Барбара Картленд - Искушения Парижа
— Конечно, если за этот номер нам придется заплатить… — начала Гардения.
— Прошу тебя, не надо паниковать! — перебила ее герцогиня. — По-моему, ты слишком много думаешь о деньгах. Все будет в порядке, поверь. Как только барон получит мою телеграмму, сразу приедет. В худшем случае, понимая, в каком я положении, перешлет мне кругленькую сумму.
Гардении оставалось лишь надеяться, что тетя правильно оценивает ситуацию.
— Ты знаешь, который сейчас час? — спросила герцогиня. — Семь вечера! Надень лучшее платье, Гардения. Очень важно, чтобы ты произвела на окружающих хорошее впечатление. Казино посещают элегантные и богатые люди. Что касается меня, я пойду в черном платье с блестками. Я видела, что Ивонн его упаковывала. Надеюсь, она не забыла положить к нему и эгретку.
Эгретки нигде не оказалось. И герцогине пришлось украсить волосы «райской птицей». К платью она тоже отлично подходила. Гардения не могла не признать, что тетя выглядит великолепно, когда та, полностью собравшись, в последний раз подошла к зеркалу. На ее шее блестело ожерелье из бриллиантов, а платье прекрасно сидело на фигуре, скрывая недостатки.
— Зря я отдала тот браслет мсье Жаку, — сказала она, хмуря брови. — Деньги он дал бы мне и без него. Хотя у меня есть Другой браслет, который, кстати, лучше подойдет к лайковым перчаткам.
Гардения собиралась впопыхах. Она надела великолепное платье из бледно-зеленого шифона, расшитое цветами, а из украшений выбрала лишь брошь в виде букетика роз.
Подойдя к огромному зеркалу в раме из красного дерева, она взглянула на свое отражение и впервые почувствовала, как удушающей волной ее захлестывает личное несчастье. Больше суток ей приходилось заниматься лишь проблемами тети. Целую ночь она сидела рядом с ней и слушала историю ее жизни.
И только сейчас вспомнила о своей собственной трагедии. Быть красивой в чудесном платье от Ворта не имело смысла, ведь лорд Харткорт не мог ее видеть.
«Я больше никогда не услышу его голос, не почувствую руками тепло его рук», — подумала она, и у нее все похолодело внутри, Рана в сердце, о которой на некоторое время пришлось позабыть, разболелась с ужасающей силой. И очень захотелось плакать.
Она с удовольствием возненавидела бы лорда Харткорта, но не могла поселить в переполненной любовью душе и капли ненависти.
Неожиданно ей стало понятно, что их разделяет огромная пропасть. Теперь, когда тетя обо многом ей рассказала, все стало на свои места. В ее памяти неожиданно всплыли брошенные какой-то женщиной слова на одной из тетиных вечеринок: «Разве вы не знаете, что Лили де Мабийон — королева demi-Парижа?»
Королева demi-Парижа — повторила про себя Гардения. То есть королева demi-monde. Полусвет и светское общества — два отдельных мира. Единственная связь между ними — мужчины, которые имеют право появляться и там, и там. Что касается женщин, для них установлены строгие рамки. И выходить за пределы этих рамок им не разрешено.
Только теперь благодаря приобретенной за прошлую ночь зрелости Гардения поняла, что так настойчиво пытались ей сказать люди, А еще то, что лорд Харткорт воспринимал ее как составную часть дома Мабийон, дома, на порог которого не ступала нога приличных женщин…
До встречи с бароном тетя общалась и с достойными людьми, подумала Гардения. Они ее не любили и желали ей зла, и все же до поры до времени она принадлежала к их кругу. А когда по милости барона ее дом превратился в балаган — ему это не только нравилось, но для осуществления своих грязных шпионских дел было еще и чрезвычайно удобно, — тогда она окончательно и бесповоротно скатилась вниз. Лили де Мабийон, несмотря на ее титул, единогласно переместили в разряд женщины demi-monde.
Теперь Гардения прекрасно понимала поведение лорда Харткорта, тем не менее вспоминая их поход в ресторанчик на берегу Сены, чувствовала себя отвратительно — у нее начинала кружиться голова, а желудок сводило от приступа тошноты.
«Сейчас я не должна тонуть в своем горе, поразмыслю обо всем позднее, — решила она. — Поплачу об утраченной любви к человеку, с которым была знакома так недолго, подумаю, как мне жить в одиночестве. Но это потом. А сейчас мне следует заботиться о тете и надеяться на то, чтобы барон и в самом деле оказался таким, каким она его описывает».
Взгляды всех присутствовавших в зале устремились на двух женщин, когда они вошли в игорный зал казино.
Гардения не могла не отметить, что мужчины, стоявшие вокруг столов — молодые и в солидном возрасте, — приветствовали ее тетю с искренней радостью.
— Боже мой! Сейчас начнется настоящее веселье! — воскликнул один из них, человек средних лет. Герцогиня легонько шлепнула его по щеке и только после этого представила племяннице.
Прежде чем Гардения успела сообразить; что происходит, ее тетя устремилась к тому столу, за которым играли в Cheminde-Fer, села за него и достала из сумочки хрустящие банкноты, любезно предоставленные мсье Жаком.
— Тетя Лили, — прошептала ей на ухо Гардения, подбежав к столу за ней следом.
Герцогиня отмахнулась от нее.
— Не отвлекай меня, детка. Я терпеть не могу, когда во время игры кто-то пристает ко мне с разговорами. Пойди поищи себе какого-нибудь приличного молодого человека и попроси его чем-нибудь тебя угостить. Кстати, я смертельно хочу шампанского!
Несколько мужчин мгновенно поднесли столик и поставили его рядом с герцогиней. На него через несколько секунд водрузили ведерко со льдом и бутылкой шампанского.
Гардения медленно побрела прочь. Ей казалось, наблюдать за игрой тети будет для нее невыносимым занятием. Подойдя к соседнему столу, она обвела невидящим взглядом толпу игравших в рулетку людей и, как будто под воздействием какого-то заклинания, вернулась к герцогине.
Та выигрывала: столбик ее фишек немного подрос.
Но впоследствии стал с катастрофической скоростью уменьшаться. А потом и вовсе исчез.
Герцогиня опять достала из сумочки деньги. Гардения с ужасом заметила, что это были те последние купюры, которые оставались от денег, выданных ей мсье Груазом.
Она страстно желала остановить тетю, но знала, что та просто не услышит ее слов.
Герцогиня весело смеялась, поворачиваясь к мужчинам то справа, то слева от нее, обмениваясь с ними какими-то шутками.
Гардения сложила вместе ладони и принялась безмолвно молиться. Если тетя проиграла бы и эти деньги, у них не осталось бы абсолютно ничего.
Герцогиня заказала еще шампанского.
Люди, толпившиеся у стола, напряглись и заволновались.
Гардении казалось, что это волнение можно ощутить руками, настолько интенсивным оно было.
— Banco, — сказала герцогиня.
