Джулиана Гарнетт - Прекрасная колдунья
— Да, милорд, — отозвался Брайен из конца коридора.
Когда они ушли, Рон запустил руку в свою густую шевелюру и устало вздохнул:
— Можно поверить, что эта девка — отродье моего отца. У нее такой же дьявольский характер. — Взгляд его упал на Джину, и он нахмурился еще больше. — Ну как, понравилось тебе это представление, цветочек?
— Да, милорд. Было занимательно. Это на многое пролило свет.
— Не сомневаюсь.
Рон двинулся мимо нее, дергая за кожаные шнурки своей кольчуги. Один из шнурков зацепился за металлическое кольцо, и Рон выругался, безуспешно пытаясь развязать его.
Джина некоторое время молча наблюдала за его усилиями, затем подошла к нему и сказала:
— Позволь мне, милорд. Ты только запутаешь шнурки еще хуже.
— Я не знал, что у тебя есть опыт оруженосца, — бросил он, но все же остановился и дал ей попробовать.
— Не нужно много опыта, чтобы развязывать запутавшиеся шнурки и выслушивать твою брань. — Она наклонилась над кожаным узлом. — Мне жаль твоего бедного оруженосца.
— Морган к этому привык, — пожал плечами Рональд. — И к тому же я не часто браню его — он не дает к этому повода.
— Да? А я что-то не замечала, чтобы тебе был нужен повод для того, чтобы излить свое раздражение на окружающих.
Рон нетерпеливо дернулся, и она слегка толкнула его локтем.
— Я уже почти развязала их. Не двигайся, или я опять все запутаю.
В тот же миг она развязала шнурки и придержала тяжелую кольчугу, пока он высвобождал из нее руки и голову. Избавившись от этой тяжести, Рон облегченно вздохнул.
— Временами она делается точно свинцовой, — пробормотал он, потирая ключицу.
Кольчуга действительно была очень тяжелой и покрывала рыцаря с головы до колен. А толстый кожаный жилет под ней был способен отразить стрелу или, во всяком случае, не дать ей проникнуть глубоко в тело. Свой меч Рональд отставил в сторону, и Джина подумала, что едва ли смогла бы даже поднять его. Меч доходил ей почти до подбородка. Поразительно, как Рон управлялся с ним…
— Ты так уставилась на мой меч, словно жаждешь воспользоваться им, — язвительно заметил он.
Презрительная улыбка скривила ее губы.
— Нет, милорд. Боюсь, твой меч мне не по силам. Кинжал был бы для меня полезнее.
— У тебя есть еще более страшное оружие под юбками. — Джина возмущенно вскинула голову: ей казалось, что Рональд достаточно хорошо воспитан, чтобы не позволять себе подобных замечаний. А он насмешливо пояснил: — Я имею в виду колено, которым ты пихнула меня в живот.
Она фыркнула.
— Это была нога, а не колено. И ударила я не в живот…
— Да, целилась ты правильно. Это меня и удивляет.
Черт возьми! Ей захотелось откусить свой болтливый язык. Чего это она так разболталась с ним? Джина досадливо пожала плечами и отвернулась, разглядывая полоску грязи на руке: безопаснее было смотреть на свою собственную руку, чем на него. А Рон продолжал неторопливо раздеваться, и у нее возникло ощущение, что он намеревался закончить то, что начал в то утро на лесной поляне, несколько недель назад…
— Принеси мне горячей воды.
Джина закрыла глаза и притворилась, что не слышит. А когда он повторил свое требование, пожала плечами и пошла к жаровне. Там стоял небольшой металлический кувшин, она взялась за него и вскрикнула от боли. Кувшин оказался горячим, и она обожгла себе пальцы, невольно выругавшись. Потом осторожно взяла его тряпкой и налила воду в пустую миску, а тряпку отложила в сторону.
— Вот твоя вода, — коротко сказала она, все еще не глядя на него.
— Ты хочешь, чтобы я ошпарился? Добавь сюда холодной. Можно подумать, что ты никогда не мылась.
Рассерженная, Джина метнула на него уничтожающий взгляд, но разозлиться по-настоящему уже не могла. Одетый в простую льняную сорочку, Рон больше не походил на жестокого воина. Это был просто красивый, хотя и усталый мужчина, и таким он ей нравился больше.
Усталость сквозила в его чертах, а шрам на щеке выделялся заметнее, чем обычно. На подбородке темнела небритая щетина, под глазами были круги. Сама не зная, почему, Джина улыбнулась. Явно удивленный такой реакцией, он улыбнулся в ответ, и от этой искренней улыбки сразу помолодел. Они молча смотрели друг на друга, и Джина вдруг вспомнила тот день на поляне, когда он был так соблазнителен и нежен, а она едва не потеряла голову от его сладких слов…
Молчание было прервано громким стуком в дверь. Она была незаперта и тут же распахнулась.
— Милорд Рональд? Мне сказали, что вы желаете поговорить со мной.
Встрепенувшись, Рональд отвел взгляд.
— А, Оуэн! Входи и закрой за собой дверь. Мне нужно знать, что произошло здесь со времени твоего последнего послания, которое я получил два месяца назад в Лондоне.
Закрыв дверь, Оуэн повернулся и озадаченно посмотрел на него.
— Моего последнего послания, милорд?
— Да, оно дожидалось меня в Лондоне, а когда я явился сюда, то обнаружил, что ты в тюрьме. События, должно быть, развивались очень быстро?
Покачав головой, Оуэн сказал:
— Я не посылал вам никакого послания в Лондон. Я просидел в темнице больше трех месяцев.
— Не посылал? — Рональд выдвинул стул и жестом предложил Оуэну сесть. Потом, слегка нахмурившись, повернулся к Джине: — Разыщи сэра Клайда, и пусть он раздобудет тебе что-нибудь поесть. Чего-нибудь горячего. Когда поешь, возвращайся сюда.
Оуэн с любопытством взглянул на нее, а она гордо вздернула подбородок. Джина не забыла, что он не пришел ей на помощь, когда она просила об этом, и отдал в руки Рональда. А надеяться на доброе отношение Рональда Гриффина — все равно что ждать молока от тигра… И вот сейчас они явно хотели избавиться от нее. Нет, она не забудет им этого так просто!
— Хорошо, милорд, — сказала она ласково и направилась к двери, но Рон, словно спохватившись, остановил ее.
— Погоди. Я сам скажу сэру Клайду.
Притворяясь удивленной, она медленно покачала головой.
— Куда я денусь, даже если буду бродить по Гленлайону одна? Он полон твоими солдатами, все ворота на запоре, а во рву вода. Боишься, что я вызову ветер, чтобы он перенес меня через стены? Или ты боишься, что я убегу из твоих любящих объятий, милорд?
Оуэн негромко засмеялся, а Рональд сжал губы.
— Ты уже доказала, что убегать умеешь. Но если ты это сделаешь, то пеняй на себя.
— Не беспокойся, я останусь здесь. И буду, как мышка, сидеть в углу, так что не обращай на меня внимания. Можешь продолжить обсуждать все, что желаешь. Я не буду слушать. Кроме того, я ведь не понимаю вашего языка…
Слабая улыбка пробежала по губам Рональда. Он взглянул на Оуэна и сказал ему что-то по-уэльски. Оуэн ответил с едва заметной улыбкой и взглянул на девушку.
