Тина Габриэлл - Любовь леди Эвелин
Джек был уверен, что Эвелин предпочтет разумное предложение. В конце концов, она всегда ценила во всем здравый смысл.
Но она удивила его.
Ей хотелось любви. Что это на нее нашло?
Как будто родство душ и страсть не были достаточными основаниями для крепкого брака. В отношениях многих пар не было ни малейшей искры, не говоря уже об общих интересах.
Джек стиснул зубы. Ему надо было сказать, что он ее любит. В зале суда он был прекрасным актером. Стоило ему только встать перед присяжными, как убедительные слова начинали литься сами собой. Но по правде говоря, он не желал еще больше попасть под чары Эвелин. Плохо уже то, что он то и дело думает о ней. И ничего не может с собой поделать.
Ему нужно было взять себя в руки, держаться от нее на безопасном расстоянии и сохранять холодный рассудок, как в зале суда. Не в его характере умолять, сочинять сонеты и любовные стихи. Ей придется принять его предложение.
Джек остановил экипаж на углу и спрыгнул на мостовую.
Между домами гулял сильный ветер, и он крепче сжал бумаги в руке. В эту минуту с ним столкнулся выходящий из здания высокий мужчина.
— Джек!
Ему в лицо смотрели темно-синие глаза Брента Стоуна.
Вот неудача! Джеку совершенно не хотелось сейчас встречаться с Брентом. Какого черта!
— Что ты здесь делаешь, Джек?
— Пришел повидать клиента. А ты? Ты ведь занимаешься жалованными грамотами, не имеющими отношения к уголовным делам.
— Я представляю обвиняемого в суде. Мелкая кража.
Ах да, работа на общественных началах. Брента пора бы причислить к лику святых, однако было в нем и что-то удивительным образом пугающее.
Брент считался честным и уважаемым адвокатом. К тому же был хорош собой. Никто из его коллег ничего не знал о его прошлом, и как только об этом заходил разговор, Брент замыкался в себе. Однако его проницательность и любознательность выдавали в нем не просто адвоката, который весь день сидит в кабинете в окружении бумаг, а человека весьма незаурядного.
В голосе Джека звучала ирония.
— Не стоит тратить на него слишком много времени, дружище. Вора будет трудно защищать в присутствии присяжных.
Джек попытался пройти мимо, но Брент положил тяжелую руку ему на плечо. Пронзительные синие глаза заглядывали в самую душу.
— Почему ты в таком дурном настроении? Признайся, из-за леди Эвелин?
— Отстань, Брент!
Губы Брента чуть дрогнули.
— Значит, обворожительный Джек Хардинг не сумел очаровать женщину?
— Она выйдет замуж только по любви.
— Не будь дураком, Джек. Такие женщины, как Эвелин Дарлингтон, встречаются всего лишь раз в жизни. Она прекрасно тебе подходит.
Джек отбросил руку Брента.
— Что ты знаешь о женщинах и о любви? Ты ведь холостяк.
Брент замер на месте.
— Я был однажды женат.
На мгновение Джек потерял дар речи.
— Ты никогда не говорил.
— Это было давно. Она умерла. Это моя вина.
Брент говорил совершенно спокойно, но не мог обмануть Джека. За беспечной манерой скрывалась боль, и впервые Джек понял, почему Брент Стоун предпочитал день за днем заниматься скучными бумагами.
— Прости, — произнес Джек, не зная, что сказать.
— Хорошо, если бы ты сохранил это в тайне. Стивенс и Девлин не должны узнать о моем прошлом.
Джек кивнул.
— Зачем тогда ты сказал мне?
Взгляд Брента был серьезен.
— Потому что жизнь слишком коротка. Скажи ей, что любишь, Джек.
После ухода Брента Джек отправился на поиск констебля, который доставил Рэндольфа в Лондон.
Флойд Бирмингем был ничем не примечательным мужчиной среднего роста и сложения с карими глазами и грязно-коричневыми волосами. Неприметная внешность помогала ему в его профессии, особенно когда приходилось патрулировать улицы по ночам.
Джек нашел Флойда в первом кабинете за углом.
— Как дела у Рэндольфа Шелдона? — спросил он.
— Его здоровье улучшилось, хотя он и находится в Ньюгейте в ожидании суда. Я рад, что вы здесь, мистер Хардинг. Если есть свидетели, способные подтвердить его местонахождение в день убийства Бесс Уитфилд, постарайтесь найти их побыстрее. Судья находится под давлением общественности и хочет как можно быстрее приступить к слушаниям.
Джек все это понимал. После вынесения вердикта присяжными суд мог начаться в любую минуту. Бесс Уитфилд была известной актрисой, и публика требовала справедливого приговора убийце. По этой причине Джек не возражал против того, чтобы Рэндольф скрывался. Он знал, что понадобится время, чтобы расследовать убийство Бесс и выстроить успешную линию защиты.
— Присматривайте за ним. Он студент и не привык к суровой жизни, — попросил Джек. — По возможности надо облегчить его содержание.
— Ему повезло, что вы на его стороне, мистер Хардинг. Я вам многим обязан и сделаю для него все, что в моих силах.
Джек когда-то представлял в суде брата Флойда, Брайана, любителя устраивать поджоги. Два года назад Брайан поджег публичный дом, в результате чего здание было полностью уничтожено. Все шесть проституток сумели сбежать, а погибший в огне постоянный посетитель оказался сотрудником казначейства.
Судью почти не волнована судьба женщин и разрушение здания, однако гибель чиновника — совсем другое дело. Не важно, что тот регулярно издевался над женщинами. Прокурор потребовал немедленного суда, и Джеку удалось добиться для Брайана тюремного заключения вместо смертного приговора.
Джек спас ему жизнь, и за это брат подсудимого был ему бесконечно благодарен.
Флойд пожал Джеку руку.
— Я ценю вашу помощь.
В эту минуту входная дверь с шумом распахнулась, и раздались яростные крики. Джек и Флойд бросились к входу.
Два констебля волочили под руки мужчину. Он отчаянно сопротивлялся, размахивая руками. В полупустом помещении гулко отдавался стук его ботинок по полу. Лицо скрывали грязные пряди волос, и он сыпал невнятными ругательствами.
— Кто это? — спросил Джек.
При звуке его голоса мужчина вскинул голову.
Увидев графа Ньюленда, Джек замер на месте.
От Ньюленда пахло землей и потом. Он был весь в грязи — лицо, руки, одежда и даже волосы. Очки сползли с носа. Неряшливая одежда, лихорадочный, дикий блеск темных глаз.
— Что здесь происходит? — Флойд обратился к констеблям, удерживающим графа.
Мужчины остановились и заставили Ньюленда выпрямиться.
— Мы поймали этого бродягу, когда он пытался разрыть могилу. Если он и могильщик, то совершенно безумный, — ответил констебль.
— Это не могильщик, а граф Ньюленд, — поправил Джек.
