Валерия Вербинина - Бриллиант Фортуны
И мысленно Алексей вернулся к тому, что он мог бы сказать Александре, как он мог бы ей объяснить положение, в котором оказался не по своей вине, а по воле рока.
«Да, у меня не было выбора. Я убил того немца на честной дуэли, но оказалось, что он был шпионом. А граф Чернышёв… Граф Чернышёв строил свои планы, как бы выслужиться перед государем. Мне и сказали: либо вы соглашаетесь идти в особую службу, либо в крепость. Потому как убийство – тяжкий грех, хотя и его замолить можно. Верной службой царю и отечеству, как вам предлагают. Правда, на этой службе вас запросто убить могут, так что не взыщите. В крепости оно, конечно, понадежней, под охраной четырех стен. Правда, до крепости ваше дело рассмотрит военный суд, и тут всякое может случиться. Начальство-то убиенного немца ненавидит вас до кровомщения, авось и добьется для вас смертного приговора по всей форме. Говорите, шпион? Ну так это еще доказать надо, на нем же не было написано, что он шпион, а выглядел он как всякий честный гражданин. Все ведь зависит от того, как дело повернуть. Так как вы решаете, милостивый государь?»
У Алексея заболела голова. Он оперся о парапет и стал смотреть на воду невидящими глазами.
«Впрочем, что я могу ей объяснить? Спору нет, она очень мила, но будем откровенны: она же никогда не жила реальной жизнью. Все свои знания она почерпнула из сплетен русского двора да из французских романов… Господина Бальзака, например. Того, с кем дружит Видок».
Его охватило самое настоящее отчаяние. «Бывают обстоятельства, а бывают непреодолимые обстоятельства», как сказал Видок. Вновь, как и прежде, Алексей был игрушкой судьбы, которая забавлялась с ним, как хотела. Он в последний раз взглянул на реку и повернулся к ней спиной.
«К черту… Она забыла меня, а я забуду ее. В конце концов, я даже не был в нее влюблен. Или все-таки был?»
На соседней улочке он нашел тихую кофейню. Есть ему не хотелось, пить – тоже. Он бегло просмотрел газеты, не вникая особо в смысл того, что было там напечатано. В одной из статей говорилось о Германии. Алексей вспомнил унылую вытянутую физиономию немецкого принца и нашел, что у него вид потомственного кретина.
Его охватила тоска. Он взял пирожное с подноса, который ему в третий или четвертый раз протягивала хорошенькая служанка. Пирожное было очень вкусное, но Алексею почему-то напомнило те яблоки, которые отдают картошкой. Он без особой охоты выпил свой кофе, расплатился, кивком поблагодарил служанку и вышел наружу. Париж уже был одет вуалью летних сумерек.
«Так, и куда теперь? – спросил себя молодой человек. – Домой? И что я там буду делать? В театр? Нет, благодарю покорно. В бордель? Нет, продажная любовь обходится слишком дешево, а непродажная – слишком дорого. В посольство? Барон М. сразу же начнет меня распекать, почему я вернул письма княжне, а не отдал ему. К черту барона М. Никуда я не пойду».
Однако он все же сунул руки в карманы и зашагал вперед. Когда Алексей миновал мост, начал накрапывать дождь.
– Этого еще не хватало, – проворчал Каверин сквозь стиснутые зубы, и в следующее мгновение рядом с ним остановился фиакр.
Молодой человек замедлил шаг, опасаясь подвоха. Из глубины фиакра прозвучал знакомый низкий голос:
– Мсье Каверин? Садитесь, чего зря мокнуть под дождем.
– Я вам очень благодарен, – начал смущенный Алексей, – но…
– Не говорите глупостей, Алексей Константинович, – сказала Полина, высовываясь из окна. – Зачем бродить под дождем, рискуя простыть, когда есть карета? Ну же, садитесь!
Решившись, Алексей ловко забрался в экипаж и затворил дверцу. Под мерное цоканье подков и посвистывание кнута фиакр покатил дальше.
Глава тридцатая,
в которой Полина выдвигает догадки, а Видок теряет сознание
– Знаете, – начал Алексей, – вы мне, конечно, не поверите, но я чертовски рад вас видеть… и вас, Полина Сергеевна, – добавил он, оборачиваясь к молодой женщине.
Видок ухмыльнулся.
– Вы мне тоже не поверите, но я рад это слышать. Хотя и подозреваю, что именно у вас могло случиться, чтобы вы смогли произнести эти слова.
– Вы, как всегда, попали в точку, – признался Алексей. – Так мадемуазель Полина уже все вам рассказала?
Полина покачала головой и послала своему напарнику сердитый взгляд.
– Простите, ради бога, – спохватился Алексей. Конечно же, Полина никогда в его отсутствие не стала бы обсуждать его личные дела. Пересилив себя, молодой человек коротко рассказал старому сыщику о том, что произошло на маскараде, и о том, что за этим последовало.
– И вы расстроились? – спросил Видок. – Понимаю. Хоть и должен сказать, что все закончилось наилучшим образом. Раз княжна к вам охладела, никому в голову не придет избавляться от вас так, как они чуть было не избавились от мсье Эльстона.
– Видите ли, – помедлив, промолвил Алексей, – дело в том, что я, кажется, неравнодушен к княжне.
– Это все пустяки, – отмахнулся Видок. – Как говорят у нас во Франции, любовь убивает время, а время убивает любовь. Через каких-нибудь полгода вы и думать о ней забудете.
– А если нет? – спросил Алексей.
– Значит, через год, – спокойно ответил Видок, – и вообще, вечной любви не бывает, как бы ни пытались господа поэты доказать обратное.
– Мсье Видок, – подала голос Полина, – я нахожу, что вы возмутительный циник.
– Я реалист, – отозвался Видок не моргнув глазом, – а это гораздо хуже, мадемуазель!
– В таком случае, – решительно промолвила Полина, – я, пожалуй, останусь идеалисткой.
– Вы опять начинаете ссориться? – спросил Алексей, переводя взгляд со старого сыщика на хорошенькую разрумянившуюся барышню Серову в легкомысленном розовом платье.
– Я никогда в жизни не ссорилась с мсье Видоком, – заявила Полина. – Он великий человек, а я…
– Осторожнее, мадемуазель, – ухмыльнулся Видок, – всякий раз, когда меня так величали, сразу же вслед за этим меня пытались бессовестно надуть!
– Могу биться об заклад, что их усилия пропали даром, – не осталась в долгу Полина. – По части надуть вы и сами обойдете кого угодно!
– Я много раз пытался быть честным, – вздохнул Видок, – но это приносит столько хлопот! Быть бесчестным куда проще.
И оба спорщика, увидев изумленное лицо Алексея, совершенно беззастенчиво расхохотались.
– Мсье Видок шутит, – сказала Полина, – а раз так, почему бы не пошутить и мне?
– В самом деле, – согласился Алексей. У него было ощущение, словно в этой атмосфере полушутливой, полусерьезной болтовни его бремя начало таять и вот-вот совсем оставит его. – Кстати, – спохватился он, – куда мы едем?
