Джуд Деверо - Вечность
Джош усадил Кэрри рядом с собой на кучу, соломы и обнял за плечи одной рукой.
— С чего я должен начать?
— Ты еще спрашиваешь? Меня? Как я могу сказать тебе, с чего ты должен начать, если я ровным счетом ничего не знаю? Кроме того, уверен ли ты, что располагаешь временем для беседы со мной? Может, твоя шикарная, бесподобная, блистательная супруга жаждет, чтобы ты поискал вместе с ней бумагу о разводе? Тебя, кажется, не придется долго упрашивать. Может, обвяжем тебе вокруг пояса веревку, которой мы вытаскивали Тема, и отправим тебя нырять за бумагами? Я прошу только об одном — разреши мне собственноручно завязать узел на этой веревке.
Джош прикрыл рот ладонью, чтобы Кэрри не видела его улыбки.
— У Норы есть Эрик. Ты его не видела. Шести футов ростом. Блондин. Обожает ее. Он на десять лет ее моложе.
— Она ведь и тебя старше, правда? — Это была первая приятная мысль, посетившая Кэрри с той секунды, как Нора вошла в дом.
— Намного, — признал Джош. — Ну а теперь чего тебе больше хочется: чтобы я рассказал о себе или позлословить насчет Норы?
— Я внимательно слушаю, — почти не задумываясь ответила Кэрри.
— Мои родители были актерами на вторых ролях, не слишком хорошими, хотя, я полагаю, мой отец мог бы играть гораздо лучше, если бы не выпивал по полгаллона чего-нибудь крепкого каждый божий день. Таким образом, до восьми лет я рос в костюмерных и комнатках в сомнительных отелях. Затем мой отец умер, и…
— Как он умер?
— Свалился с тротуара на проезжую часть и попал под повозку, груженную пивом. Думаю, если бы он мог выбирать, то пожелал бы себе именно такой смерти.
В голосе Джоша не звучало особой любви к отцу, Кэрри это прекрасно слышала.
— Моя мать изжила себя как актриса. Ей больше не было места на сцене. Вдобавок она также любила прикладываться к бутылочке. Она пыталась продолжать свою карьеру в театре, но ей не давали даже эпизодических ролей. Когда мне было десять лет, она, ответив на объявление в газете, отправилась в город Вечность, штат Колорадо, и вышла там замуж за вдовца, мистера Эллиота Грина. У него был маленький домик в городе и взрослый сын.
— Хайрем?
— Да, единственный наследник. — Губы Джоша слегка скривились. — Хайрем всегда был властным, грубым, напыщенным ослом. Все внимание и забота отца долгие годы были направлены на него одного, а тут появился конкурент. Поэтому он и невзлюбил меня сразу же. — Тут Джош улыбнулся. — Я очень привязался к мистеру Грину. Он был человеком добрым и порядочным и продолжал заботиться обо мне даже тогда, когда моя мать умерла после двух лет супружеской жизни с ним. Он сам умер, когда мне было шестнадцать, и его самодовольный сынок унаследовал все. Сразу же после похорон Хайрем пообещал, что, если я не буду его слушаться, он вышвырнет меня из дома. Я избавил его от этого труда. Не прошло и четырех лет, как я ушел сам.
— И чем ты занялся?
— Единственное, что я умел — играть. Я стал актером.
Он остановился, как бы предоставляя Кэрри возможность самой закончить его рассказ. Только тогда Кэрри вдруг припомнила фразу, сказанную Норой.
— Великий Темплетон, — произнесла Кэрри.
Взглянув на Джоша, она заметила, что он улыбается.
— Джошуа Темплетон, — повторила она. — Я слышала о тебе.
— О? — Джош приподнял одну бровь. Его самодовольный вид, казалось, говорил: «Конечно же, ты слышала обо мне. Обо мне слышал весь мир».
Это его выражение лица Кэрри не понравилось.
— Актер? — переспросила она, пренебрежительно глядя на него.
— Шекспировский актер. Лучший актер в мире. Величайший.
Кэрри не могла спокойно слушать, как он расхвастался. Она хотела встать и уйти, но Джош усадил ее обратно рядом с собой.
— Я думал, тебе будет приятно, — сказал он.
Кэрри аж задохнулась.
— Все это время я ломала голову, что такого ужасного ты мог совершить. Я думала, может, ты сидел в тюрьме за ограбление. Я гнала от себя мысль, что ты можешь оказаться даже убийцей. А ты на самом деле всего-навсего актер. — В последнее слово Кэрри вложила столько презрения, сколько могла.
— Не просто актер. — Джош был уязвлен и обижен. — Я — Джошуа Темплетон. Джо-шу-а Тем-пле-тон.
— А я — Кэрри Монтгомери. Кэр-ри Монт-то-ме-ри.
Джош расхохотался.
— Может, теперь ты объяснишь, зачем тебе понадобилось скрывать все это от меня? Зачем ты лгал мне? Зачем назывался чужим именем?
— Я думал, это окажется для тебя важнее.
Кэрри понадобилось время, чтобы осмыслить его слова.
— Ах ты, тщеславный павлин! Ты решил, если я узнаю, что ты — знаменитость, то буду любить тебя только за это? Ты не мог больше оскорбить меня и унизить.
Когда она в очередной раз попыталась встать и уйти, Джош начал целовать ее.
— Я еще не знал тебя по-настоящему. Раньше я не встречал таких, как ты. Обычно женщин притягивает показной блеск, внешние атрибуты.
— Тебе встречались только дурные женщины.
Он засмеялся:
— Согласен. Очень дурные. Но тем не менее все они были на седьмом небе от счастья. Они получали знаменитость, о которой мечтали, да и я не оставался внакладе, я…
— Только не трудись объяснять мне, что ты получал от них.
Вновь засмеявшись, он отодвинулся от нее.
— Я хочу тебе кое-что показать, — Покопавшись в соломе, вперемешку смешанной с рваной конской упряжью, он извлек оттуда маленький черный чемоданчик с инициалами «Дж. Т.» на крышке. Он открыл его, достал пакет, из которого вынул фотографии, и протянул ей. Это были снимки всемирно известного Джошуа Темплетона в гриме и костюмах Гамлета, Отелло и Петручио. Еще на одной фотографии он был изображен в смокинге, на другой — держал в руке шпагу и смотрел в объектив смело и пристально.
Кэрри несколько минут изучала фотографии, затем вернула их Джошу.
— Ну как? — Он жадно вглядывался в нее, ожидая ответа. Он так давно хотел рассказать ей о себе, о своей настоящей профессии, хотел, чтобы она узнала — он отнюдь не неудачник, что, если он и не был хорошим фермером, зато был прекрасным актером.
— Мне не нравится этот мужчина, — тихо произнесла Кэрри.
На секунду Джош потерял дар речи. Всем женщинам мира нравился Джошуа Темплетон. Все женщины, и в Америке, и в Европе, независимо от их роста, возраста, цвета кожи и семейного положения, сходили с ума по Джошуа Темплетону.
— Я не хочу ранить твою гордость, — деликатно начала Кэрри, — но этот господин на фотографии нереален. Знаешь, теперь я припоминаю, что у Юфонии дома было несколько подобных фотографий с твоим изображением. Все девицы сохли по тебе, но только не я.
— Тебе понравился тот печально улыбающийся мужчина с двумя детьми? — удивленно сказал Джош.
