Адель Эшворт - Мой нежный граф
Кэролайн задумчиво смотрела на мужа. Потом, понизив голос и пристально посмотрев ему в глаза, хрипло, страстно проговорила:
— Я знаю, что Бог есть, потому что каждый день вижу его красоту в радуге, в Розалин и даже в тебе, глупый мужчина. Но и без этого я бы никогда не усомнилась в существовании Бога, ибо знаю, что только Бог мог сотворить нечто настолько прекрасное, как персиковая роза.
Брент глубоко вдохнул, лежа на боку в ногах кровати и внимательно наблюдая за ней.
— Ты неповторимая, — проговорил он наконец, приподнимая ее ступню и массируя пальцы. — Воплощение непревзойденного ума, чувственной красоты и глубокой, философской мысли.
От этих слов у Кэролайн быстрее забилось сердце. Она убрала упавшие на лоб волосы.
— Ты всегда так романтично разговаривал со своими дамами, Брент?
Он нахмурился.
— Романтично разговаривал с дамами?
Кэролайн хихикнула и пошевелила пальцами ног в его руках.
— Со всеми дамами, которые спали с тобой до меня.
Брент устремил в нее пустой взгляд, потом недоуменно покачал головой.
— Только ты могла заговорить об этом в такую минуту.
Кэролайн овладело острое любопытство.
— Итак?
— Что «итак»?
Она видела, что Брента забавляет этот разговор. Досада молниеносно захлестнула Кэролайн, и она поняла, что он задумал дразнить ее, избегая прямого ответа, пока она не поставит себя в смешное положение, взмолившись о подробностях.
Она громко выдохнула и решила поиграть в его игру, не поддаваясь на уловки.
— Ты говорил с ними по-французски?
— Даже с француженкой, которая родила тебе ребенка?
Брент на мгновение задержал на ней взгляд, а потом склонился и поцеловал подошву ее ступни.
— Щекотно, — сказала она сквозь смех.
Он поднял голову и бархатным голосом спросил:
— Тебе это нравится, не так ли?
Кэролайн выдернула ступню из его рук.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— А какой был вопрос?
Она закатила глаза и хлопнула ладонью по постели.
— Уверена, ты знаешь, о чем я спрашиваю, Брент.
— Почему?
— Что значит «почему»? — практически выкрикнула она.
— Почему ты хочешь знать? — Его взгляд сделался пронзительным. — Тебе настолько важен я и мое прошлое?
— Конечно, — тихо, застенчиво призналась она, скрещивая на груди руки. Брент довольно заулыбался, и она потупила взгляд. Помолчав немного и по-прежнему не поднимая глаз, она тихо спросила: — Ты бы никогда не подумал меня отпустить, верно?
— Куда отпустить?
Кэролайн пожала плечами.
— Куда угодно.
Брент взял ее вторую ступню и принялся выводить на ней такие же круги подушечкой большого пальца.
— Если бы ты оставила меня больше, чем на неделю, Кэролайн, думаю, я был бы раздавлен.
— Раздавлен?
Ответ безмерно ее обрадовал.
— Ты уже планируешь отдохнуть от меня где-нибудь?
Она стыдливо улыбнулась.
— Нет. — Кэролайн спрятала глаза от горящего взора мужа и с внезапным интересом принялась разглядывать свои ногти. — Но я решу отдохнуть от твоей постели, если продолжишь увиливать от моих вопросов.
Внезапно Брент вцепился ей в ногу, стянул ее вниз, к себе, обхватил за талию и буквально подбросил вверх и уложил на себя.
Кэролайн задорно смахнула с лица волосы, чтобы лучше видеть его искрящиеся, коричневато-зеленые глаза, вокруг которых рассыпались морщинки смеха.
— Как восхитительно чувствовать тебя сверху, Кэролайн, — шепнул он сквозь стон. — Ты теплая, мягкая и идеально мне подходишь, заставляя меня твердеть и отчаянно желать снова оказаться внутри тебя.
Кэролайн часто задышала, услышав это замечание, вызвавшее в ней ощущения безрассудства и чувственности, которых она никогда не знала раньше.
— Боже правый, милорд, твердеть и отчаянно желать? Звучит не очень-то романтично.
Брент нахально улыбнулся, привлек ее к себе, и они перекатились по постели, так что она оказалась под ним.
— Не романтично? Быть может. Но зато по делу, моя прелестная женушка.
Она тихо рассмеялась и сказала:
— Уверена, что по-французски «твердеть и отчаянно желать» звучит очень романтично.
— Не думаю.
— Поговори со мной по-французски, — помолчав немного, тихо попросила Кэролайн.
Он отрицательно покачал головой.
— Да.
— Нет.
Она запустила пальцы в волосы Брента и вгляделась в каждую черточку его лица.
— Ты не помнишь романтичных слов?
— Помню предостаточно, — похвастался он.
Кэролайн хихикнула и заерзала под ним, а он уткнулся носом ей в шею.
— Пожалуйста, Брент.
Покрыв легкими поцелуями ее шею и лицо, граф слегка приподнял голову и подвинулся в сторону, чтобы освободить ее от своего веса.
— Мой родной язык английский, Кэролайн. Французский был моей работой.
— Но…
Он коснулся ее губ, и его лицо стало задумчивым.
— Слова одни и те же, они только звучат приятнее, потому что отличаются от наших, и мы не понимаем, что они значат. А важно значение.
Он повторил кончиками пальцев очертания ее губ и принялся гладить шею.
Кэролайн отважно вернулась к тому, что действительно хотела узнать.
— Значит, ты никогда не говорил по-французски с другими дамами, с которыми спал?
Брент смерил ее странным взглядом, потом недоуменно покачал головой.
— Уверен, сколько ни проживу на свете, никогда не пойму женщин.
Кэролайн ничего не отвечала, только невинно смотрела ему в глаза, и, помолчав немного в напускной нерешительности, Брент проронил:
— Ты в самом деле хочешь знать?
Она кивнула, обвив руками его шею, чтобы удержать, если ему вздумается совершить попытку к бегству.
Брент вздохнул и поцеловал кончик ее носа.
— Я говорил по-французски с матерью Розалин, потому что она не знает другого языка. Но я не разговаривал с ней, когда мы занимались сексом, потому что нам практически нечего было сказать друг другу до, во время или после. — Он обхватил Кэролайн ладонью за подбородок. — Не думаю, чтобы я когда-нибудь проводил с ней в постели больше пятнадцати минут за раз, и, коль уж тебя разбирает такое невероятное любопытство, моя дорогая Кэролайн, позволь сообщить тебе, что всех остальных дам, с которыми я спал, было всего две.
Она глупо заморгала.
— Только две?
Брент скромно улыбнулся и понизил голос:
— Только две другие дамы.
Кэролайн удивленно распахнула глаза.
— Но ведь ты мужчина.
Это рассмешило его.
— Причем тут это?
Кэролайн еще крепче обняла его за шею и пробежала пальцами по его волосам.
