Ли Гринвуд - Упрямая невеста
Черепашка втолкнул Танзи в дом, вбежал следом за ней и закрыл дверь.
– Вы его любите? – спросил Черепашка.
– Он мне нравится, и я бы не хотела, чтобы его застрелили.
– Черт подери! Я же сказал Уэльту, что вы собираетесь выйти за Расса замуж.
– Но я еще не решила, – с досадой проговорила Танзи. Ей было неприятно, что Черепашка с Уэльтом обсуждают их отношения с Рассом.
Снова грянул выстрел, разорвав воцарившуюся было тишину.
– Кто охраняет проход в горах? – спросила Танзи.
– Тим. Он не может уйти с поста, пока кто-нибудь не сменит его. Представляю, как он огорчится, что пропустил такое веселье.
Танзи не находила ничего веселого в том, что произошло. Что там с Рассом и Уэльтом? За дверь выглянуть нельзя, в окно ничего не видно. Когда Расс будет строить новый дом, она обязательно попросит его сделать окна с четырех сторон.
Черепашка осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу.
– Что-нибудь видно? – спросила она.
– Неа… Наверное, этих уже связали.
Хорошо бы это было так, с надеждой подумала Танзи. Но за свои девятнадцать лет она видела слишком много смертей и не надеялась на быстрый и благоприятный исход.
– Появился Бак. Он там, за загоном. Сейчас поскакал в сторону рощи.
– Наверное, увидел кого-то, – предположила Танзи. И, тяжело вздохнув, повесила ружье на крючок в стене.
– Что ж, раз решено обойтись без моей помощи, пойду уберу осколки стекла.
– Сначала умойтесь. Если Расс увидит у вас на лице кровь, его хватит удар.
Танзи забыла, что порезалась осколком стекла, и быстро вытерла кровь влажной салфеткой.
– А вот и Орен. Тащит кого-то, – сообщил Черепашка.
Орен вел того, кто целился Рассу в спину. Танзи ранила убийцу в плечо. Вскоре Бак привел еще одного пленника, того, что прятался за загоном.
– Уэльт пошел помогать Рассу, они охотятся на последнего, третьего, – сквозь зубы процедил Бак.
Расс не заставил себя долго ждать. Он вышел из-за деревьев с третьим негодяем.
– Уэльт сейчас приведет их лошадей, – сказал Расс. – Я отвезу их в город. Черепашка и Танзи поедут со мной. Остальные останутся здесь. Возможно, это лишь часть их плана. Не исключено, что нас пытались таким способом выкурить из долины, чтобы потом увести наш скот.
– Похоже, план не сработал, – ухмыльнулся Орен. – Двое из них мертвы, двое ранены, а один выглядит так, будто его пыталась разорвать на куски пантера.
Танзи не слишком беспокоило то, что стало с бандитами. Она волновалась только за Расса. Когда он посмотрел на нее и улыбнулся, ее сердце подпрыгнуло от радости. Сейчас она была твердо уверена в том, что любит его.
Необычная процессия привлекла к себе внимание еще задолго до въезда в Боулдер-Гэп. Впереди ехала Танзи. Она правила лошадью, впряженной в небольшую повозку, на которой лежали два трупа. К повозке были привязаны лошади бандитов. За повозкой следовали еще три лошади. Сидевшие на них бандиты были связаны. Расс и Черепашка замыкали процессию.
– Что они сделали? – спросил встретившийся им по дороге мужчина.
– Пытались меня убить, – ответил Расс.
– Пятеро против одного? Но это несправедливо!
– Вряд ли это их волновало.
– А кто они?
– Не знаю. Мы впервые их видим.
– Может, это и есть угонщики?
– Говорят, что нет.
– Им нельзя верить, – сказал мужчина. – Пятеро против одного! А потом будут рассказывать всякие небылицы.
– Это кто его так отделал? – спросил еще один прохожий, ткнув пальцем в третьего бандита. Глаза у него так сильно заплыли, что их почти не было видно.
– Расс отделал его, – с гордостью проговорил Черепашка. – Все потроха из него вытряс.
– А ну-ка попридержи язык при даме, – одернул его Расс.
– Прошу прощения. – Черепашка посмотрел на Танзи. – Я забыл.
Танзи с трудом подавила улыбку. Черепашка чрезвычайно гордился собой и своей миссией, и даже намек на насмешку мог его обидеть. Расс позволил ему взять ружье. Видимо, Черепашка втайне надеялся, что кто-нибудь из бандитов попытается сбежать, и тогда у него появится шанс воспользоваться оружием.
– Кто эти люди? – спросил шериф Расса, когда процессия остановилась возле тюрьмы. Новости со скоростью ураганного ветра уже распространились по городу. Шериф и оба его помощника дожидались Расса на улице.
– Понятия не имею, – ответил Расс. – Никогда их не видел.
– Почему они пытались тебя убить?
– Не знаю. Окружили мой дом и открыли пальбу.
– У тебя есть доказательства? – спросил шериф.
– Какие еще доказательства? – возмутилась Танзи.
– Все знают, что этот человек вор и лгун, – ответил шериф.
– А какие у вас есть доказательства, что он лгун?
– Когда он был ребенком…
– Все дети время от времени лгут. Думаю, вы не исключение.
– Он угоняет скот.
– А вы можете это доказать?
Шериф хотел что-то сказать, но передумал.
– Вы не можете доказать, что он лгал, угонял скот, обманывал. Я полагала, тот, кто стоит на страже закона, не принимает в расчет слухи и сплетни.
– Я лишь спросил, как он может доказать, что эти люди на него напали.
– Я видел их, – вмешался Черепашка. – Их видели Орен и Бак.
– Показания мальчишки и бывших преступников нельзя принимать в расчет.
– А как насчет меня? – с вызовом спросила Танзи. – Мои показания тоже не принимаются в расчет?
– Вы не сделали никакого заявления, – уклонился шериф от прямого ответа.
– Я находилась в доме, когда было совершено нападение. Они пытались убить не только Расса, но и меня. Взгляните! У меня порезы от осколков стекла. Не меньше дюжины. Этих доказательств вполне достаточно, чтобы засадить негодяев в тюрьму.
– Поезжайте завтра со мной на ранчо и убедитесь в том, что пули, которые валяются в доме и около него, выпущены из их ружей, – сказал Расс. – Если вашим помощникам приходилось ходить по следу, то пусть посмотрят, с какой стороны эти лошади пришли в долину. А если хотите сэкономить время, просто расспросите обо всем этих бандитов.
– Нам заплатили, чтобы мы пробрались туда и немного постреляли, – сказал один из бандитов. – Мы не собирались никого убивать, просто хотели попугать немного.
– Поэтому ты выстрелил в меня, когда я подошла к окну? – возмутилась Танзи. – А твой сообщник стрелял через крышу?
– Когда я вернулся на ранчо, они все еще стреляли, – снова вмешался Черепашка. – Почему они пытались проникнуть в долину незаметно, если не собирались никого убивать? И зачем пробирались через горы, если есть проход.
Шериф, возможно, и боялся Стокера, но не прислушаться к словам племянника городского третейского судьи и женщины не мог.
