Сара Маккерриган - Чары воительницы
— Я зашивала тебя… и нянчила… тащила тебя через пол-Шотландии, — выдавила она сквозь стиснутые зубы, с огромным трудом волоча его по скользким доскам, — …не для того, чтобы ты мог… умереть… от дурацкой шишки на голове.
Глава 18
Никогда в жизни Хелена не чувствовала себя такой несчастной. Она кусала ноготь большого пальца, дежуря около Колина, лежащего рядом с очагом в главном зале. Проклятый норманн все еще не отвечал, несмотря на подстрекающие оскорбления, которыми она осыпала его. Теперь Хелена молча смотрела, ожидая увидеть трепет век или движение пальца. Но в основном она, не веря своим ушам, слушала, как мятежные настроения распространяются в рядах норманнов.
Много лет она тренировала рыцарей Ривенлоха на защиту замка. Десять лет она обучала население замка готовиться к осаде. И все это время Ривенлох был благословлен только миром и спокойствием.
Сейчас, когда замок был в самом центре настоящего нападения, когда эти навыки были больше всего нужны, кучка нормандских чужаков узурпировала командование замком. Даже Дейрдре, потерявшая рассудок из-за похищенного мужа, но героически старающаяся сохранить свое влияние на рыцарей, не могла добиться от норманнов сотрудничества. Они были упрямым трусливым сборищем, которое отказывалось противостоять англичанам. Как могли они называть себя мужчинами, когда не хотят пошевелить и пальцем, чтобы спасти своего собственного командира, которого прямо сейчас наверняка пытают?
Хелена достаточно наслушалась их малодушного нытья. Если норманны слишком трусливы, чтобы вести войну, тогда она соберет людей Ривенлоха. Она вскочила на ноги, чтобы созвать мужчин своего клана.
К несчастью, она недооценила своеволие рыцарей Камелиарда, в особенности сэра Роува д’Оноре — громилу, оставленного командовать. Даже когда она пыталась мобилизовать военные силы, он угрожал смертью каждому, кто подвергнет осаде стены Ривенлоха. Когда Хелена выразила сомнение в том, что у него есть право командовать, он заявил, будто следует приказам самого Пейгана. Похоже, Камелиард настаивал, что не может быть никаких переговоров по поводу заложников. Долгом Роува была защита замка, даже если это означало, что необходимо пожертвовать его собственным лордом.
Кровь Хелены кипела от отчаяния. На самом деле она видела, что Роуву так же не хочется следовать приказам Камелиарда, как и ей самой. Когда она окинула взглядом зал, ей стало очевидно, что норманны, как и она, жаждут битвы. Но, все до единого, они были верны Пейгану. Они не станут перечить своему командующему.
В другое время Хелена восхищалась бы такой преданностью. Но когда она видела лицо сестры и знала, что англичане сделают с Пейганом, она не могла не проклинать норманнов. Может быть, те, кто остался, довольны тем, что слоняются без дела, но Хелена не собиралась позволять Дейрдре страдать от горя. Она дала обещание сестре, и она собиралась его сдержать.
Хелена поклялась, что до наступления этой ночи найдет способ спасти Пейгана, защитить Ривенлох и уничтожить то громадное деревянное чудовище, которое напало на замок, — машину, которую норманны называли требюше.
Но без ведома Хелены такая интрига уже затевалась. И когда она узнала о ней, где-то около полуночи, Хелена была потрясена до глубины души: во-первых, из-за того, что в ней был задействован тайный проход под замком, о котором она понятия не имела, и, во-вторых, что этот план был организован не кем иным, как ее младшей сестрой, милой, невинной, послушной Мириел.
Это была блестящая схема. Уже сейчас Дейрдре и ривенлохские рыцари пробирались по туннелю Мириел, чтобы подстеречь англичан, пока они спят. Единственным изъяном, как считала Хелена, было то, что сама она не сможет присоединиться к сражению за крепостными стенами. В течение часа, если план провалится, от нее потребуется надзирать за защитой замка.
Естественно, сестры не открыли свои планы норманнам. Сэр Роув, без сомнения, стал бы возражать, что это слишком большой риск. И возможно, так оно и было. Но это был риск, на который Хелена и Мириел были готовы пойти ради Дейрдре.
В камине шишка взорвалась дождем искр, осветив лицо Колина, когда Хелена опустилась рядом с ним на колени. Святые угодники, даже сейчас, бледный, осененный тенью смерти, он прекрасен, как темный ангел.
Она уже в сотый раз прижала пальцы к его горлу. Пульс Колина был слабый, но ее ободрял тот факт, что он вообще все еще бьется. А когда Хелена коснулась его приоткрытых губ, между ними все еще ощущалось дыхание. Это вселяло надежду.
Она причесала пальцами его мокрые волосы. Потом, убедившись, что никто из спящих неподалеку от нее рыцарей не видит, Хелена нежно поцеловала Колина в лоб.
Хелена не могла бы точно сказать, когда она влюбилась в этого норманна. Может быть, это случилось, когда они вместе ловили рыбу на берегу ручья. Или когда он в первый раз поцеловал ее. Или когда он забрал ее девственность. Или, может быть, это все те восхитительные ужины, которые Колин готовил. Как бы там ни было, теперь она знала, что неразрывно связана с ним сердцем и душой.
Если она потеряет его…
Хелена закрыла глаза. Мысль об этом была ей невыносима. Может быть, она и не хотела выходить за Колина замуж, но она не могла вынести мысли о его отсутствии. Никогда больше не слышать его беззаботный смех. Никогда больше не таять под его жадным взглядом. Никогда больше не ощутить уют его объятий и прикосновение его губ…
— Дикая кошка.
Хелена подумала, что этот шепот ей послышался. Но когда она открыла глаза, Колин смотрел на нее, его глаза были тонкими щелками отраженного света под тяжелыми веками.
— Колин? — выдохнула она.
Каким-то чудом ему удалось поднять уголок рта в улыбке, хотя она была уверена, что это единственный мускул, в котором осталась хоть капля силы.
Сердце Хелены замерло, и в кровь хлынула радость. Потребовалась вся ее воля, чтобы не броситься обнимать Колина, осыпая его лицо поцелуями. Но она не осмелилась. Слеза уже угрожала сорваться с уголка ее глаза. Она вытерла ее большим пальцем.
— Давно пора, ты, ленивый норманн.
Он заморгал, сбитый с толку окружением.
— Где твой отец?
— В безопасности. — Боже, как же она хотела прижать его к своей груди. — Ты спас его.
Колин удовлетворенно кивнул и тут же поморщился от боли:
— Моя черепушка?
— Получила большую шишку. — Хелена хмыкнула. — Повезло, что ты тупоголовый норманн, а то все могло быть гораздо хуже.
Он улыбнулся, потом закрыл усталые глаза.
— А Пейган?
Хелена помедлила.
— Ты, наверное, хочешь пить. Принести тебе?
