Сари Робинс - Скандальные намерения
– Нет, Джеймс. Но сейчас я могу делать, что захочется с чистой совестью. Правда, позже буду чувствовать себя плохо.
– И мне следует ожидать того же самого? – спросил Джеймс, когда они вошли в библиотеку. – Нечастые маленькие радости с разрешения леди?
Эйвери похлопал друга по спине.
– Этого и много чего другого. Если мисс Хейстингс чем-то похожа на мою Джорджи, ты будешь постоянно пребывать в ожидании веселой, удивительной жизни. И ты полюбишь эту жизнь. – Видя, что Джеймс недоверчиво приподнял бровь, Эйвери улыбнулся. – Вот увидишь, мой друг. Правда, я не могу поверить, что ты наконец попался в мышеловку священника.
– Я сам с трудом в это верю, – признался Джеймс.
Был довольно прохладный весенний день, в камине горел огонь, пахло дровами. Эйвери налил Джеймсу в бокал бренди, и они расположились у камина. Усевшись поглубже в кожаное кресло и ощутив приятный вкус сигары во рту, Джеймс почувствовал, что напряжение понемногу покидает его.
Сидящий напротив Эйвери некоторое время молча смотрел на друга, затем сказал:
– Ты похож на человека, которому нужно подкрепиться. Я не видел тебя таким с того момента, как умер твой отец.
– За последние несколько недель я многое передумал.
– Это в связи с мисс Хейстингс?
Джеймс долго смотрел на огонь. Эйвери, который понимал, насколько трудно Джеймсу раскрыться, терпеливо ждал. Джеймс посмотрел на кончик своей сигары.
– Это связано с Шарлоттой и со многим другим. Пожалуйста, не делись этим ни с кем, даже с Джорджи. Я могу попросить тебя об этом?
– Я ничем не делюсь с Джорджи. – Заметив скептическое выражение на лице друга, Эйвери добавил: – Конечно, нельзя сказать, что ничем. Она такая проницательная, и часто очень полезно услышать ее мысли по какому-то вопросу. Но ты можешь быть уверен, что я никому не расскажу то, что ты мне доверишь. – Он выпрямился в кресле. – Я говорю совершенно серьезно, Джеймс.
Джеймс поставил бокал на стол и потер рукой глаза.
– Я очень устал, Эйвери. Устал от беспокойства за свою семью, устал бояться возможности войны, тревожиться о последствиях моих действий. Я уже не знаю, кому верить и что делать. Не знаю, как обезвредить моего кузена, никому при этом не навредив.
– Ты все еще считаешь, что он причастен к кражам в военном ведомстве?
– Да. Я лишь не могу доказать это. – Джеймс потер шею. – Существует связь между ним и Эджертоном, но этого недостаточно, чтобы осудить человека. В душе я знаю, что он стоит во главе всего этого дела. Я только не могу понять, при чем здесь Наполеон. Я никогда не замечал, чтобы он был поклонником этого человека.
– Но ты, кажется, за эти годы мало общался с кузеном?
– Да, это верно, мы редко виделись друг с другом после того, как вышли из детских лет, а после смерти дяди – и того реже. Я не могу понять, как такой достойный и порядочный человек, как мой дядя, мог выпестовать такую... гадюку.
– Пословица о яблоне и яблочке – это всего лишь пословица... Если допустить, что ты прав, зачем подвергать риску его репутацию, отправлять на виселицу? Может, он попал под чары Наполеона? Как многие другие.
– Кто знает? Он делает многие вещи просто потому, что ему нравится причинять боль другим. Он был недобрым даже в детстве, делал гадости слугам, да и вообще всем, кто оказывался в его власти. Он душевнобольной. Он укрывается за фасадом джентльмена, но он болен духом. Вероятно, именно по этой причине кузен так хотел Шарлотту.
Представив себе Шарлотту в объятиях Мортимера, Джеймс почувствовал, как на него накатывает волна тревоги.
– И как обстоят дела сейчас? – озабоченно спросил Эйвери.
– Понимаешь, мне удалось перехватить карту и ключи, которые были посланы жене Эджертона. Я подозреваю, что Эджертон собирался обхитрить Мортимера.
– И в результате нашел свою смерть.
– Да. Хотя честно говоря, мне трудно оплакивать человека, который предал меня. Он оставил вдовой весьма порядочную женщину.
– Ты что-нибудь узнал от нее во время своего визита?
– Не слишком. – Губы Джеймса сложились в улыбку. – Зато Шарлотта узнала.
Эйвери заинтересованно подался вперед:
– Расскажи об этом.
– Она завоевала расположение золовки вдовы, у которой был легкий флирт с мужчиной, озабоченным поисками карты.
– Мортимер?
– К счастью, нет. Вероятно, один из его подручных. Обычно он препоручает грязную работу другим.
– Почему «к счастью»? Ты думаешь, что Мортимер мог ее обидеть?
Джеймс нахмурился.
– Никогда не угадаешь, что может сделать Мортимер. А благодарен я потому, что не хотел, чтобы Шарлотта узнала, что за всем этим сумасшествием стоит Мортимер.
– Ты хранишь секреты даже от невесты. Ты всегда не любил раскрывать свои карты. Но к делу. Если существует подручный, может, он выведет на твоего кузена?
– Или по крайней мере назовет его. Я с радостью вытрясу признание из любого коллеги Мортимера.
– Таким образом, в дополнение к своей изумительной красоте мисс Хейстингс демонстрирует удивительную изобретательность.
– Да, – удрученно подтвердил Джеймс и сделал пару глотков из бокала. – Она в самом деле остроумна, умна, даже очаровательна.
Он со стуком поставил бокал на стол.
– Ты это говоришь так, словно перечисляешь ее недостатки.
Джеймс провел ладонью по волосам, затем посмотрел на друга так, словно решая, что можно сказать, чтобы не выдать секрета. Как бы опасаясь, что может подумать о нем его друг.
Словно прочитав его мысли, Эйвери спросил:
– Неужели все так ужасно? Ты не любишь ее?
– Любовь была здесь ни при чем, когда я попросил Шарлотту стать моей женой.
Дальнейшего объяснения на этот счет не последовало, и оба друга некоторое время сидели, погруженные в молчание. Затем Эйвери откинулся в кресле и вздохнул.
– Я вижу, что ты мучаешься, и в самом деле хочу тебе помочь... Сколько времени я даю тебе совет жениться, Джеймс? Два года? Три?
– Наверное, года четыре или больше, – ответил погруженный в думы Джеймс. – Все началось с того момента, когда ты познакомился с Джорджиной.
Эйвери задумчиво улыбнулся.
– Джорджи и в самом деле дала мне возможность иначе взглянуть на вещи. Но есть много преимуществ, которые приносит хорошая женитьба, и я хотел, чтобы ты воспользовался этими благами.
– Для этого необходимо найти нужную женщину, которая оказывала бы такое же благотворное воздействие, как твоя жена.
– А союз с мисс Хейстингс не отвечает этому?
Джеймс некоторое время молча смотрел в огонь камина, затем спросил:
