Сильвия Дэй - Любовь джентльмена
Она решительно шагнула вперед:
– Что… Что вы сделали?
Элдридж удивленно поднял бровь, и в ту же секунду Эйвери, воспользовавшись моментом, сбил его с ног. Двое мужчин сперва боролись на полу, потом выкатились в коридор и ударились о противоположную стену.
Не сразу придя в себя, Элизабет вдруг подумала, что шум может разбудить ребенка, и эта мысль придала ей сил. Она быстро оглядела комнату в поисках подходящего оружия.
– Бегите! – крикнул Эйвери, прижимая к полу нож, который чуть было не вонзил в него Элдридж.
Больше медлить было нельзя. Подобрав юбки, Элизабет промчалась мимо мужчин, сцепившихся в смертельной схватке, и побежала по коридору к комнате Маргарет.
Повернув за угол, она ударилась обо что-то и вскрикнула от ужаса. Затем упала, и тут же что-то тяжелое придавило ее сверху.
– Элизабет!
Казалось, от удара об пол из легких Элизабет вышел весь воздух. Распростертая под мужем, она с трудом подняла голову и увидела башмаки Уильяма, опрометью бегущего в свою комнату.
– Предоставьте Элдриджа мне, – холодно бросил Сент-Джон, проходя мимо.
Элизабет взглянула на мужа: лицо Маркуса было пугающе бледным, губы слегка дрожали, но взгляд выражал непоколебимую решимость.
– Он сказал, что тебя схватили! – хрипло прошептал Маркус.
– Схватили? Да меня чуть не убили!
Заметив повязку, которой было обмотано плечо Маркуса, Элизабет вздрогнула.
– Господи, тебя ранили!
– Пустяки. С тобой все в порядке? – Маркус, поднявшись, помог Элизабет встать и привлек ее к себе.
Элизабет кивнула, слезы покатились по ее щекам.
– Мистер Джеймс спас мне жизнь – он удержал Элдриджа, а я убежала. Элдридж хотел заполучить дневник, и у него был нож…
Маркус погладил Элизабет по щеке:
– Тсс… Иди к брату и не отходи от него.
– А ты? Тебе нужна помощь, у тебя кровь… Ты не в том состоянии, чтобы гоняться за преступниками, а я умею управляться с пистолетом лучше большинства мужчин.
– Боюсь, в данный момент тебе придется подчиниться. Иди, милая, и сделай, как я говорю. Я скоро вернусь, и ты тогда сможешь хлопотать надо мной, сколько пожелаешь.
В коридоре раздался звон скрестившихся клинков, и это решило исход спора.
– Будь осторожен. – Элизабет нехотя двинулась по коридору, а когда она оглянулась, Маркуса в нем уже не было.
Маркус смотрел, как Элизабет уходит, и благодарил за это Бога. Все, во что он верил, все, что он считал незыблемым и неизменным, рассыпалось от одного удара, кроме нее. Отчаянно желая найти в ней прибежище и положить конец остальному, он повернулся и огромными шагами помчался на звук сражения.
Свернув за угол, Маркус обнаружил Сент-Джона, двигавшегося в тесном пространстве с большим изяществом. Рука пирата, державшая клинок, орудовала с такой скоростью, что за ней было трудно уследить. Его противником был Элдридж: он потерял парик, и теперь волосы его были растрепаны, лицо раскраснелось. Он явно проигрывал битву, но Маркуса интересовало не это: внимание его привлек Эйвери, стоявший в стороне с кинжалом в руке. Они работали вместе несколько лет, и до этого он воспринимал Эйвери как друга. Теперь наконец для обоих настал час истины.
Сент-Джон сделал выпад, и Элдридж не успел отразить удар. Маркус молча смотрел, как лезвие погружается в бедро Элдриджа и тот падает на колени.
Пират тут же схватил противника за горло, но тот и не думал сдаваться.
– Ты не можешь убить меня, – прохрипел Элдридж. – Я нужен тебе.
