кузен. Ее родственник. А без него…
И тут до сознания дошел голос Гермионы. Мэри постаралась прислушаться к рассказу подруги.
– Четыре ночи назад, в переулке около Гросвенор-сквер…
По мере того как перед ее глазами разворачивалась вся картина, страхи Мэри только усилились.
Рокхерст никогда по-настоящему не доверял своему сердцу, возможно, потому, что знал: его судьба обязательно столкнет его с той женщиной, на которой он в конце концов женится. Его избраннице будет грозить раннее вдовство. Ночи она будет проводить в терзаниях и размышлениях, придет ли он домой живым. Непонятные гости в любой час дня и ночи. Жизнь в страхе за любимого человека, которому обещаны сердце и душа, которому всегда грозит смертельная опасность…
И вот теперь, если подозрения Мэри оправдались, он потерял и свое сердце и Роуэна. Вряд ли ее гордый, упрямый кузен признается, что испытывает боль… и что любовь, которой он так старательно избегал, – единственное, что сумеет его спасти.
А Мэри, даже не видя свою подругу, знала, что та любит Рокхерста.
Оставалось лишь надеяться, что это поможет. Мэри посмотрела в сторону Гермионы:
– Я знаю, где его найти.
Через час Гермиона вышла из экипажа Мэри, отъезжавшего от собора Святого Павла. Какое счастье, что Мэри привезла ее сюда из Мейфэра. Хорошо бы еще обладать хоть частичкой ее уверенности в том, что Рокхерст окажется здесь.
Гермиона озабоченно взглянула на собор, возвышавшийся в ночном небе, подобно огромному бегемоту. Подошла к боковой двери, которая, как заверила Мэри, будет открыта, переступила порог и направилась по главному проходу к великолепному центральному куполу.
«Я смогу сделать это. Да, смогу», – твердила она себе, рассеянно глядя на мрачные каменные гробницы и тонущие во мраке сводчатые потолки.
– Но что, если Мэри ошиблась? Что ты будешь делать? – пропищала она слабым, пронизанным страхом голоском.
«Он должен быть здесь», – твердо сказала она себе.
– Эй! Кто тут? – Один из молодых священников поднял канделябр. – Где вы прячетесь?
– Здесь никого нет, Саймон! – откликнулся священник постарше. – Тебе послышалось.
Но Саймона это не убедило. Он поднял канделябр еще выше.
– Клянусь, монсеньор, я слышал шаги и голос.
– В этом месте ты будешь слышать их всю свою жизнь, – вздохнул старик и, шагнув вперед, потрепал Саймона по плечу. – Дом Господень принимает всех, кто приходит в него.
– Даже его? – прошептал священник, показав палевую сторону центрального купола. Ниже темнела приоткрытая дверь.
Именно так, как сказала Мэри.
– Особенно его сиятельство. Он делает все, чтобы защитить нас от созданий, куда более ужасных, чем твой невидимый призрак. И мы обязаны предоставлять ему убежище по первой же просьбе.
Гермиона передернула плечами и закрыла глаза. Рокхерст. Они говорят о Рокхерсте.
Непонятно, то ли радоваться, что он нашелся, то ли ужасаться, размышляя о том, что ждет ее впереди.
Мысленно помянув дьявола, она оглядела дверной проем. Почему Рокхерст не может выбрать более разумного места, чтобы успокоить душу? Или хотя бы опрокинуть на себя ведро с ледяной водой: это прекрасно восстанавливает душевное равновесие.
Но это?
Напряженно прислушиваясь, она выскользнула за дверь и подняла глаза. В настенных подсвечниках горели свечи, уходя наверх. В темноту.
Под самый купол собора.
– Рокхерст, – прошептала она, делая первый шаг. Потом второй, третий… В затянутое тучами небо Лондона.
Рокхерст сидел на своем насесте, не пытаясь спрятаться от дождя. Он уже промок насквозь, так что несколько лишних капель значения не имели.
Глядя поверх городских крыш, он пытался подсчитать, сколько раз приходил сюда. Почти все подобные моменты шли рука об руку с тоской и душевной болью. Его первое убийство. Гибель отца. То место, где он наткнулся на Подмора…
