Трейси Энн Уоррен - Моя пылкая любовница
Рейф оцепенел.
— А почему вдруг возник вопрос о браке?
— Потому что она носит вашего ребенка.
Рука Рейфа задела кофейную чашку, опрокинув ее на стол. Несколько коричневых капель вытекло на белоснежную скатерть.
Беременна? Это невозможно!
— Должно быть, вы ошибаетесь, — произнес он. Собственные слова доносились до него откуда-то издалека.
— Увы! — отрезал Аллертон. — Она сама мне в этом призналась. Я видел, что ее все время тошнит, и она страдает головокружениями. А когда она однажды лишилась чувств, пришлось пригласить доктора.
Рейф посмотрел в глаза собеседнику:
— Она здорова?
— Настолько, насколько может быть здорова женщина в таком деликатном положении. — Аллертон стиснул кулак. — Вы ее погубили, вы, ублюдок с сомнительной репутацией, и теперь вы мне за все заплатите!
У Джулианны будет ребенок!
Она говорила, что бесплодна. Он помнил ее печаль, помнил ее потерянный взгляд, когда она рассказывала, что не может зачать. И Рейф не сомневался, что она в это верила. Она искренне считала, что никогда не забеременеет. Очевидно, мать-природа сочла по-другому.
Прерывисто дыша, он сглотнул.
«Боже мой, я стану отцом!»
— Выбирайте оружие! — объявил между тем Аллертон. — Шпаги или пистолеты. Мы встретимся завтра на заре.
Рейф отвлекся от своих размышлений и пронзительным взглядом посмотрел на младшего брата Джулианны:
— Не смешите меня. Это нелепо. Дуэли не будет.
Аллертон взорвался:
— Как так? Вы оскорбили меня и мою семью, и вам придется искупить свою вину!
— Если я кого-то и обидел, то только вашу сестру. И решать этот вопрос будем мы с ней. Я не стану с вами драться, милорд.
— Джентльмен обязан ответить на вызов, — настойчиво заявил граф.
— Совершенно верно. Но вы забыли, что я не джентльмен. В высшей степени глупо выносить личные проблемы на суд общества. Если я буду завтра с вами драться, как вы настаиваете, репутация вашей сестры окажется, погублена навсегда. Не думаю, что она вас за это поблагодарит. А если вы сумеете держать рот на замке, можно найти способ все уладить.
— И как же?
— А вот это будем решать мы с леди Хоторн.
— Вы сильно ее обидели, Пендрагон. Если вы снова так поступите, клянусь, я вас убью, и не на поле чести!
— Приму к сведению, милорд.
Сжав в бессильной злобе кулаки, Аллертон долгую минуту гневно мерил его взглядом, потом резко повернулся и вышел из комнаты. Через несколько секунд громко хлопнула входная дверь.
Похоже, лорд Аллертон ушел. Колени внезапно подогнулись, и Рейф рухнул в кресло.
«Джулианна носит моего ребенка!»
Переплетя пальцы, он начал обдумывать свое будущее и ее тоже.
Джулианна вдела в иголку новую розовую шелковую нитку и воткнула иголку в кусок ткани, плотно натянутый на пяльцы. Она вышивала цветочный узор, нарисованный собственноручно. Стежки получались искусными и аккуратными.
Она любила шить. С раннего детства, с тех пор, как в четыре года мать дала ей в руки иголку и пяльцы, вышивание было ее любимым делом. Став взрослой женщиной, она считала это занятие приятным и успокаивающим нервы, особенно сейчас, когда нужно было чем-то заняться и при этом по возможности не волноваться. Но, даже сосредоточившись на сложном рисунке переплетающихся листьев и цветов, она поймала себя на том, что мысли опять забредают на тревожную территорию.
Скоро ей придется покинуть Лондон. Через месяц или два, если ей повезет. Пока беременность не станет заметной. Надо уехать туда, где она точно не встретится ни с кем из своих знакомых.
Наверное, подойдет Шотландия. Но тут она представила себе, что придется провести зиму в холодном сыром климате, и передернулась, словно вокруг уже дули ледяные ветра и мел снег.
На континенте, конечно, было бы гораздо лучше. Там можно подыскать подходящее местечко, чтобы родить младенца. Франция, разумеется, отпадает сразу из-за войны. Может быть, Италия или Греция? Если, конечно, она найдет надежный корабль. И будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы выдержать морское путешествие.
Завязав узелок, Джулианна проворно оборвала нитку и сунула руку в корзинку за следующей, на этот раз зеленой — для листочков. И тут в дверь гостиной легонько постучались.
Вошел Мартин, дворецкий. Джулианна подняла на него глаза.
— Миледи, — произнес он своим хорошо поставленным голосом, — пришел визитер. Я сообщил, что вы никого не принимаете, но он все равно настаивает.
— А свое имя он назвал? — поинтересовалась Джулианна, вдевая нитку в иголку.
— Да. Пендрагон, миледи. Он сказал, что его зовут Рейф Пендрагон.
Джулианна вздрогнула и нечаянно ткнула иголкой в руку. Поморщившись от боли, она взглянула и увидела, как на ранке набухает красная капелька крови. Джулианна вытащила носовой платок и прижала прохладный шелк к руке.
— Передать джентльмену, что вас нельзя беспокоить? — уточнил Мартин, явно заметивший ее странное волнение.
Слишком поздно, подумала Джулианна.
— Нет-нет, я его приму, — ответила она. — Просите.
Дворецкий поклонился:
— Хорошо, миледи.
Сердце ее колотилось, внутри все сжалось от ужасного волнения.
Черт бы побрал Гарри за то, что он влез не в свое дело, и за то, что ему захотелось изобразить из себя бесстрашного рыцаря! В глубине души она понимала, что брат хотел как лучше, даже если и не имел права вмешиваться. Неужели он собирался бросить вызов Рейфу? «Звезды на небесах, надеюсь, что эти двое не будут драться на дуэли!» Или они уже встретились сегодня на рассвете, и теперь Рейф явился принести ей свои извинения за то, что убил ее брата?!
«Не будь дурой, — выругала она себя. — Конечно же, Гарри жив!»
Времени на дикие домыслы не осталось — вернулся Мартин, а следом за ним в комнату вошел мужчина, от одного вида которого голова закружилась, и беременность не имела к этому никакого отношения. Впившись ногтями и обивку стула, Джулианна изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие.
— Мистер Пендрагон, миледи, — доложил Мартин. Джулианна изо всех сил старалась сохранить бесстрастное лицо. Нельзя допустить, чтобы Рейф понял — она все еще любит его, и, несмотря на то, что он так жестокоее отверг, любовь даже сейчас пылает в ее сердце.
Воткнув иголку в подушечку для булавок, Джулианна отодвинула пяльцы, но не встала со своего кресла с подголовником, удобно расположенного рядом с окном.
Слуга поклонился и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Рейф невольно залюбовался Джулианной. Она стала еще более восхитительной, чем раньше, хотя это казалось просто невозможным.
