Дебора Джонс - Под небом Италии
– Я чувствую то же, что и вчера.
– Тогда для чего ты здесь? Осмотреть лагерь? Мою палатку? Ну, говори, что ты о ней думаешь?
Франческа машинально обвела глазами шатер и отметила царившие в палатке чистоту и порядок.
– Похожа на тебя. Где бы ты ни появлялся, место всегда становится похожим на тебя.
– Если это комплимент, я его принимаю. И на том спасибо. В наши переменчивые времена мало кто ценит постоянство. Однако раз уж ты пришла, садись и сними эту дурацкую шапку. Никто не примет тебя за проститутку только потому, что у тебя распущены волосы.
Сердце бешено колотилось в груди Франчески, но она поступила так, как он сказал.
– Я понимаю, ты приехала к Ги. – Рыцарь взял со стола карту и принялся ее разглядывать. – Но его здесь нет. Не показывался весь день.
– Нет, Бельдан, я приехала не к Ги. Мне нужен ты. Он не поднял от пергамента глаз.
– Но ты только что сказала...
– Я заставила господина Генри привезти меня сюда, хотя сказала ему не всю правду. Решила, что первым это должен узнать ты. Прости, не решилась открыться вечером.
Она рассказала Бельдану все: как их пригласили д'Амбри, как они плутали по пустынным улицам Флоренции и наконец набрели на дом, к которому так часто она подъезжала с Ги. Франческа не утаила ни одной мелочи, поделилась каждой деталью, но оставила при себе выводы и не произнесла слова «предатель». Она понимала: лорд Арнонкур достаточно знает природу людей и сделает горькие заключения сам.
Пока она рассказывала, на лагерь опустилась ночь и от трепетного пламени свечи по стенкам палатки заскользили причудливые тени. Франческа с удивлением заметила, что, несмотря на черные волосы и темные глаза, Бельдан не выигрывал от темноты. Его расцвечивало солнце, оно питало его юмор, энергию и стремление к цели. А ночь превращало лицо в камень.
– Ты, наверное, ошибаешься, – мягко проговорил он. – Возможно, это был не Мальвиль, а кто-нибудь другой.
Графиня посмотрела на рыцаря в упор.
– Я в жизни целовала троих мужчин. Неужели ты полагаешь, что я способна не узнать кого-нибудь из них?
– Ну хорошо, пусть Мальвиль, – согласился Бельдан, и Франческа заметила, как у него на скулах заходили желваки. – А с ним был Ги. Пусть они сказали такие слова. Но ты могла не понять их смысла. Ги пропал. Не представляю, что с ним приключилось. Скорее всего он действует не против меня, а за меня. А враги раскрыли его замыслы и взяли в плен. Теперь он, возможно, в опасности. – Голос рыцаря задрожал.
– Я не хотела тебе рассказывать. Не хватало смелости. Думала, что ты мне не поверишь. Решишь, что я задумала месть и хочу посеять вражду между тобой и братом.
– Месть? – искренне удивился Бельдан.
– За разорванную помолвку. За то, что произошло много лет назад. Поэтому-то я и решила разыскать Ги и убедить во всем признаться тебе. Чтобы ты услышал правду из его собственных уст.
Наступила пауза. А когда Бельдан заговорил опять, в его голосе сквозила неподдельная боль.
– Почему он пошел против меня? Здесь все его. Он – мой наследник. И у него есть все.
– Все, кроме уважения.
– Может быть, – печально проговорил Арнонкур.
– Я тоже люблю Ги, – покачала головой Франческа. – А значит, в глубине души понимаю. И вот что странно: пока я подслушивала их разговор, во мне бушевало множество чувств, но только не удивление. Страх, обида, гнев – но удивления не было. Сама того не понимая, я ожидала чего-нибудь подобного. Видимо, к этому меня подготовил твой рассказ о том, как Ги завлек вас в ловушку Мальвиля. Потом он посоветовал укрыться в Бельведере, где спокойно продумывал следующий шаг. Понимал, что ты не оставишь его. Да, я люблю Ги, – повторила она. – Так же как ты. Но я больше не очарована им. Смотрю на него трезво и твердо уверена в том, что сказала тебе правду.
