Маргерит Кэй - Повеса и наследница
— Эдвин, пожалуйста, ничего не говорите о дуэли, — попросил Николас.
Но Эдвин, уже беседовавший с лордом Авсбери, не расслышал его. Он на портшезе добрался до Аппер-Брук-стрит, не желая наступить на грязь, конский навоз или, того хуже, испортить безупречный вид своего вечернего туалета.
Серена сама открыла дверь, так как уже отпустила лакея. Не сомневаясь, что Эдвин намерен продолжить прерванный спор, она не ожидала видеть его в такой шикарной одежде, а он ее — в столь откровенном платье.
— Эдвин!
— Кузина Серена!
Она провела его в гостиную нижнего этажа.
— Что вас привело в столь поздний час?
— С вами все в порядке?
— Со мной все в порядке, Эдвин. Если вы имеете в виду наши разногласия с мистером Литтоном…
— Литтону сейчас предстоит разрешить другие разногласия, — выпалил Эдвин.
— Что вы этим хотите сказать?
— Мне не следовало говорить об этом, я имел в виду…
Однако Эдвин не выдержала напора кузины. Очень скоро она уже знала все подробности.
— Завтра утром им предстоит драться на дуэли, — сказал Эдвин.
Серена была возмущена:
— Как они посмели!
— Но, кузина Серена, ведь совершенно справедливо, что он защищает вашу честь, раз вам предстоит выйти замуж, — возразил Эдвин.
Серена топнула ногой:
— Я не собираюсь замуж.
Эдвин был поражен:
— Но, кузина, люди говорят, что вы выходите замуж… то есть они говорят… я имею в виду, что вы не выходите замуж…
— Эдвин, вас это не касается. Что вы хотели?
Он протянул ей письмо:
— От моего отца… он просил передать его вам, тогда вы все поймете.
Серена с любопытством взяла письмо и сломала печать. Внутри лежала короткая записка от дяди и еще одно письмо, буквы выцвели, почерк был тонким и неразборчивым.
— На днях, когда вас так расстроило то обстоятельство, что вашего отца считают убийцей, я понял, что, по правде говоря, ничего не знаю об этом, — объяснял Эдвин. — Я спросил отца об этом. Передал ему ваши слова — это он здорово придумал. Я не понял, что вы имели в виду… и до сих пор не понимаю… однако он очень расстроился. Сказал, что сожалеет о случившемся. Просил передать вам, что он не имел в виду ничего плохого.
— Он больше ничего не сказал? — спросила Серена, ей очень хотелось узнать, известно ли Эдвину о намерении Мэтью убить ее.
— Нет. Он лишь передал мне это письмо, сказал, что важно, чтобы вы получили его как можно скорее. Просил передать, что все недоразумения между нами исчезнут, как только вы познакомитесь с этим письмом.
Серена уставилась на письмо, в ее груди возникло странное волнение.
— Спасибо, Эдвин. Мне лучше прочитать его наедине, если вы не возражаете.
Кузен обрадовался, что может уйти. Он уже был у двери, когда Серена спросила его:
— Где состоится эта дуэль?
— На Тотхилл-Филдс. Так сказал Авсбери. — Кузен вздрогнул. — А что? Вы ведь не собираетесь вызвать мировых судей? Кузина, вы понимаете, что это дело чести.
— Обещаю, что не вызову мировых судей, на этот счет можете не волноваться. До свидания, Эдвин. Еще раз благодарю вас.
Когда кузен вышел, Серена закрыла дверь. Она зажгла свечи на каминной полке, села и принялась читать письмо. Сопроводительная записка от дяди была кратка и по существу дела.
«Догадываюсь, что по неосторожно сказанным моим сыном словам, Вы узнали о моем глупом поведении по отношению к Вам. Я глубоко сожалею, что вел себя столь недостойно, и могу только надеяться, что со временем Вы простите меня. Однако считаю своим долгом загладить вину чем-то более значимым, чем извинения, и надеюсь, что приложенное письмо послужит этой цели. Оно было прислано мне почти тридцать лет назад, но я тогда ничего не предпринял. В то время Ваш отец жил на континенте, а я занимался управлением его владений. Я не видел причин нарушать спокойствие и сообщил автору приложенного письма, что Ваш отец умер. Не судите меня слишком строго, я руководствовался лучшими побуждениями. Можете решить вместо Вашего отца, использовать ли это письмо, чтобы добиться справедливости. В свете дошедших до меня слухов по поводу Ваших предпочтений относительно одного джентльмена, надеюсь, что Вы вряд ли воспользуетесь этим письмом. Передаю это дело целиком на Ваше усмотрение. С глубоким уважением, надеюсь и впредь остаться Вашим любящим дядей».
Дрожащей рукой Серена принялась за второе письмо. Оно начиналось словами: «Дорогой Мэтью! Я должен сообщить новость шокирующего характера, однако накануне второго брака я пришел к выводу, что не могу жить во лжи». Серена дочитала письмо до конца, и на ее лице расплылась улыбка.
Николас обязательно должен прочитать это письмо. Оно станет подходящим аккордом для прощания. Серена возьмет письмо с собой на Тотхилл-Филдс, ибо решила предотвратить поединок с кузеном. Никто не имел права лезть в драку за нее, ведь, поступая так, благодетель брал на себя ответственность за ее бесчестье. А она решила не взваливать на Николаса такую ответственность. Серена скоро уедет из Лондона, но ведь этот город был его домом. Она не допустит, чтобы о Николасе плохо думали.
Взглянув на каминные часы, Серена пыталась вспомнить, что отец говорил ей о делах чести. Дуэль должна была состояться на рассвете. На рассвете на Тотхилл-Филдс. Еще можно немного доспать.
Николасу не удалось воспользоваться такой роскошью, как сон. Он лежал в постели, и его нервы были натянуты точно струны. Пока стрелки мучительно медленно приближались к назначенному часу, его начал охватывать страшный гнев. Николас не убьет своего кузена, он не собирался предоставить Джасперу такое удовольствие — с того света отправить его в вечное изгнание, но Николасу хотелось сделать так, чтобы кузен постоянно чувствовал смертельный страх.
В любом случае, темные силы уже держали Джаспера в своей власти. Если он попал в их лапы на все сто процентов, как намекнул Чарльз, то ему грозили крупные неприятности. Ростовщики и особенно те, кто ссуживал деньги клиентам, доведенным до отчаяния, без зазрения совести отправляли банкротов на тот свет. «Если хоть немного повезет, — Николас тешил себя, — один из них вместо него избавит мир от Джаспера». Он не находил никакого оправдания, чтобы спасти Джаспера от такой судьбы. Николас считал, что кузен перешел все границы.
Едва занялся рассвет, Николас надел простой темный жилет и фрак и пытался унять тревогу, которая охватывала его всякий раз, когда он думал о Серене. После вчерашней катастрофы и ужасного смятения, вызванного его словами, вряд ли можно было надеться, что она пожелает иметь с ним дело.
