Элизабет Бойл - Ночной соблазн
– Но это случится не завтра.
– Неужели ты не понял, что девушку, которая опозорила себя, могут сослать в самый отдаленный уголок Шотландии? – Она замолчала, но он услышал легкий шорох гравия. – А если меня сошлют, милорд, с кем вы станете проводить ночи?
Плутовка! Она знает, чем его взять!
– Ты действительно воображаешь, что я позволю отправить тебя в ссылку?
– Потому что это – твое королевство?
– Так оно и есть, – кивнул он, чувствуя, как дрогнуло сердце, когда она подошла ближе. Он впервые испытывал нечто подобное к женщине. Жаждал ее, как зеленый юнец, возбужденный до крайности, но совершенно в себе не уверенный.
– Но если меня сошлют, я не смогу посещать балы, – прошептала она, встав прямо перед ним. И совсем не обязательно было видеть ее, чтобы понять: она совсем близко.
Он чувствовал ее, вдыхал ее запах, почти пробовал на вкус.
– Ты и так нигде не бываешь, – ухмыльнулся он, – учитывая переплет, в который попала.
– Я не считаю это переплетом, – хрипловато прошептала она и скользнула пальцами по его фраку, – это награда.
– Награда? Быть невидимой для всех?
– Меня видишь ты, а лучшей награды мне не нужно! Подумать только, чего я добилась всего одним желанием!
– Значит, твое желание исполнилось?
– Еще не совсем.
– Почему?
– Мы еще не любили друг друга этой ночью.
– Но солнце только зашло, – запротестовал он.
– Почему же мы тратим время, стоя здесь?
Не успела она договорить, как его жадный рот смял ее губы. Он умирал от желания. Но идти было некуда.
– Жалкий скряга, этот Абинггон! Даже кладовой и то нет!
– Здесь есть калитка? – спросила она.
– Нет. Выйти можно только через парадную дверь. Взяв ее за руку, он повернул к дому, но внезапно остановился и погрозил пальцем:
– И оставь мисс Берк в покое!
– Неужели.
– Да, если хочешь, чтобы я…
Остальное он договорил шепотом, и, слушая его, Гермиона тяжело дышала.
– Но… – осмелилась сказать она.
– Никаких «но», – отрезал он. – Попробуй тронуть хоть волосок на ее голове…
– Я думала, она тебе не нравится.
– Так и есть, – кивнул он. – Но как я уже заметил раньше, ты тратишь драгоценное время.
– Дьявол! – рассмеялась она.
– Плутовка!
Они снова поцеловались. Гермиона прижалась к нему всем телом, безмолвно требуя забыть чертову постель и взять ее прямо сейчас. Он так и сделал бы, если бы не собирался похитить ее. Унести в постель, полить шампанским это соблазнительное тело и слизывать золотистый напиток с шелковистой кожи.
А потом он…
Где-то за домом послышались лай и отчаянный визг. Рокхерст мгновенно уронил ее руку и замер.
Звук был таким устрашающим, таким жалобным, таким понятным.
Роуэн! Воет так, словно его преследуют все псы ада.
Гермиона бежала за Рокхерстом, который промчался через сад, потом через битком набитый бальный зал и выскочил на крыльцо городского дома лорда Абингтона.
Гермионе оказалось не так легко протиснуться сквозь толпу гостей. У нее не было ни роста, ни силы графа, и она только старалась не терять его из виду.
Наконец она выскочила на тротуар и увидела, как граф бежит через дорогу, к темному переулку.
– Рокхерст! – окликнула она. – Подожди меня! Но он не слышал ее криков.
Рычание и лай посылали неприятный озноб по спине Гермионы, потому что она слышала последние слова Дабгласа, обещавшего, что он будет отомщен.
Гермиона бросилась следом, увертываясь от экипажей, несколько раз едва не попав под колеса, потому что кучера ее не видели. Но тут она увидела карету графа. Поводья держал какой-то молодой парень. Забравшись внутрь, она нашла спрятанный под сиденьем мешок, открыла, нашла сначала Карпио, потом арбалет. Захватив заодно горсть болтов, она метнулась к переулку. Однако успела сделать всего несколько шагов, как на пути встала Куинс.
– Тебе нельзя туда! – прошипела она, хватая Гермиону за плечо.
Та попыталась освободиться, но Куинс оказалась сильнее.
– Убирайся прочь! – крикнула Гермиона, размахивая мечом. – Его могут убить!
– Если это случится, ты тоже не выживешь, – предрекла Куинс. – Но тогда кольцо попадет в их руки.
Ее брови сошлись в прямую линию.
– Я не могу допустить, чтобы это случилось. С этим кольцом они будут всемогущи и станут беспрепятственно творить зло. Как в твоем, так и в моем мире.
«Самое ужасное происходит прямо сейчас!» – хотела крикнуть Гермиона. Слезы жгли ее глаза, потому что там, за углом, рычание и лай превратились в исполненный боли визг и скулеж. Каждый звук разрывал ее сердце. Они терзают Роуэна. Безжалостно. А это может означать одно…. Рокхерста загнали в угол… или и того хуже.
Эта мысль и представшая перед ней картина показались такими кошмарными, что у Гермионы словно удвоились силы. Оттолкнув Куинс, она забежала за угол и лихорадочно огляделась в поисках Рокхерста. Однако перед ней встали те десять дерга, о которых предупреждала Куинс. Один из них был даже больше Дабгласа. Правда, все стояли спиной к Гермионе. Омерзительное создание повернулось к ней, словно почуяв ее появление. Но Гермиона была уверена, что ее не видят. И даже несмотря на это, похолодела. Второй дерга поднял Роуэна высоко над головой, словно детскую игрушку. Трое нападали на Рокхерста. Тот отбивался из последних сил и уже был весь в крови, но собирался дорого продать свою жизнь.
Гермиона сунула Карпио под мышку и поспешно вложила болт в арбалет, после чего с трудом оттянула рычаг и закрепила болт.
– Отпусти пса! – крикнул граф чудовищу. Гермиону затрясло от страха. О небо, неужели дерга собирается…
Гермиона снова оттянула рычаг. Сегодня это давалось ей намного труднее, чем обычно, однако раньше жизнь Роуэна не висела на волоске…
– Спасти Роуэна, спасти Роуэна, – прошептала она и дрожащей рукой потянула что есть мочи. Спусковое устройство наконец встало на место, Гермиона подняла арбалет, но прицелиться не успела.
Поздно.
Дерга швырнул бесстрашного верного пса на другую сторону переулка. Роуэн ударился о стену с жутким, душераздирающим лаем и безвольно сполз на брусчатку у ног Гермионы.
Горький ком застрял в ее горле, не давая дышать. Спутанная шерсть, огромные лапы, мускулистые плечи, неизменно полные энергии, сейчас казались странно неподвижными.
Гермиона подобралась ближе и встала на колени рядом с Роуэном, всем сердцем надеясь, что ошибается. Но надежда тут же угасла.
Роуэн, лучший волкодав из всех, которыми когда-либо владел Паратус, был мертв. Она ощущала это с уверенностью, разрывавшей сердце. Видимо, Рокхерст тоже понял это, потому что вырвался, подбежал к Роуэну и тоже встал на колени. Его трясло от ярости и скорби. А когда Рокхерст поднял голову, Гермионе показалось, что он смотрит ей прямо в глаза. И взгляд его горел сверхъестественной ненавистью. Синие глаза сверкали неестественным темным светом, как в одной из книг Мэри о чудовищах.
