Людмила Сурская - Норильск - Затон
Мозговой с трубкой в руке занятый телефонным разговором, указал на кресло.
— Садись, садись, — махнул он в сторону его. И определив трубку на рычаг, приветливо улыбнулся:- Здравствуй сын. Очень рад твоему приходу. Поговорим. Чем-то ещё помочь?
Илья, пересилив себя, заставил свои ноги прийти сюда, но вот как заставить язык говорить он не представлял оттого и мялся:
— Не знаю, как и начать.
Мозговой, похлопав ладонью по руке сына, обещающей поддержку, поторопил:
— Не тяни у кота зубы, исцарапает, говори.
— У меня неприятность, — выдохнул он.
На лице отца не дрогнул ни один мускул. Заказав секретарю кофе, спросил:
— Какая?
Видя как мнётся сын он вперил в него глаза. Что-то тревожное расправляло лапы в груди. «Что же такое?»
— Ох, не знаю, как и сказать, — мучился тот.
Глядя на эти его мучения напрягся занервничав и Мозговой.
— Да, что у тебя стряслось там? Выкладывай, а то меня уже подбрасывать начинает.
Заметив, как изменилось лицо отца, Илья решился.
— Я расскажу, только маме не говори, хорошо?
— Замётано, — естественно, обещал он.
Помолчав и набравшись уверенности, Илья начал говорить:
— Помнишь, я просил тебя. Помочь нам. Разместить наших проверяющих в комплексе, как Тимка его зовёт «тропиках»?
— Помню и что?
И тут разговор прервали, секретарь внесла кофе, но к нему никто не притронулся. Оба ждали её ухода. Уже в спину Мозговой вспомнил, что надо поблагодарить.
— Там есть заведующая Маргарита Леонидовна, ты её знаешь? — выдавил из себя Илья, сразу же как только в дверь уплыла последняя пятка женщины.
Мозгового это имя хлестнуло по лицу. Услышав его, похолодев, он отшатнулся, как будто услышал о ядовитой змее. Покашляв в кулак, прохрипел:
— Ты давай без загадок.
Сын вздохнул и попробовал объяснить «без загадок». Выходил почти детектив.
— Получается так: мы там посидели хорошо тогда. Легли спать, каждый в своём номере. Я помню, что закрылся. Я точно помню это, можешь резать меня.
Мозговой пристукнул ладонью по столу.
— Типун тебе на язык. Что дальше? В чужой номер спьяну попал?
Илья поёрзал на стуле.
— Да нет, не то… Проснулся я в своём номере, но с ней.
Мозговой поправил челюсть. «Вот это номер!»
— Что?
Сын качает головой.
— Ничего не помню. Понимаешь? Ничего…
— А обычно?
— В каком бы состоянии не был, всегда держу весь процесс под контролем. Какой смысл трахаться, если ничего потом не помнить.
Действительно! Тут парень прав. Мозговой берёт себя в руки и, уже переходя на деловой тон, спрашивает:
— Ты прав, что она хочет?
— Почему ты решил, что она от меня чего-то будет требовать? — переспрашивает он.
Мозговой поясняет.
— Иначе, зачем всю эту репу тащить?
Илья облегчённо выдыхает:
— Значит, ты мне поверил?
Мозговой согласно кивает и уточняет:
— Так что она от тебя требует?
— Спать с ней, иначе она всё расскажет жене.
— Да. Лиза такой груз не потянет. Надо подумать.
Илья, устроив локти на стол, как подпорки потряс кулаками:
— Почему она прицепилась ко мне?
Теперь уже Мозговой заелозин, как на еже, на кресле, поднялся, прошёл к окну. Постоял, подумал и, вернувшись к столу, сказал правду:
— Эта женщина была моей любовницей, но после встречи с мамой наши дорожки разошлись. Таким визгливым способом она решила рассчитаться со мной. Дубов говорил мне, что она дурища, но мне как-то это не мешало с ней спать. Когда баба молода и фигуриста, к тому же вся из себя такая и на неё нет серьёзных планов, то на её душевные качества и мозги не обращаешь внимания. А потом, с вашим появлением, пошли проблемы.
Первое что заикаясь Илья спросил, было:
— М-мама знает?
— Знает, она уже к ней приходила.
Сын опешил:
— И что?
— Моя Лиза справилась с ней играючи, твоя споткнётся.
Подскочив, как осой ужаленный, сын заметался по кабинету.
— Что же делать? Что?…
— Сядь… Выпей кофе. Я б с ней разделался, в две минуты уволил и выслал, но мама просила без шума. Буду думать, как умерить её спесь. А ты учись использовать во благо сложную ситуацию. Это позволит тебе лучше узнать себя.
Илья, не привыкший к таким мудрёным ходам баб, действительно выпил кофе своё и отца, перевёл дух и продолжил:
— А мне как реагировать?
Мозговой помучил горбинку носа.
— Никак, не обращай внимание. Тут мама права: из-за паршивой овцы не стоит раздувать пламя.
Илья подгрёб к себе какую-то папку с бумагами и сделал из неё ребром своей ладони отбивную. «Раз! Раз! Раз!»
— А если она всё же найдёт лазейку подлезть к Лизе или ещё что-то придумает?
Отец убрал из-под его рук папку и посоветовал:
— Держи жену на дивизионе, пока не отпускай одну в город ни под каким соусом. Почту на месте контролируй. Там это не трудно. Сюда, к нам приедешь, звонки телефонные старайся перехватить.
Илья сдался:
— Ладно, рискнём. Чёрт бы этих дур подрал! Попадётся одна такая ушибленная…
Тимофей, обняв его, притянул к себе. Если б только сын знал, какими словами он ругал свою персону.
Закрыв за сыном дверь, Мозговой, не велев никого к себе пускать, посидел, подумал. Надо было срочно что-то предпринимать. Первый шаг он сделал к телефону и позвонил Дубову. Поговорив о том о сём, заявил ему в лоб:
— Илья, у меня неприятность.
Тот аж проглотил язык.
— Что?
— Маргарита.
Уф! — донеслось до ушей Мозгового. Передохнув, Дубов обозлился:
— Зачем ты опять в это дерьмо влез? Я ж предупреждал…
— М-м-м… Не я, сын.
Дубов опять принялся заикаться.
— Э-э… К — как это?
Мозговой чуть не вколотил трубку в стену: «Что ж это происходит?!»
— Ты не так понял. За ним вины нет к счастью, шантаж.
— Ты вину сына скрываешь или так оно и есть? — насторожённо встретил то известие Дубов.
Мозговой позволил себе обиженные нотки.
— Вот придумал, чего мне от тебя скрывать-то. Говорю, как есть.
Такой оборот совершенно менял дело. Дубов долго молчал, потом спросил:
— Лизонька моя знает?
— Пока не в курсе.
— Берегите её от этой беды, она не осилит такую грязь.
— Будем стараться. Но делать-то что?
— Не знаю. Через денька два прилечу… Нет-нет! Завтра же буду у вас, помозгуем.
Мозговой сам себе кивнул, мол, давай помозгуем, двоим-то сподручнее.
— Машину к рейсу пришлю. Сын сам не свой. Только что ушёл.
Дубов, не собираясь жалеть, отрезал:
— Баб надо правильных выбирать, чтоб потом не охать и суматоху устранять.
