Элейн Барбьери - Невинность и порок
— Не будь дурочкой!
Из груди Пьюрити вырвался короткий, отрывистый смешок.
— О да, я и впрямь была дурочкой, но теперь тебе не провести меня.
— Вот как? — пробурчал он, чувствуя на себе любопытные взгляды людей, следивших за ними обоими. — Для такого разговора можно найти и более подходящее время!
— Какое? — Выражение лица Пьюрити сделалось жестким. — Когда я лежу под тобой и чувствую себя слишком смущенной, чтобы рассуждать здраво?
— Смущенной? Значит, вот как ты к этому относишься?
Светлые глаза Пьюрити были холодными как лед.
— Завороженной… околдованной… Надеюсь, теперь доволен?
Касс покачал головой:
— Нет. Есть только одно, что может меня удовлетворить… — Он невольно перевел взгляд на губы Пьюрити, и на ее бледной коже выступил густой румянец. — Однако здесь не место для этого.
— Будь ты проклят!
Крепко сжав руку Пьюрити, Касс увлек ее за собой по тропинке к ручью. До слуха его донеслись чуть слышные смешки свидетелей этой сцены, и он понял, что странные выходки сердитой белой женщины только позабавили его соплеменников. Кроме того, ему стало ясно, что Пьюрити этот смех разозлил еще больше.
— Отпусти меня! — резко сказала она.
— Нет.
— Говорю тебе…
— Ты попусту тратишь время, Пьюрити. Я не позволю тебе покинуть поселок. Нам с тобой есть о чем поговорить, так что, если хочешь, можем начать прямо сейчас.
— Я не желаю с тобой разговаривать, потому что и так знаю все, что мне нужно знать!
— А вот тут ты ошибаешься!
— Хорошо! — Пьюрити вся так и затряслась от ярости. — Я знаю все, что мне угодно знать!
— И это тоже неправда.
— Отпусти меня, Касс.
— Будь по-твоему. — Касс остановился. Она сама не понимала, что делала с ним, когда смотрела на него так, как сейчас. Ее взгляд каким-то странным образом сочетал в себе ненависть и страстное желание, и от него сердце Касса начинало биться сильнее. С трудом сдерживая противоречивые чувства, он проговорил с еще большей настойчивостью: — Обещаю: если после нашего разговора ты все еще будешь рваться домой, я сам отвезу тебя.
Пьюрити посмотрела на него с недоверием.
— Можешь положиться на мое слово.
Она молчала.
— Пьюрити…
— Хорошо, будь по-твоему!
Взгляды множества любопытных глаз впивались в спину Касса, когда он вел ее прочь от поселка, в сторону узкой тропинки, вившейся среди деревьев.
— А теперь отпусти мою руку.
Касс повиновался, и они продолжали путь в тишине, пока не достигли берега ручья. Там он резко обернулся.
— А теперь можешь спрашивать меня, о чем пожелаешь.
Пьюрити охватила мелкая дрожь, ее взгляд словно обжигал его.
— Это была Шепчущая Женщина?
— Да.
— Почему ты меня не предупредил? Как ты мог держать все в тайне от меня и особенно от Стэна, зная, как много эта женщина значила для него?
— Я умею хранить тайны.
— Тайны, в которых нет необходимости и которые причиняют другим лишние страдания!
— Это не так.
— В самом деле?
— Эти тайны, напротив, должны избавить других людей от лишних страданий.
— Кого ты имеешь в виду?
— Прежде всего Джулию, на которой Джек женился, когда думал, что моя мать погибла, затем — мать, любящую Джека до сих пор, и, наконец, Парящего Орла…
— Парящий Орел… — Пьюрити на миг прикрыл глаза. Когда она открыла их, на них выступили слезы. — Он был твоим братом, да? — хриплым голосом спросил она.
Боль пронзила Касса как ножом, лишив его дара речи.
— Мне следовало бы догадаться. — Глаза Пьюрити снова вспыхнули. — Именно поэтому ты понял, что я чувствую, когда вспоминаю о своих сестрах: эту мучительную тоску, боль, таящуюся где-то в глубине души, которую даже время не может излечить, и потребность во что бы то ни стало узнать, что с ними стало. Почему ты не сказал мне, кем тебе приходился Парящий Орел?
— А разве это что-нибудь могло изменить?
— Да! — Пьюрити покачала головой. — То есть нет! Я хотела сказать…
Голос девушки прервался, выдавая охватившие ее смущение и досаду на себя. Сочувствуя ей, Касс прикоснул к завиткам, обрамлявшим лицо Пьюрити.
— Сядь со мной рядом, Пьюрити, и я расскажу тебе, как…
— Нет. — Пьюрити оттолкнула его руку. — Уже слишком поздно. Можешь оставить свои тайны при себе. Разве не этого ты хотел?
— Нет.
— Что бы ты ни говорил, я не желаю тебя слушать.
— Неправда.
— Нет, правда! Я…
— Тебе пора наконец узнать об этом, а я должен открыть душу — не только ради тебя, но и ради себя самого. — Касс сделал паузу. Голос его против воли понизился до чуть слышной мольбы. — У меня и в мыслях не было обманывать тебя или завлечь в ловушку, Пьюрити. Позволь мне все тебе объяснить.
Резко опустившись на ближайшее бревно, Касс усадилее рядом с собой, обняв одной рукой. Глаза Пьюрити были похожи на серебристые озерца, и сердце его таяло от одного их взгляда. Он слегка коснулся губами трепещущих век.
Рот ее был приоткрыт словно в немом призыве, которому Касс не мог противиться, и он поцеловал ее. Затем, отстранившись от Пьюрити так, что его губы находились лишь в нескольких дюймах от ее лица, юноша начал свой рассказ.
Джулия посмотрела вверх, определяя по положению солнца на безоблачном небе время, и нахмурилась: было ужене меньше часа пополудни. Она подхлестнула лошадь. Джулия не ожидала, что визит в город займет так много времени, однако она была признательна судьбе за то, что скоро все наконец решится. Ей вдруг пришло в голову, что она слишком долго находилась в своего рода чистилище, пытаясь удержаться на плаву среди океана неизвестности. Но теперь ее положение прояснилось. Еще немного времени, и она…
Тут впереди показались крыши «Рокинг-Ти», пробудив в ней знакомое волнение. Пыльная дорога, ведущая к ранчо, блестела в лучах полуденного солнца; словно золотистая лента, она петляла среди свежей зелени. Джулия была рада увидеть дом, которому было всецело отдано ее сердце. Она невольно залюбовалась представшей перед ее глазами мирной картиной: стадо вдалеке, всадники, лошадь в загоне рядом со скотным двором…
Мысли Джулии прервались, едва она заметила возле дома лошадь, пьющую из корыта. Кобыла была черной, с белой звездочкой на лбу.
Подавив подступившие к горлу слезы счастья, Джулия снова подхлестнула лошадь… раз… другой, и фургон помчался вперед с головокружительной скоростью. Женщина даже не заметила, что ее капор от ветра сбился набок. Охваченная дрожью предчувствия, она остановила фургон рядом с загоном для скота как раз в ту минуту, когда дверь дома распахнулась и на пороге показалась знакомая фигура.
