Джулия Куин - Невеста герцога
Она долго лежала под одеялами, прислушиваясь к ровному дыханию Грейс. Затем встала с постели и подошла к окну, решив, что если она все равно не спит, то могла бы смотреть на что-нибудь более интересное, чем потолок. В небе светила полная луна, приглушая своим сиянием блеск звезд.
Амелия вздохнула, разыскивая взглядом знакомые созвездия. Она нашла Большую Медведицу, но ее затянуло облаками.
Грейс тихо всхрапнула.
Амелия села на широкий подоконник, прислонившись головой к стеклу. Она часто так поступала, когда была моложе и не могла заснуть: подходила к окну и считала звезды и цветы. Иногда она даже выбиралась наружу, пока отец не распорядился обрезать ветви могучего дуба под ее окном.
Это было весело.
Ей снова захотелось пережить те ощущения сегодня. Ей хотелось избавиться от безысходности и мрачных предчувствий. Ей хотелось выбраться наружу и почувствовать ветер на своем лице. Ей хотелось петь там, где ее никто не услышит. Ей хотелось размять ноги, онемевшие после целого дня, проведенного в карете.
Она спрыгнула с подоконника, накинула плащ и проследовала на цыпочках мимо Грейс, которая тихо бормотала во сне — к сожалению, слишком неразборчиво, иначе Амелия определенно осталась бы и послушала.
В доме было тихо, как и следовало ожидать, учитывая поздний час. Ей не раз приходилось пробираться по спящему дому, хотя ее прошлые приключения ограничивались проделками над сестрами или местью за их проделки. Не успела она оглянуться, как оказалась в холле и, толкнув переднюю дверь, выскользнула в ночь.
Воздух был прохладным и насыщенным влагой, но она вдохнула его полной грудью и, запахнув плотнее плащ, направилась через лужайку к деревьям. Ее босые ноги тут же замерзли — она не обулась, чтобы не шуметь, — но ей было все равно. Она будет радостно чихать завтра, если это означает свободу сегодня.
Амелия рассмеялась и припустила бегом.
Томас не мог заснуть.
Впрочем, это его не удивило. Смыв с себя дорожную пыль, он переоделся, и его проводили в очень милую спальню. Комната была не слишком большой, мебель не новой, но было видно, что за ней любовно ухаживали, что создавало атмосферу тепла и уюта. На письменном столе стояли миниатюры, искусно размещенные в углу, чтобы их можно было созерцать, когда пишешь письма. В гостиной также было много миниатюр, расставленных на каминной полке. Видимо, их часто брали в руки, потому что рамки в тех местах, где их касались пальцами, немного потерлись.
Очевидно, людей, изображенных на этих миниатюрах, любили.
Томас попытался вообразить подобные экспозиции в Белгрейве и чуть не рассмеялся. Конечно, там были портреты всех Кавендишей, и не по одному, но висели в галерее как свидетельства величия и богатства. Он никогда не смотрел на них. С какой стати? Там не было никого, кого Томас хотел бы видеть; никого, чью улыбку или добродушный юмор хотел бы вспомнить.
Он подошел к письменному столу и взял в руки один из миниатюрных портретов. Изображенный на нем улыбающийся юноша напоминал Джека, возможно, в более юном возрасте.
Томас тоже улыбнулся. Ему нравилось это место. Оно называлось Кловерхилл.[3] Подходящее название.
Неплохое место, чтобы расти, чтобы стать мужчиной.
Томас поставил миниатюру на место, подошел к окну и остановился, опершись ладонями о подоконник. Он собирался лечь, ощущал усталость и томился от беспокойства. Это было не лучшее сочетание.
Ему хотелось покончить со всем этим.
Ему хотелось выяснить наконец, кто он на самом деле и кем не является.
Он стоял так несколько секунд, рассеянно созерцая аккуратную лужайку, простиравшуюся перед домом. Там не было ничего заслуживающего внимания, особенно посреди ночи, но Томас, казалось, не мог сдвинуться с места. И тут…
Его глаза уловили какое-то движение, и он прищурился, вглядываясь в темноту. Там кто-то был.
Амелия.
Это было невозможно, и все же это была Амелия, вне всякого сомнения. Больше ни у кого не было волос такого цвета.
Какого дьявола она там делает? Вряд ли она пытается сбежать. Она слишком разумна для этого, не говоря уже о том, что при ней нет никаких вещей. Похоже, она решила прогуляться.
В четыре часа утра.
Это было определенно неразумно.
— Вот дурочка, — пробормотал Томас и, набросив на плечи халат, выскочил из комнаты. Это так он проводил бы свою жизнь, если бы ему удалось жениться на ней? Гонялся бы за ней посреди ночи?
Не прошло и минуты, как он оказался снаружи, выйдя через переднюю дверь, которая, как отметил Томас, оставалась чуть приоткрытой. Он пересек подъездную дорогу и зашагал по лужайке, на которой он в последний раз видел Амелию, но ее там не было.
Она исчезла.
О Господи! Не может же он звать ее, выкрикивая имя. Он перебудит весь дом.
Томас двинулся дальше. Куда, к дьяволу, она делась? Она не могла далеко уйти. Более того, она не стала бы уходить далеко. Только не Амелия.
— Амелия? — позвал он громким шепотом.
Тишина.
— Амелия? — позвал он громче, насколько осмелился.
И тут он увидел ее, сидящую на траве.
— Томас?
— Вы что, лежали?
Ее волосы были заплетены в простую косу, падавшую на спину. Он никогда не видел ее такой.
— Я смотрела на звезды, — сказала она.
Он непроизвольно поднял глаза к небу, затянутому облаками.
— Я ждала, когда облака рассеются, — объяснила она.
— Почему?
— Почему? — повторила она, глядя на него с таким видом, словно это он только что сделал странное заявление.
— Сейчас глубокая ночь.
— Да, я знаю. — Она подтянула ноги и, упершись руками в землю, встала. — Но это мой последний шанс.
— Для чего?
Она беспомощно пожала плечами:
— Не знаю.
Томас покачал головой и начал что-то говорить, отчитывая ее за глупую выходку. Но Амелия только улыбнулась.
Она казалась такой красивой, что у него перехватило дыхание.
— Амелия. — Он не знал, почему произнес ее имя. Он не собирался говорить ей ничего конкретного. Просто она стояла перед ним, а он никогда ни одну женщину вообще так не хотел в жизни, как ее.
На покрытой росой лужайке, в середине Ирландии, посреди ночи он хотел ее, всей душой хотел.
Томас давно перестал обманывать себя, будто он не желает Амелию. Но он не позволял себе мечтать о ней, не позволял представлять себе, как он снимаете нее одежду, как его руки скользят по ее плечам и спине, обнажая ее безупречные…
— Вам нужно вернуться в дом, — хрипло произнес он.
Она покачала головой.
Томас испустил прерывистый вздох. Понимает ли она, чем рискует, оставаясь здесь, с ним? Ему понадобились все его силы — больше, чем, как ему казалось, он обладает, чтобы оставаться на месте, на расстоянии двух шагов от нее. Так близко… и все же коснуться ее он не мог.
