Кристин Ханна - Если веришь
– Нет, – разочарованно ответил Джейк. – Не поможет.
Бешеный Пес пожевал нижнюю губу и закрыл глаза. Господи, как важно знать, что надо делать.
– Джейк, помоги мне.
– Вы хотите, чтобы я вам помог?
– Ведь дело наше с тобой общее, малыш. Господи, я не знаю, как до нее достучаться, как... – И вдруг его осенило. Он ударил кулаком по столу и усмехнулся. – Придумал.
– Что?
– Увидишь. – Он встал. – Попробуй заставить ее съесть немного тушеного мяса. А я сгоняю в город и к ночи вернусь.
Джейк осторожно перекладывал мясо в глиняную миску. Пар из кипящей кастрюли застилал ему глаза, но он не обращал на него внимания.
«Дело наше с тобой общее, малыш. Наше с тобой».
Он ждал таких слов всю свою жизнь. Они давали ему надежду.
«Завтра, – подумал он. – Завтра я скажу ему правду». Впервые он поверил в то, что действительно скажет.
Отложив ложку, он взял обеими руками горячую миску и вышел на крыльцо.
Первое, что он заметил, – равномерное движение качелей. При виде Марии его хорошее настроение сразу же улетучилось. Рядом с качелями на маленьком колченогом столике стояла зажженная свеча.
Джейк тихо закрыл за собой дверь.
– Мария? Я принес вам поесть.
Она не пошевелилась. Продолжая раскачиваться, она смотрела в темноту. Он подошел ближе.
– Мария?
– Я не голодна.
– Вам надо поесть... чтобы поддержать силы. – Ему показалось, что именно так выразился бы взрослый человек.
Она горько засмеялась, но ничего не ответила.
Джейк поставил еду на верхнюю ступеньку и подошел к качелям. Он увидел печально опущенные уголки губ, остекленевшие глаза.
– Моя мама умерла в прошлом году, – тихо вымолвил он, садясь возле нее на корточки.
Мария закрыла глаза и вздохнула:
– Мне очень жаль, Джейк.
У Джейка появилась надежда: она впервые за несколько дней что-то сказала.
– Вы спасли мне жизнь. Вы и Расе.
Лучше бы она на него не смотрела! В ее глазах стояла безмерная боль! Джейк почувствовал себя так, будто кто-то ударил его в живот.
– Пожалуйста, – тихо взмолилась она. – Не поступай так со мной...
Джейк не знал, что ему делать. И Бешеного Пса нет здесь, чтобы подсказать.
– Я...
Мария отвернулась от Джейка и продолжала, не мигая смотреть перед собой.
– Уйди. Пожалуйста. – Смутившись, Джейк встал.
– Вы говорили, что здесь я всегда могу чувствовать себя дома. Вы говорили вправду?
Она кивнула.
Он хотел силой воли заставить ее посмотреть на него, но она смотрела мимо, в надвигающуюся ночь.
– Я... я люблю вас, Мария.
Она вздрогнула. В уголке глаза появилась слезинка, которая вспыхнула в свете свечи, словно бриллиант, единственный свидетель того, что она его услышала.
Мария все еще сидела на качелях, когда Бешеный Пес вернулся из города.
Он пересек темный двор и взбежал по прогибающимся деревянным ступеням. От его стремительных движений все крыльцо заходило ходуном.
Он остановился прямо перед Марией. Усмехнувшись, он поставил на перила темно-коричневую бутылку.
– Я вернулся.
Мария даже на него не взглянула. Просто сидела прямо, будто аршин проглотила, и ничего не говорила.
Бешеный Пес тяжело дышал. Усевшись на перила, напротив Марии и придерживая бутылку, он пристально посмотрел на нее.
– Хорошенького понемножку, Мария. – Она медленно встала.
– Я пойду в свою комнату, – предупредила она.
Бешеный Пес поднял ногу и уперся ковбойским сапогом в противоположные перила крыльца, так что Мария оказалось запертой.
Она остановилась, глядя на его пыльный сапог с таким выражением, словно на двухголовую змею.
– Пожалуйста, убери ногу.
Он медленно поднял вторую ногу и скрестил ее с первой.
– Нет.
Она устремила на него безжизненный взгляд.
– Мне не хочется разговаривать... пока. Так что, если ты не возражаешь...
Волна сочувствия захлестнула Бешеного Пса при виде ее бледного лица. Она выглядела очень уязвимой женщиной, которой нужен друг. Впервые в жизни Бешеному Псу захотелось быть кому-то другом. Не собутыльником, не случайным знакомым, а настоящим другом. Сейчас перед ним стоял человек, которому нужен друг. Но сначала надо до нее достучаться, сломать стену боли, которой она себя окружила.
– Возражаю, – как можно тверже постарался ответить он. – Хватит хныкать, как маленькая девочка, и жалеть себя. Мне надоело.
Она вздрогнула и еще больше побледнела. Прижав дрожащую руку к животу, она заявила:
– Я потеряла отца на прошлой неделе.
– Горе не может служить оправданием тому, что ты ведешь себя как ребенок. – Он помолчал и, чтобы как-то зацепить ее, выдал самую подлую фразу, какая только могла прийти ему в голову: – Твоего отца страшно разочаровало бы твое поведение.
Она всхлипнула. У него ёкнуло сердце.
– Зачем ты так? – Она упорно не желала смотреть на него.
– Потому что так нужно.
– Ты понятия не имеешь, что мне нужно. А теперь убери ноги и дай мне пройти. Я устала и хочу лечь в постель.
– Но ты же не спишь, не так ли? Я же видел, как ты часами сидишь ночью на своих чертовых качелях.
– Мое дело. – Но она не сердилась. В ее голосе слышалась лишь тихая печаль.
– Я собираюсь сделать это и своим делом.
– Ты не сможешь.
– Посмотрим.
Она вздохнула и провела рукой по своим спутанным волосам.
– Что тебе от меня надо, Бешеный Пес?
– Мне нужна твоя улыбка. Я скучаю по ней. Я скучаю по тебе, – тихо добавил он.
Она опустила голову. Волосы упали ей на лицо.
– Ах, Бешеный Пес...
Он протянул руку, дотронулся до ее подбородка указательным пальцем и заставил ее посмотреть на него. Их взгляды встретились.
– Мэт, – тихо произнес он.
– Что? – не поняла она.
– Меня зовут Мэтью Джедедайя Стоун. Моя мать обычно называла меня Мэт. – Он улыбнулся, удивившись своему признанию. – Я уже сто лет никому не говорил своего имени.
– А мне, почему сказал?
– Все, что я могу тебе дать, – свое имя.
Она вздрогнула, обхватила себя руками, но не взглянула на него.
– Мне от тебя ничего не нужно.
– Да, я знаю.
– Что ж... Мэт, я ценю твою откровенность, но...
– На прошлой неделе ты бы отреагировала иначе.
– Значит, тебе следовало сказать мне на прошлой неделе. Сейчас мне ни до чего нет дела. Прошу меня извинить, но...
– У меня есть лекарство от апатии.
– Сомневаюсь.
Он поднял бутылку текилы:
– Попробуем?
– Ты что, – фыркнула она. – Ты хочешь, чтобы я напилась и забыла о своем горе?
– Мне всегда помогает.
Она улыбнулась, но у нее вышло лишь подобие улыбки.
– Мне не поможет. Глупо и бессмысленно.
– Ну и что?
– Как что? – Она холодно посмотрела на него. – Я хочу понять, в чем заключается твой план. Я... нет, мы... напиваемся, а когда я утром просыпаюсь, чувствуя себя отвратительно, оказывается, что мой отец не умер?