В этот момент Эйвери шагнул вперед и занес над Сент-Джоном руку с кинжалом.
– Нет! – крикнул Маркус. – Не делай этого!
Эйвери остановился, но не обернулся.
– Боюсь, у меня нет выбора.
Маркус еще раз попытался изменить ход событий: сжав клинок здоровой рукой, он взмахнул им, нацеливая лезвие так, чтобы ранить, но не убить. Однако резкая боль в ране заставила его руку дрогнуть, и он сделал роковой выпад.
Привалившись спиной к стене, Эйвери медленно сполз на пол, и с губ его закапала кровь. Руки его тут же окрасились в ярко-красный цвет, когда он прижал их к тому месту на груди, куда Маркус нанес удар. Элдридж неподвижно лежал рядом. Клинок Сент-Джона глубоко вошел в его сердце.
Вздохнув, Маркус нагнулся:
– Ах, Эйвери, почему?
– Милорд, – выдохнул Эйвери, – вам известен ответ. Тюрьма не для таких, как я.
– Ты спас мою жену, и я не оставил бы тебя.
Между губами Эйвери возник кровавый пузырь.
– Я очень привязался к ней…
Достав из кармана платок, Маркус вытер рот Эйвери, и тот, прохрипев слова благодарности, закрыл глаза.
Маркус перевел взгляд на Элдриджа.
– Там были еще… люди, – прохрипел Эйвери словно с того света.
– Она в безопасности?
– Да, в безопасности. – Дыхание Эйвери прервалось, и он застыл в объятиях смерти.
Поднявшись на ноги, Маркус устало взглянул на Сент-Джона.
– Вы спасли мне жизнь, – тихо произнес тот.
– Считайте, что я уплатил долг за аналогичную услугу. Что вы собираетесь с ним делать?
– Бедняга пал жертвой уличных разбойников. – Сент-Джон вынул клинок из обмякшего тела. – Мои люди позаботятся о том, чтобы его нашли в подходящее время в подходящем виде.
Маркус кивнул:
– Забирайте ваш дневник, и чтобы я никогда больше не видел эту гадость.
– Договорились, Уэстфилд. Думаю, король поверит описанию событий, если будете говорить вы с Баркли. А потом сорняки выкорчуют из агентства, и угроза в отношении меня будет исключена.
– Согласен. – Маркус вздохнул. Он знал, что этот день будет преследовать его всю жизнь.
– Дорогой?
Маркус повернулся на чудесный звук голоса жены: Элизабет стояла в нескольких футах от него, сжимая в руке пистолет. При виде ее, такой маленькой, но решительно настроенной, он наконец смог вздохнуть свободно, предвидя, что уже скоро сможет найти в ее объятиях утешение.
Эпилог
Лондон, апрель 1771 года
Погода для прогулки по парку была просто превосходная, и Маркус наслаждался погожим днем. Лошадь нетерпеливо гарцевала под ним, а он управлял ею одной рукой, приветственно прикладывая другую к полям шляпы.
– Добрый вечер, лорд Уэстфилд.
Маркус повернулся, и знакомое ландо поравнялось с ним.
– Леди Баркли.
Маргарет улыбнулась:
– Могу я узнать, как поживает леди Уэстфилд?
– Конечно, но, к сожалению, сейчас она спит. Знаете, мне очень не хватает ее общества.
– Надеюсь, она здорова?
– О да, хотя немного устала. Мы только что вернулись в Лондон, и путешествие было утомительным. – Маркус слегка замялся. На самом деле это он не дал ей поспать на постоялом дворе.
Элизабет становилась все красивее и все желаннее. Маркус часто думал о портрете ее матери, который висел над камином в парадной гостиной Честерфилд-Холла. Когда-то ему хотелось, чтобы такое же счастье озаряло лицо Элизабет, и вот теперь он мог поклясться, что счастья на ее лице было гораздо больше.
