Лиз Карлайл - Ночь с дьяволом
От двери вдруг послышалось тихое покашливание.
Трейхорн взглянул в ту сторону и увидел свою жену, которая стояла в дверях, скрестив на груди руки и опираясь о притолоку. Она выглядела потрясающе в его любимом домашнем платье аметистового цвета, с роскошными волосами, небрежно собранными в простой пучок. Но ее левая бровь была приподнята, а это означало, что она слышала их разговор. Ах, черт возьми, как неловко получилось.
Но он не сказал этого вслух. Вместо этого он улыбнулся и немедленно поднялся на ноги.
— Доброе утро, дорогая, — улыбнулся он. — Не выпьешь ли кофе?
Бентли тем временем обогнул стол и выдвинул для нее стул.
— Спасибо, с удовольствием, — сказала Хелен, взглянув через плечо на Бентли.
Бентли вернулся на место и снова принял мрачный вид. Кэм поставил перед ней чашку и легонько поцеловал в макушку.
— Ты сегодня рано поднялась, любовь моя.
— Разве можно было спать, когда наверху учинили такой скандал? — пожала она плечами в ответ, хмуро взглянув на своего деверя. — Что произошло, Бентли?
Бентли коротко объяснил ей ситуацию. К его чести, следует сказать, что он не стал ничего приукрашивать.
— Все вышло очень глупо, — признался он, закончив свою историю. — Это была всего лишь случайность.
Хелен как-то странно посмотрела на него.
— Подобные вещи, Бентли, никогда не происходят случайно, — заявила она. — Ты это сделал, и сделал умышленно.
Тебе следует лишь спросить самого себя: почему ты это сделал?
— Почему? Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать? — задиристо спросил Бентли. — Я сделал это не для того, чтобы досадить своей жене, если ты это имеешь в виду.
— В самом деле? — спросила Хелен. — Ты в этом уверен? А на мой взгляд, это был умышленный диверсионный акт. Ни один мужчина в здравом уме не станет целовать и лапать служанку, если он не уверен, что в конце концов его жена об этом узнает.
Бентли фыркнул.
— Диверсионный акт, говоришь? Признаться, Хелен, я начинаю думать, что Кэм прав. Ты читаешь слишком много книг по этой самой… психо-как-ее-там… Словом, этих твоих толстых черных книг.
Глаза Хелен грозно сверкнули.
— Возможно, Бентли, ты скорее достиг бы цели, если бы спросил себя, почему ты чувствуешь себя недостойным преданности своей жены. — Трейхорн еще никогда не слышал, чтобы Хелен говорила с его братом таким резким тоном. — Я в течение нескольких дней наблюдаю, с каким обожанием смотрит на тебя Фредерика, однако ты практически совсем не уделяешь ей внимания.
Тут Бентли расхохотался.
— Я своей женой не пренебрегаю. Уж в этом будь уверена, Хелен.
Хелен немного отодвинулась от стола.
— Позволь мне кое-что сказать тебе, Бентли, — заявила она. — В браке требуется нечто большее, чем задирать женщине юбки и ублажать ее на скорую руку два или три раза в день.
— Ублажать на скорую руку? — возмутился Бентли. —Дорогая Хелен, не могу ничего сказать о своем брате, но я, будь уверена, умею кое-что получше, чем ублажать на скорую руку…
Граф вскочил со своего места.
— Довольно, черт возьми! — вскричал он, с отвращением бросая на стол салфетку. — Ты, Бентли, уже давно перестал шокировать меня своими высказываниями, но ты, Хелен… Я потрясен. Мы не будем продолжать обсуждение этого вопроса в такой компании.
— Отлично, — сердито оборвала его жена, отодвигая стул. — В таком случае я уйду, а ты можешь сам объяснить ему это, Кэм. Это скорее твоя обязанность, чем моя, хотя я и не понимаю, почему ты ждал почти три десятка лет, чтобы выполнить ее. И позволь мне пожелать, чтобы твой совет содержал что-нибудь более основательное, чем покупка ей каких-нибудь ювелирных украшений. — С этими словами Хелен круто повернулась, шурша аметистовым шелком, и покинула комнату, оставив двоих мужчин тупо смотреть на ее нетронутую чашку кофе.
В комнате повисла зловещая тишина. Бентли нарушил ее, хлопнув в ладоши.
— Ну, братец, что такое ты должен мне объяснить? Что-нибудь на тему «Как сохранить гармонию в браке?».
Граф откинулся на спинку стула.
— Будь я проклят, если знаю, — признался он. — Могу лишь с уверенностью сказать, что моя жена в ярости, завтрак мне испортили и весь день наверняка пойдет кувырком.
Бентли кивнул.
— В таком случае нам, может быть, лучше взять пароконную двуколку и отправиться в Челтнем? — предложил он. — Откровенно говоря, Кэм, мне кажется, что Хелен будет выглядеть потрясающе в новых сапфировых серьгах — поверь, тебе они потребуются. Особенно если ты склонен ублажать ее на скорую руку.
Сидя в подушках и все еще пытаясь сдержать слезы и ярость, Фредерика вдруг услышала скрип приоткрывающейся двери. Глупое сердце екнуло в надежде, что это возвратился Бентли, чтобы упасть на колени и молить о прощении. Но это был не он. Дело обстояло значительно хуже. Это была та женщина, которую звали Куинни. В руках у нее был поднос с сухим печеньем на тарелочке и чашка горячего чая. Фредерика была настолько ошеломлена, что лишилась дара речи.
Куинни тоже выглядела несколько смущенной.
— Послушайте меня, миссис Ратледж, — начала она, ставя поднос. — Незачем вам распускать нюни.
Фредерика настороженно выпрямилась:
— Распускать нюни?
Куинни кивнула:
— Ну да. Вы беременны, это видно каждому, у кого есть глаза, — заявила она, доставая из кармана фартука маленький пакетики высыпая его содержимое в чай. — А в таком положении девушка становится слезливой и раздражительной. Поэтому я решила приготовить вам бодрящее средство — я кое-чему научилась в свои веселые денечки. Именно это я готовлю обычно специально для миледи. Во время беременности она, бедняжечка, страх как страдает от газов в кишечнике.
Фредерика скомкала в кулаке носовой платок, не желая плакать в присутствии этой женщины.
— Извините, я вас не понимаю, — холодно произнесла она. Служанка избегала смотреть ей в глаза. Взяв чайную ложку, она принялась размешивать чай.
— Я понимаю, что не имею права говорить об этом, мэм, но то, что вы видели сегодня утром в гостиной, — это совсем не то, о чем вы подумали. Мистер Би всего лишь пытался польстить самолюбию старой женщины. — Она пожала плечами и положила на место чайную ложку. — Он, конечно, поступил легкомысленно, но так уж получилось. Такой он человек, мистер Би. Нет, чтобы выбрать место, а потом прыгать, так он прыгает сразу очертя голову.
Сама не зная почему, Фредерика приняла из ее рук чашку с чаем. Правда, в голове промелькнула неотчетливая мысль о том, что служанка, может быть, хочет ее отравить. Жидкость выглядела мутноватой и слегка пузырилась.
— Выпейте! — настаивала Куинни. — Все до дна и залпом. Как ни странно, Фредерика так и сделала. На вкус жидкость была противной, но вполне терпимой.
