Стефани Блэйк - Пожар сердца
Они засмеялись, охваченные сладкими ностальгическими воспоминаниями.
– Здесь другой мир, – продолжал он, – и мы с тобой уже не такие, какими были до похищения.
– Ты прав, здесь и сейчас я могу думать лишь о том, что хочу тебя, Сильвер Джек. – Взгляд Доун затуманился, она вспомнила свои непристойные фантазии во время близости с Деннисом. – Наверное, я всегда хотела тебя, Джек, – откровенно призналась она.
– И я всегда хотел тебя, любимая. О Господи, ты не представляешь, как я счастлив, что могу свободно сказать тебе «любимая», единственная моя! Я люблю тебя, Доун, и пусть я буду проклят за это – мне все равно!
– Милый мой, люблю ли я тебя? – Она нежно погладила его по затылку и поцеловала в щеку. – Не знаю… Мне кажется, во всяком случае, все время казалось, что я люблю Денниса. Но теперь я в растерянности. Пожалуйста, не торопи меня с таким серьезным признанием. Сначала я должна привести в порядок свои мысли и чувства.
– А я и не тороплю. Пожалуйста, думай сколько хочешь. – Теперь его голос звучал решительно. – Но я испытываю физическую потребность в тебе. Я больше не могу ждать, любимая. Я хочу тебя прямо сейчас!
Она улыбнулась.
– Я тоже хочу тебя, но мы же не можем заняться любовью прямо здесь, на полу гостиной Хауквея. Потерпи до вечера. Мы найдем способ остаться вдвоем.
Глава 11
Как и все остальное в особняке мандарина, обеденная зала вполне была достойна украсить собой императорский дворец. Она буквально дышала царской роскошью. В сводчатый потолок, темно-синий, как ночное небо, были врезаны маленькие хрустальные призмы. Проникавший через них солнечный свет создавал полную иллюзию звезд. За длинным банкетным столом могли свободно разместиться двадцать человек. Стены вокруг были увешаны гобеленами с изображением богатых пиршеств. Столы ломились от всевозможных блюд и напитков.
Доун отпустила по этому поводу какое-то замечание, и Хауквей засмеялся.
– Таково восточное мышление, – сказал он. – Позвольте мне продемонстрировать.
Он извлек из кармана халата маленькую, около четырех дюймов в диаметре, круглую коробочку. Пока Доун и Джек разглядывали ее, Хауквей снял крышку, и под ней оказалась вторая коробочка, чуть поменьше. Посмеиваясь, мандарин снял крышку со второй коробочки, и на свет появилась коробочка поменьше. Он повторил эту процедуру десять раз. Последняя коробочка была не больше полудюйма в диаметре.
– Оригинально, – пробормотала Доун.
Хауквей аккуратно собрал все крышечки одна в одну и ловким движением накрыл ими первую коробочку, потом повозил коробочку по столу, чтобы все крышечки легли на свои места, и протянул ее пленнице.
– Мы, китайцы, представляем себе жизнь в виде серии концентрических кругов, – объяснил он. – Один круг лежит в другом, побольше, и так далее. Все эти круги уходят в бесконечность, подобно самой Вселенной. Вот мы с вами сидим здесь, в стенах этой комнаты, а комната окружена стенами дома, который, в свою очередь, окружен каменной оградой. А все это находится в пределах кратера, окруженного морем. Вам понятна моя логика?
Доун кивнула, открывая крышку первой коробочки.
– Наша столица, Пекин, построена по тому же принципу. Город обнесен внешней стеной. Внутри ее располагается Императорский город, отделенный другой стеной. А в Императорском городе находится Неприступный город – резиденция императора.
Доун с иронией заметила:
– Император прячется от своего народа, а вся страна живет за глухой стеной. Вам никогда не приходило в голову, Хауквей, что сам принцип, который вы отстаиваете, – она перевернула коробочку вверх дном, и девять остальных коробочек высыпались на стол, – стал непосредственной причиной слабости Китая перед лицом западного мира? Эта слабость – неизбежный результат изоляции. Огромная нация варится в собственном соку, пожирая саму себя.
Мандарин погладил жидкую бородку, задумчиво глядя на собеседницу.
– В ваших словах много мудрости, но вы ошибаетесь, говоря, что я отстаиваю этот принцип. Да, дорогая моя леди, вы будете отличной парой императору.
Доун вспомнила о том, что ее ждет впереди, и замолчала. Тем временем слуги подавали на стол печеную утку, жареного фазана, огромных пильчатых креветок и множество экзотических незнакомых кушаний. Особое любопытство Доун вызвало блюдо, поданное на подносе с бортиками и напоминавшее вареные яйца.
– Это очень редкий деликатес на Востоке и, разумеется, во всем мире, – сообщил Хауквей. – Яйца тысячелетней давности. Непременно отведайте.
Доун брезгливо посмотрела на яйца.
– Но на самом-то деле им не тысяча лет, правда?
– Они очень древние, уверяю вас, – сказал Хауквей, озорно блеснув глазами.
– Мне что-то не хочется. – Доун передала поднос с яйцами Джеку.
– Мне тоже. Не примите за обиду, сэр.
– Вернемся к вопросу о Китае. На протяжении многих веков правители и их министры живут за глухими стенами в окружении архаичных церемоний. Об условиях жизни в стране они знают лишь то, что мандарины считают нужным им рассказывать. Я от души надеюсь, что нынешний император, Гуансюй, коренным образом изменит уклад Китая, но, – печально вздохнув, добавил он, – ему будет нелегко. Когда умер старый император, а это случилось больше двадцати лет назад, его жена, вдовствующая императрица, которая по закону могла выбрать нового правителя, посадила на трон своего племянника, маленького мальчика. Эта капризная, самолюбивая и жадная до власти женщина, которой совершенно все равно, что творится за стенами Неприступного города, выбрала ребенка, чтобы править вместо него до тех пор, пока он не достигнет зрелости.
Способный и прилежный юноша с пытливым умом, к несчастью, напрочь лишен силы – как физической, так и духовной. Ко времени вступления на престол он был уже в полном подчинении у тиранической тетки. Советники Гуансюя уговорили его выделить крупную сумму денег на модернизацию китайского военного флота. Ведь для того, чтобы оградить нацию от повторения опиумных войн, необходимо вывести военные силы страны на уровень западных. Вдовствующая императрица наложила вето на эти расходы и пустила все деньги на строительство очередного дворца для себя, дабы потешить свою страсть к шикарному отдыху.
Поэтому, как вы понимаете, миссис Прайс, Неприступному и Императорскому городам требуется сила, способная противостоять влиянию императрицы на Гуансюя. И вы именно та женщина, которая ему нужна, миссис Прайс. Так решил Цао Ванг. С вашей любовью и поддержкой император Гуансюй одолеет любые препятствия.
Доун беспомощно взглянула на Сильвера Джека. Тот лишь пожал плечами. Ей казалось непостижимым, что такой умный, высокообразованный человек, как Хауквей, может свято верить в сверхъестественные силы, разделяя тысячелетние предрассудки своих языческих предков.
