Марша Кэнхем - Безоглядная страсть
— Обещай мне, — проговорила наконец она, — что не станешь предпринимать никаких необдуманных шагов!
— Клянусь, любимая, — улыбнулся Ангус, — я буду осторожен сверх меры! Я буду так незаметен, что на меня будут обращать не больше внимания, чем на рисунок на обоях! Но в ответ, родная, тебе тоже придется кое-что пообещать мне.
— Что? — Глаза Энни удивленно округлились.
— Поклянись мне, — торжественно произнес Ангус, — всем, что только для тебя свято, что оставишь сумасбродства. Никаких ночных поездок, никаких битв, никаких «полковников»… Я не требую, Энни, не хочу ставить тебе никаких ультиматумов — я просто очень прошу… Я же все-таки волнуюсь за тебя, Энни, твоя безопасность мне все-таки небезразлична!
Энни опустила голову.
— Хорошо, — согласилась она, — клянусь. Я бы и сама не стала этого делать, Ангус, если бы не война.
— Я знаю, Энни, — горячо подтвердил Ангус, — что в мирное время ты примерная жена, как раз такая, какая и была мне всегда нужна.
— Спасибо, — не поднимая головы, прошептала Энни.
— Честно говоря, — продолжал он, — будь моя воля, я бы попросил тебя бросить все прямо сейчас. Но не могу, Энни. Я все-таки уважаю твой выбор. К тому же мне известно, что ты любезно пригласила принца некоторое время пожить в Моу-Холле…
Энни удивленно посмотрела на него.
— Об этом я узнал от Камерона, — объяснил Ангус. — Ты, должно быть, хотела держать это от меня в секрете, так что извини…
— Почему же, — прервала она его, — я как раз собиралась сказать тебе… Просто, по-моему, Моу-Холл — самое подходящее место для его высочества. Наше имение рядом с Инвернессом, и нигде больше нет такой большой равнины, чтобы разместить лагерем целую армию…
— Надеюсь, — усмехнулся он, — я все-таки по-прежнему хозяин своего дома?
— Разумеется, — улыбнулась она, — когда вернешься. Их губы слились в страстном поцелуе — таком долгом, что Ангус уже почти успел забыть, о чем они говорили.
— Помнишь ту пещеру, которую я показал тебе однажды? — спросил он. — Ту, где мой отец два месяца прятал свою семью после предыдущего восстания?
Поцелуй еще горел на устах Энни, и она соображала с трудом.
— Кажется, помню, — проговорила она.
— Англичане тогда рыскали вокруг день и ночь, но так и не смогли ее найти. К тому же думаю, что на данный момент вряд ли найдется человек пять, включая меня, кто знает о ее существовании. Пожалуй, я оставлю Харди с тобой — если ты сама не сможешь вспомнить, где эта пещера, он-то уж точно помнит дорогу туда. К тому же у этого парня навыки контрабандиста: если понадобится, он сможет снабжать принца продуктами и всем необходимым. Тем более он, думаю, и сам не захочет возвращаться со мной в Эдинбург, чтобы снова подвергнуться допросу…
— Допросу? — насторожилась Энни.
— Я убеждал всех, что ты, дескать, в Инвернессе, гостишь у свекрови, бесишься там от скуки… Гарнер и Уоршем вызывали Харди на допрос, действительно ли это так. Он, разумеется, подтвердил, уверяя их, что легендарная рыжеволосая амазонка — не ты: не можешь же ты одновременно находиться и в Инвернессе, и в Абердине! И в качестве доказательств привел твои письма из Драммур-Хауса.
— Письма? Я не писала тебе никаких писем!
— Разумеется, поддельные. Адриенна де Буль любезно согласилась помочь мне и — надо отдать ей должное — сделала все так, что комар носа не подточит.
— Адриенна де Буль была в Эдинбурге? — нахмурилась Энни.
— Да, в качестве… скажем так, гостьи майора Уоршема. У этой дамы, на счастье, есть горничная, способная подделать любой почерк. Таким образом на свет появились четыре письма на розовой бумаге, перевязанные красными лентами и обильно смоченные экзотическими духами…
— Экзотическими? — невольно переспросила Энни.
— Да, очень необычными. Напоминают мне аромат одного цветка, который я видел в Индии — очень красивый, белый, раскрывается только в лунную ночь…
— Только в лунную ночь? Как романтично!
Ангус и сам сейчас был настроен на романтический лад. Они одни в пустой деревенской таверне, заброшенные сюда случайным поворотом их извилистых судеб, полумрак, свет одинокой свечи бросает на рыжие волосы Энни причудливые тени… Но дверь таверны не запирается, сюда в любой момент могут войти… И все же стоит рискнуть.
Ангус притянул Энни к себе, увлекая жену на лавку.
— Ты только что обещал мне избегать рискованных ситуаций, — улыбнулась она, — а сюда в любой момент могут войти!
— Обещал, — тяжело дыша, произнес он, — но устоять не могу.
Глава 18
Инвернесс
Вывод войск принца из Фалкирка начался первого февраля — через день после того, как курьер привез тревожную весть о том, что Камберленд неожиданно вышел со своей армией из Эдинбурга и направляется к Линлитгоу. Якобиты покинули лагерь на рассвете. К полудню уже ничто не напоминало о том, что он вообще существовал, если не считать нескольких брошенных сломанных телег. В Сент-Ниньенсе, увы, не обошлось без досаднейшей потери: церковь, в которой якобиты хранили конфискованный у противника порох, взлетела на воздух от случайной искры, и Лохела лишь чудом не погребло под обломками. Узнав о потере, лорд Джордж пришел в бешенство.
Войска принца двигались медленно. Чтобы преодолеть горные перевалы, им потребовалось пятнадцать дней.
Почти все это время ледяной ветер бил им снегом в лицо, пробирая до костей и превращая бороды в бахрому из сосулек. И без того немногочисленные пушки пришлось побросать, и, казалось, ни один из оборванных, голодных людей о них особо не жалел. Камберленд же, напротив, узнав о том, что шотландцы затопили свою артиллерию в болоте, решил, что стоит потратить пару дней, чтобы вытащить их оттуда. Узнав, что принц отправился трудной дорогой через горы, Камберленд шел за ним по пятам в течение трех дней. На четвертый же сильный снег заставил его отказаться от этой затеи и пробираться низинами.
Как только перевал был преодолен, армия принца почувствовала облегчение. Дальше путь лежал либо через густые кипарисовые и кедровые леса, либо по равнине, на которой лишь время от времени попадались небольшие каменные домишки. Обитатели их вели себя по-разному — одни радостно приветствовали повстанцев, щедро делясь с ними едой и одеждой, другие же, напротив, спешили запереться на все запоры.
Энни с Макгиливреем и его людьми ехали немного впереди остальных, прокладывая путь. Добравшись наконец до дома, Энни обнаружила в нем все почти в том же виде, как и полгода назад, когда она оставила его. Харди, ехавший всю дорогу по правую руку от госпожи, едва спешившись, тут же начал привычно командовать слугами: растопить камины, приготовить постели, надраить полы… Но первым приказанием было приготовить ванну для леди Энни. Успев уже основательно отвыкнуть от цивилизации, от заботы служанок, Энни с наслаждением принимала маленькие радости.
