Джуд Деверо - Вечность
— Расскажи, что, по-твоему, должно было произойти дальше?
Джош отвернулся от Кэрри, чтобы она не видела его слез. Украдкой вытерев глаза, он поднял голову:
— Мы должны явиться в церковь в десять часов утра. К тому времени дети устроят Норе такую адскую жизнь, что она будет счастлива сама всучить мне бумагу о разводе только для того, чтобы избавиться от них.
— Нам остается надеяться, что твои дети такие же блестящие актеры, как и ты сам. Не забывай, что их отец — великий Темплетон.
Джош силился улыбнуться.
— Пойдем посмотрим, не найдется ли у нас в доме чего-нибудь съедобного, чтобы мы могли подкрепиться перед тем, как отправиться в церковь. Мы должны положиться на детей.
Кэрри кивнула, стараясь, чтобы Джош не заметил, как дрожат ее руки.
В церкви было холодно, но Кэрри это казалось сущим пустяком в сравнении с тем холодом, что царил в ее душе. Ее ладони были ледяными и влажными от пота. Было уже пять минут одиннадцатого, а Нора с детьми все еще не появилась. ‘Ринг, сидя в первом ряду скамеек в пустой церкви, уже третий раз доставал из кармана часы, а священник предупредил, что через час у него еще одна свадьба.
Но Джощ и Кэрри заявили, что будут ждать детей, и твердо стояли на своем. Джош держал Кэрри за руку. Его ладонь была такой же холодной, как и ее. Даже Чу-Чу, зарывшийся в складки старомодного платья Кэрри, вел себя смирно.
Джош, взглянув на Кэрри и заметив, что на ее лице, полускрытом фатой, написан ужас, боялся вновь поднять на нее глаза. В его голове крутилось одновременно несколько мыслей. А вдруг Нора разгадала их замысел? Вдруг она уже уехала, забрав детей с собой? Вдруг она решит держать их при себе, пока не получит денег? Даллас всего пять лет. Джош велел им издевательски вести себя по отношению к родной матери. Сможет ли девочка так поступить? Захочет ли?
Джош снова и снова возвращался к этим мыслям. А вдруг он уже потерял своих детей? Судья и так неохотно доверил ему опеку из-за его репутации человека, весьма неравнодушного к женскому полу. Если Нора отправится к судье и заявит о том, что произошло вечером между ней и Джошем, о том, что Джош называл детей паршивцами и заявил, что не хочет иметь с ними дела, Ни один суд в мире больше не отдаст ему детей.
Он стиснул руку Кэрри.
Встав со скамьи, ‘Ринга направился к ним.
— Прошло уже двадцать минут, — сообщил он сестре. — Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Нет, — голос Кэрри дрогнул. — Я…
— Я уверен, что Нора скоро приведет детей, — вмешался Джош. — Она — их старый друг, поэтому…
Он замолчал, услышав чьи-то шаги у входа.
В церковь влетела Нора. В первый раз за все время, что. Джош ее знал, она выглядела так ужасно. Ее платье было выпачкано какой-то гадостью, волосы не прибраны, вокруг глаз темнели круги. Но хуже всего было то, что сейчас она выглядела как раз на свои годы, и никто не дал бы ей меньше, чем было на самом деле.
Волоча Тема и Даллас за руки, она прошла вперед и практически швырнула детей на скамью в первом ряду, затем, вытащив бумагу и ручку, протянула все это Джошу. Когда она смотрела на него, в ее глазах сверкала ярость.
Джош, лизнув перо, подписал бумагу и, сложив ее, сунул в карман сюртука. Теперь он спокойно смотрел на свою бывшую жену.
Нора открыла было рот, но не нашла подходящих случаю слов. Повернувшись на каблуках, она выбежала из церкви.
Джош и Кэрри обернулись к священнику.
— Можно начинать, — сказал Джош.
— Любя друг друга, мы пришли сюда сегодня, чтобы…
Кэрри взглянула на Джоша, он на нее, и через секунду оба безудержно хохотали. Одновременно они повернулись к грязным, растрепанным детям, которые сидели на скамье, болтая ногами, и, судя по выражению их лиц, были чрезвычайно довольны собой. Наклонившись, Кэрри и Джош распахнули навстречу им объятия.
На глазах священника и Ринга все четверо обнимали друг друга, целовали и смеялись как сумасшедшие какой-то своей, только им понятной шутке.
Джош опомнился первым. Он взял за руки Тема и Кэрри, а Кэрри стиснула ладошку Даллас.
— Можете начинать по новой, — сказал Джош. — Вейнчайте нас всех.
— Ур-р-а-а! — завопила Даллас, и дети вместе со взрослыми сказали «да», а по окончании церемонии все снова бросились обнимать и целовать друг друга.
