Жюльетта Бенцони - Опал императрицы (Опал Сисси)
– О! – воскликнул Фриц. – Я быть способный его найти! Я совершенно знать страну!
– Бога ради, Фриц, говори по-немецки! – взмолилась Лиза. – У нас и без того положение достаточно трудное, а тут еще приходится расшифровывать твой немыслимый французский!
– Как хочешь, – пробурчал разочарованный юноша, – но только это правда, что я знаю в тех местах каждую травинку. Вспомни! Когда я был ребенком, у моих родителей там был дом. Ты несколько раз туда приезжала.
И действительно, никакого труда не составило выяснить, где находится искомое место. Фриц был очень доволен, поскольку смог во всем блеске покрасоваться перед своей ненаглядной кузиной.
– Я точно знаю, где это! – воскликнул он, победоносно взглянув на девушку. – Можем хоть сейчас отправляться! Всего каких-нибудь десять километров...
Учитывая положение пленника, можно было ожидать от него чего угодно, только не смеха. Впрочем, этот смех звучал вполне замогильно.
– Давайте, отправляйтесь туда, и вы рискуете взлететь на воздух. Дом заминирован...
– Заминирован? – переспросил Адальбер. – Как это?
– Очень просто: если поблизости появятся полицейские или другие слишком любопытные гости, люди, которые стерегут вашу Эльзу, взорвут дом. Там заложена бомба замедленного действия, это даст им время сбежать через озеро...
Наступило глубокое молчание, вызванное объявшим всех ужасом. Обе женщины с каким-то омерзением смотрели на человека, с которым их связывали узы родства.
– Почему же тогда нас об этом не предупредили, когда требовали выкуп? Вас об этом известят, не называя точного адреса, в сообщении, которое вы получите завтра вечером... вернее, сегодня вечером.
– И, конечно же, вы доставите нам это послание?
– Действительно, мне поручено его подбросить после того, как заберу в условном месте. Думаю, я вам еще пригожусь.
Его тон звучал нагло и даже насмешливо. К человеку, решившему поторговаться за оставшийся кусочек будущего, возвращалась уверенность. Все прекрасно это поняли, но ответила ему за всех старая графиня.
– Сами решайте, с какой стороны бутерброда у вас хоть немного масла останется.
– И могу вас заверить, – подхватил Морозини, – что с той стороны, где ваши друзья, уже совсем не осталось! Если там вообще что-то могло быть после того, как за дело взялся Солманский.
– А пока что, – простонал Апфельгрюне, зевая так, что едва не вывихнул челюсть, – неужели мы всю ночь должны провести здесь?
– Нет, – решила графиня. – Мы отведем этого человека в замок, где он просидит под присмотром слуг до конца событий. Господа, – прибавила она, обращаясь к итальянцу и французу, – я предпочла бы, если это возможно, чтобы вы остались с нами. Поскольку мы пока не можем сдать его в полицию, боюсь, без вашей помощи нам не обойтись.
Склонившись перед ней в глубоком поклоне и заверив, что предоставляет себя в полное ее распоряжение, Альдо подумал: если бы какой-нибудь европейской или другой стране понадобилась королева, эта женщина справилась бы с такой ролью куда лучше, чем любая другая, пусть даже родившаяся во дворце. Графиня всем своим видом и манерой держаться внушала такое преклонение, что лично он готов был забыть про опал и больше ни о чем не думать, только угождать во всем этой знатной даме, исполненной величайшего достоинства. Должно быть, Адальбер испытывал то же чувство, потому что, отправляясь в гостиницу предупредить, что они не придут ночевать, и захватить оттуда все необходимое, он прошептал на ухо другу:
– Эту ночь я запомню на всю жизнь. Мне показалось, будто я перенесся в другой век и перевоплотился в паладина былых времен. Так и вижу себя в серебряных латах, верхом на белом боевом коне и со сверкающим мечом в руке! Нам надо освободить из плена принцессу... и утратить всякую надежду на возвращение опала! Но, как ни странно, мне это совершенно безразлично...
* * *Начиная с четырех часов ночи погода становилась все хуже и хуже, но утром Морозини все же решил отправиться взглянуть на дом. Фриц вызвался указать ему дорогу. С неба низвергался форменный потоп, в струях воды растворились все очертания и краски; впрочем, последнее обстоятельство должно было помочь маленькому серому «Фиату» с поднятым верхом пробраться к цели незамеченным. То же самое относилось и к его пассажирам: в кожаной одежде, в шлемах и больших очках Альдо и Фриц были неузнаваемы.
– Старайтесь смотреть в оба! – посоветовал Альдо своему спутнику. – Мы проделаем этот путь всего один раз. Я обнаружил дорогу, может, немного тряскую, но по ней нам проще будет сюда вернуться.
Молодой человек, в глубине души наслаждавшийся царившей в Рудольфскроне атмосферой опасности и тайны, а еще больше – тем, что разделяет опасность и тайну с Лизой, ответил, что ему этого вполне достаточно. И в самом деле, сразу за Строблем он без колебаний указал на опиравшееся на сваи здание, расположенное в начале косы Пургльштейн.
– Смотрите, вот он! Ошибиться невозможно. Этот дом много лет назад построил один заядлый рыболов. Если бы это было возможно, он поставил бы его посреди озера.
– Однако этот рыбак – человек со вкусом! Из множества красивых мест на озере он выбрал самое живописное.
Озеро Вольфгангзее по праву считается одним из самых прелестных озер в окрестностях Зальцбурга, и даже потоки воды с неба, вынуждавшие Альдо то и дело высовывать руку и протирать лобовое стекло, не разрушали его очарования. Что касается самого темноватого и приземистого дома, словно бы присевшего на берегу среди осенних ромашек и мелких желтых хризантем, опустив ноги в воду, то он был из тех, в каких хочется хоть ненадолго задержаться.
– Странное место выбрали, чтобы держать кого-то в заточении, – подумал он вслух. – Я ожидал увидеть нечто менее приветливое. Я уж скорее поверил бы, что баронесса запрет ее в своем погребе...
И тут он смог убедиться, что и Фрицу случается рассуждать здраво.
– Если в дом надо подложить бомбу, лучше отойти подальше. К тому же здесь место уединенное, и, должно быть, трудно приблизиться незамеченным. В саду ни единого кустика...
– Да, верно. Я должен был сам об этом подумать. Наверное, начинаю стареть...
– Ну, тут уж, к сожалению, ничего не поделаешь, – вздохнул молодой человек с такой серьезностью, что непременно навлек бы на себя недобрый взгляд Морозини, если бы глаза последнего не были прикованы к извилистой, скользкой и изрытой выбоинами дороге.
– Поворачиваем назад! – проворчал он. – Надо узнать, нет ли новостей.
Новости не заставили себя ждать.
Голоцени связывался со своими сообщниками одним из самых простых и известных с незапамятных времен способом: посредством дупла старого дерева на опушке парка, куда очень легко было сунуть записку, равно как и забрать ответ. Отправившись днем поохотиться, дипломат нашел оставленное послание, а во время ночной прогулки, еще не подозревая, какая гроза собирается над его головой, дал знать сообщникам, что все идет как нельзя лучше.
