Стефани Слоун - Ангел в моих объятиях
Кармайкл и все остальные гости тут же обернулись, чтобы стать свидетелями сцены, достойной театральных подмостков.
— Эта девушка знает, как сделать эффектный выход.
Щеки Сары горели от смущения, а взгляд был устремлен на Маркуса. Она даже не заметила, что испуганный слуга пытается привлечь ее внимание, чтобы извиниться.
Первым желанием Маркуса было броситься к ним, схватить нерадивого юнца в охапку и вышвырнуть с веранды, а затем подхватить Сару на руки и унести подальше от этих поднятых в удивлении бровей и осуждающих глаз, но сегодня он планировал разыграть совсем другую карту. И при этом раскладе он не должен ее защищать, скорее — наоборот.
Неимоверным усилием воли Маркус заставил себя изобразить неодобрение и повернулся к Кармайклу:
— Да, это у нее хорошо получается.
Его голос был абсолютно бесстрастным.
Проницательный взгляд Кармайкла остановился на Маркусе, бровь выразительно изогнулась.
Сара, вздернув подбородок и высоко держа голову, пробралась наконец сквозь толпу глазеющих на нее гостей и присоединилась к мужчинам.
— Лорд Уэстон! — сказала она, грациозно присев в реверансе. — Надеюсь, вы не умираете от жажды? Надо признать, что весь запас напитков безвозвратно утерян.
— Мы тоже об этом слышали, — холодно ответил Маркус и повернулся к Кармайклу: — Позвольте представить — мисс Сара Тисдейл. А это лорд Кармайкл, мой друг, который только что приехал из Лондона.
Маркус видел, каких усилий стоил ей этот безупречный реверанс.
Кармайкл взял ее руку и слегка коснулся губами тонких пальцев.
— Очень рад, мисс Тисдейл.
— Знакомство с вами большая честь для меня, — произнесла она в лучших традициях этикета, твердо решив сгладить неблагоприятное впечатление от неловкой сцены, которая разыгралась с ее непосредственным участием. — Прекрасный вечер для бала, не так ли? — добавила она, наблюдая за гостями, которые весело болтали, потягивали пунш, и время от времени скрывались в саду.
— Несомненно, — ответил Кармайкл. — Я впервые в Лалуорте и должен признать, что морской воздух и великолепная природа делают этот город очень привлекательным. Я рад, что Уэстон уговорил меня остановиться здесь по пути в Корнуолл.
Сара вся засияла от удовольствия, ей очень понравилось, что Кармайкл так хорошо отозвался о ее любимом городе.
— Я очень рада это слышать.
— Да, погода вполне подходящая, — со скучающим видом сказал Маркус. — Только я не понимаю, чего они ждут.
— Простите? — сказала Сара и, смутившись, нахмурилась.
Маркус сделал вид, что неожиданно вспомнил что-то.
— Прошу извинить мою забывчивость, мисс Тисдейл. Я совсем упустил из виду, что вы редко бываете в обществе, — сказал он. — У нас в Лондоне бал уже был бы в разгаре, а такое, — он жестом обвел толпу гостей, которые разбрелись по веранде и саду, — просто недопустимо. Создается впечатление, что Беннингтон напрашивается на скандал. Вы согласны со мной, Кармайкл?
— Но мы не в Лондоне, Уэстон, — резко возразил Кармайкл.
— Вот именно, — поддержала его Сара, но ее голос заметно дрожал.
Она обиделась — все шло по плану. Тогда откуда эта боль? Временами Маркус ненавидел себя, зная, каким отвратительным типом он может быть.
И теперь абсолютно всем было очевидно, что его унизительное «откровение» причинило ей невыносимую боль, ибо на прекрасном выразительном лице девушке отражались страдание и обида, которые она испытывала.
— Простите, лорд Уэстон, — сказала она тихо, но с достоинством, — мне казалось, вы привязались к Лалуорту… несмотря на его своеобразие.
Она не лезла на рожон, хотя ей свойственно было сражаться за то, что дорого ее сердцу.
И Маркус был уверен, что его последующая сентенция довершит начатое и уничтожит ее. Его даже передернуло от отвращения к самому себе.
— Лалуорт, конечно, очень приятный городок. Но это со временем приедается. Я не смогу вечно упиваться его милой простой. Такое счастье не для меня. Определенно.
Сара сделала глубокий вдох. Ее руки сжались в кулаки, пальцы до боли впились в сложенный веер.
— Вы абсолютно уверены в этом?
— Абсолютно.
— Ну что ж, в таком случае… — Сара расправила плечи и гордо вздернула подбородок. — Поскольку ваше пребывание в Лалуорте подходит к концу, думаю, не стоит терять ни минуты. Я скажу Клер, чтобы она попросила музыкантов начинать бал.
С великолепной грацией и чувством собственного достоинства она коротко кивнула мужчинам, повернулась к ним спиной и, приподняв юбку, быстро исчезла в толпе.
— Что это было? — потребовал объяснений Кармайкл с явным неодобрением.
— Так надо, — ответил Маркус. — Пойдемте, мне нужно выпить.
* * *— Зачем он все это наговорил?
Клер критически изучала блюдо с отварным лососем, прежде чем отослать слугу, который, подняв поднос, мгновенно растворился среди бесчисленного количества кухарок и слуг, которые готовили и уносили в зал нескончаемую череду великолепных закусок.
— Пойдем со мной, — потребовала Клер, взяла подругу за руку и направилась к кладовой.
Но прежде чем они добрались туда, им пришлось останавливаться, по крайней мере, пять раз: то нужно было попробовать фазана, то пудинг был недостаточно пышным, а в трех случаях требовалось одобрение Клер по поводу блюд, которым Сара даже не знала названия.
Хотя всем было доподлинно известно, что Клер предпочитает лично контролировать подготовку подобных мероприятий, на этот раз она отказалась от своей роли и, не отвечая на вопросы слуг, открыла кладовую и втащила туда Сару. Войдя вслед за подругой, она плотно прикрыла дверь.
— Ты уверена, что он говорил это специально для тебя? — прямо перешла к сути Клер.
— Конечно, уверена, — ответила Сара. — Возможно, я наивна, но не дура.
— Сара, я не обвиняю тебя в глупости, — разуверила ее Клер. — Просто я хочу разобраться.
Она замолчала, то ли размышляя над ответом, то ли просто решила не продолжать разговор — Сара не могла понять.
— Клер, — взмолилась она, — зачем он говорил все эти ужасные слова?
— Потому что это правда, — ответила она и взяла подругу за руки.
Сара ожидала чего угодно, но только не такого вывода.
— Нет, мне кажется, этому есть другое логическое объяснение. Клер, пожалуйста, ты умная и проницательная, и всегда…
— Сара! — перебила Клер и сжала ее руки, чтобы привести в чувство любимую подругу. — Это несправедливо по отношению к тебе, но, боюсь, он сказал чистую правду.
Сара отдернула руки, ноги у нее подкосились, и, покачнувшись, она села на перевернутое ведро.
