Рослин Гриффит - Птицелов
Орелия вспомнила, что она обещала зайти сегодня утром к Мэриэль. Надежда получить немного родственного тепла от сестры подняла ее настроение. Федра высадила племянницу у дверей дома сестры и поехала на телеграф. Орелию встретил лакей, заявивший, что «хозяева не принимают». Она все-таки вошла в холл и сразу услышала громкий спор, доносившийся из открытых дверей музыкальной гостиной.
— Уэсли, ты не сделаешь этого!
— Думаешь, я бросаюсь пустыми угрозами. Нет, дорогая, как я говорю — так и поступлю.
Раздался какой-то шум, и Орелия кинулась к дверям. Зрелище изумило ее — двое кряжистых грузчиков тащили через комнату пианино, в которое вцепилась, заливаясь слезами, хрупкая Мэриэль.
— Не веди себя словно ребенок, Мэриэль! — хрипло прозвучал голос Уэсли.
— Но это мое пианино! Отец подарил его мне, когда я была еще девочкой!
— Я твой муж и имею право на все, что ты называешь своей собственностью.
— Как вы смеете, Уэсли! — закричала Орелия, преграждая путь грузчикам. Они остановились.
— Кто дал вам право вмешиваться, Орелия Кин-сэйд? Зачем вы здесь? — закричал Уэсли.
— Чтобы прекратить это безобразие! — запальчиво ответила Орелия.
— К черту!-лицо Уэсли налилось кровью. — Эй, тащите! — крикнул он грузчикам.
— Но ведь леди…
— Это не леди! Отпихните ее!
— Уэсли! — взмолилась Мэриэль.
— Вы меня слышали, — повторил он, не обращая внимания на жену. — Если хотите, чтобы вам заплатили, вытащите отсюда этот распроклятый инструмент.
— Простите, мэм, — сказал один из грузчиков. — Отойдите, пожалуйста!
Они подкатили пианино к дверям, в которых стояла Орелия. Она взглянула на Уэсли — он был разъярен.
— Ора, пожалуйста! — жалобно закричала Мэриэль. Орелия отступила.
— Можете убираться вслед за пианино! — прорычал Уэсли.
— Не уйду, пока не увижу, что сестра в безопасности.
— Это вы всему причиной! — прошипел Уэсли, указуя обвиняющим перстом на Орелию. — Пока вы не вернулись из Италии, Мэриэль была примерной женой. Вы плохо влияете на нее. Ноги вашей не будет в моем доме!
— Ора, лучше уйди сейчас, — рыдала Мэриэль. — Я поговорю с тобой, когда все уладится…
— Не будет этого! — Уэсли торжествовал свою победу. — Ты не встретишься с сестрой, пока не раскаешься в том, что пренебрегала обязанностями жены. Тогда, может быть, я разрешу.
Мэриэль прижала к губам кулачки и выбежала из гостиной.
В отсутствии сестры Орелия перестала сдерживаться.
— Вы, сэр, — отъявленный эгоист, невежа и хам! Злая судьба послала моей сестре плохого мужа!
Она повернулась и, не обращая внимания на выкрики Уэсли, выбежала из дверей и быстро пошла по улице, но тотчас же вспомнила, что Федра заедет за ней. Орелия решила вернуться, подождать тетку и предупредить ее. Подходя к дому, она увидела, что грузчики вытаскивают на улицу пианино, и внезапно поняла, что может спасти инструмент. Она подошла к старшему грузчику и спросила тихо, так, чтобы в доме не услышали:
— Куда вам велели унести пианино?
— Мистер Уэсли только приказал убрать его из дома куда угодно, — ответил тот.
— Тогда доставьте его мне!
Рабочий колебался:
— Н-не знаю, мэм.
— Я хорошо заплачу!
Орелия раскрыла сумочку и вынула деньги. К счастью, пистолет был не в сумочке, а за подвязкой, не то грузчики увидели бы его. Хотя в последние дни она не ощущала присутствия своего таинственного преследователя — может быть, он больше и не появится. Тогда не нужно будет оружие, а пока…
Она отдала деньги грузчикам и назвала им адрес. Мэри распорядится отнести пианино в прежнюю музыкальную комнату Мэриэль. Потом Орелия укрылась под деревом, терпеливо поджидая Федру. Подъехала карета, но это была карета Тео Мэнсфилда, он сам правил лошадью.
— Тео! Как вы здесь оказались?
Он по-прежнему избегал ее взгляда.
— Ваша тетя попросила меня заехать за вами, потому что сама задерживается.
— В чем дело? Плохие известия из Калифорнии? — встревожилась Орелия.
— Нет, нет!
— Тогда стоило ли вам беспокоиться? Я лучше дойду пешком. — Но подумала, что скорее приехав домой, она присмотрит за рабочими, перевозящими пианино, и согласилась поехать с Тео.
Тео помог ей войти в карету. Орелия, забыв надеть утром перчатки, сейчас почувствовала, какие у него неприятные влажные ладони. Когда он сел впереди, спиной к ней, и взял в руки поводья, она тщательно вытерла руки краем юбки.
Под цокот лошадиных копыт Орелия печально размышляла, что из всех женщин Кинсэйд удачно сложилась судьба только у Файоны. Жизнь Мэриэль загублена. У Федры все не просто.
Два дня назад Орелия была счастлива и уверена, что их отношения с Лайэмом сложатся идеально. И как он мог поверить нелепому слуху о предполагаемой помолвке с Де Виттом. Но зато она верила, что Федра и Син скоро по-настоящему будут счастливы, если, конечно, известия из Калифорнии благоприятные.
Орелия была настолько погружена в свои мысли, что не сразу заметила, как они проехали ее дом. Она встрепенулась и спросила Тео:
— Куда же мы едем?
— Ко мне, — сказал он. Я обязательно должен вам что-то показать.
— Но не сейчас же?..
— Нет, именно сейчас, — твердо возразил он. — Это связано с иллюстрациями для книги. Я достал изумительный костюм, и вы должны его примерить. И Федра вскоре заедет посмотреть, так что уедете вместе.
— Разве тетя посещает вас? — удивилась Орелия, но они были уже на полпути к его дому. — Ну, ладно. Только почему же она не предупредила меня?
— Я ей только что сказал. Она тоже считает, что это очень важно.
«Очень важно? Когда ведется расследование убийства и все в смятении?» — Но Орелия так была занята своими мыслями, что отогнала сомнения. Она выполнит просьбу Тео, потом тетя за ней заедет, и они вернутся домой. Только бы у Федры были хорошие новости из Калифорнии!
Полчаса спустя Орелия смотрела на свое отражение в большом зеркале в спальне, где она переоделась. Платье-сорочка из золотистого льна дополнялось бирюзовой шапочкой и розовой накидкой, расшитой по краю золотой нитью. Шапочка была украшена золотой змейкой; глядя в зеркало, Орелия показалась себе царицей, явившейся прямо из Древнего Египта. Ей стало как-то не по себе.
Раздался осторожный стук в дверь, и Орелия закуталась в покрывало.
— Орелия! — тихо сказал Тео. — Можно мне посмотреть?
Орелия неохотно открыла дверь, и он уставился на нее в каком-то остолбенении.
— Совершенство! Я знал, что в этом наряде вы будете совершенством!
Глаза Тео сверкали неземным, сумасшедшим блеском. Он был непохож на самого себя, словно сбросил маску скромности и сдержанности. Она никогда не видела его таким.