– Нет!
Это был настоящий крик души. Бельдан с грохотом вскочил со стула. За пологом палатки послышался шорох, и в дверь просунулась голова встревоженного Антонио Донати.
– Что-нибудь случилось, сир?
Но Арнонкур не потрудился ничего объяснять. Лицо его внезапно стало спокойным, как гранитная скала. И только по тому, с какой осторожностью он устраивался на стуле, можно было понять, насколько Бельдан взволнован.
– Леди Франческа останется с нами. – Он смотрел на нее, а не на своего помощника. – Будет ухаживать за ранеными, если произойдет битва. Ради ее собственной безопасности.
На добродушном лице Антонио отразилось откровенное удивление.
– Вы же не хотите сказать...
– Вместе с другими нашими дамами, – продолжал с нажимом Бельдан, – Беллой и остальными. Пусть поучится у них полезным вещам. Отведи ее к ним, а ко мне пришли Беллу.
Графиня и ее провожатый вышли из палатки на пронизывающий холод. Антонио предложил ей руку, Франческа машинально ее приняла и так же машинально вздернула голову. На них с любопытством оглядывались, и при их приближении все замолкали.
Наконец стройные ряды солдатских палаток кончились, и они оказались на краю лагеря, где в беспорядке стояли фургоны женщин. Франческа заметила, как туда, откуда они только что пришли, поспешила фигура в ярко-красном платье.
«Бельдан мне не поверил», – решила Франческа. Теперь ей стало безразлично, что он о ней подумал. Все было кончено. Слезы вновь подступили к глазам, но на этот раз она не стала их сдерживать. Вот когда наступило время для всех ее страхов и горестей.
Глава 19
Франческа почуяла запах дождя, прежде чем увидела струи воды. Почуяла сквозь последнюю, легкую дымку сна. Но она стремилась к забвению, поэтому выше натянула на голову грубое одеяло. Непривычная ткань колола кожу, а в складках сохранился запах чего-то необычного, терпкого. Она уткнулась лицом в матрас и решительно закрыла глаза. – Графиня. – Голос прозвучал сначала осторожно, а затем настойчивее. – Графиня!
Франческа нехотя подняла тяжелые веки. Фургон был меньше, чем показался ей вечером. Места хватало всего для одной кровати, нескольких старых корзин и аккуратно прибитого к перекладине треснутого, исцарапанного зеркала. Разглядывать особенно было нечего, и Франческа посмотрела на женщину, от которой так старательно отводила глаза.
Живя в Бельведере, она ни разу не встречалась с проститутками. И теперь невольно ощутила любопытство. Но вместе с тем поняла, что могла бы пройти мимо Беллы на улице и не понять, что та принадлежит к племени грешниц, чья дорога ведет прямиком в ад.
Уважаемых городских матрон, именуемых синьорами, никто бы не спутал с продажными женщинами. И хотя дочери Иезавели составляли собственную гильдию, а значит, имели некоторую власть, закон требовал отличать их от достойных и непорочных. Белла была плодом этого закона. Спокойные цвета запрещались женщинам «определенных занятий», и они носили кричаще яркие платья. Им не разрешались прически, как у «приличных дам», поэтому, как заметила с ревнивым удовлетворением Франческа, Белла отбеливала волосы козлиной мочой и они шелковым водопадом струились по ее спине. Она не носила медных 238 побрякушек, хотя запрета на это не было, однако отсутствие украшений только сильнее приковывало внимание к ее умным черным глазам. Белла намеревалась потрясти Франческу за плечо, но, видимо, сочла это неприличным.
