Линда Миллер - Уиллоу
– Ты ведь не молиться сюда пришел, – растягивая слова, сказал Девлин, и хотя его голос был чрезвычайно мягким, у Венсела Тадда сердце ушло в пятки. – Тебя что-то интересует в моей дочери?
Тадд поежился:
– Нет, сэр, ничего. Я просто видел, как она положила цветы на могилы парней Форбзов, и подумал: почему же она не принесла цветов Стивену?
Необычность этого явно поразила и самого Девлина; его глаза остановились на дочери, потемнев. Однако когда они снова обратились к Тадду, они были чистыми, как горный ручей, и острыми, как лезвие ножа.
– Держись подальше от Уиллоу, Тадд. Ты причинил столько боли нашей семье, сколько только можно себе представить. – Он помолчал, глубоко и судорожно вздохнул. – И да поможет мне Бог, Венсел, если ты еще хоть раз подойдешь к ней. Я убью тебя.
– Тебя повесят!
– Возможно. А может, и нет. Убирайся, Тадд, пока я не дал тебе под зад.
Насколько Венсел Тадд понимал, это был неподходящий для драки день. Он глубоко вздохнул, расправил плечи и пошел прочь.
– Уиллоу!
Она подняла взгляд от могилы Коя, взглянув в постаревшее лицо отца.
– Что ты здесь делаешь, папа? Сейчас ведь полдень.
Он сел рядом с ней на корточки, как, бывало, делал Стивен.
– Я могу задать тебе тот же вопрос. Я и не знал, что ты так любила своих сводных братьев.
Уиллоу вздохнула. Она уехала в город, чтобы не лгать Гидеону, а теперь ей придется солгать отцу.
– У них нет никого, кто мог бы прийти и почтить их память, – уклончиво ответила она.
Девлин сорвал ярко-желтый одуванчик и стал рассматривать его мохнатую головку.
– Да, наверное. У них был только Стивен. Уиллоу опустила глаза:
– Да. Ты был дома? Приехал отец Дафны…
– Я был там, – перебил ее Девлин. – Они разговаривают спокойно, и похоже, Дафна не сдается.
– Хорошо.
– Что вовсе не означает, что Джек Робертс позволит ей остаться здесь. Честно говоря, я не понимаю, почему она этого так хочет. В конце концов, Гидеон женат на тебе, и, похоже, вы неплохо ладите.
Уиллоу отвернулась:
– Мы с Дафной подруги. Именно поэтому она и хочет остаться.
– Значит, она весьма верная подруга. Мало кто из девушек ее возраста отказались бы от той жизни, которую они ведут в Нью-Йорке, чтобы переселиться сюда. Что она собирается делать теперь, когда Стивена больше нет?
От прямоты вопроса Уиллоу непроизвольно стрельнула глазами в лицо отца.
– Что…
– Не надо, Уиллоу. Ты сама рассказала мне о Стивене и Дафне в тот день, когда его убили.
Уиллоу уже забыла об этом.
– Да. Ну…
– Дафне здесь делать нечего. Почему, Бога ради, она хочет остаться? Вирджиния-Сити прекрасный город, но это не Нью-Йорк. Я могу понять, почему ты не хочешь, чтобы она уезжала, но…
Щеки Уиллоу медленно покрывались румянцем. Что будет, если она расскажет отцу всю правду? Он, конечно же, сохранит эту тайну и придумает, как быть с сопутствующими ей проблемами. Но, однако, если он узнает обо всем, это принесет ему большие страдания.
– Я не знаю, почему Дафна хочет остаться здесь, – твердо солгала она, и отец, кажется, поверил.
Гидеон поздно ушел из салуна. В ушах до сих пор громко звенели нотации, которые ему прочел Джек Робертс. И хотя он вполне заслужил эти упреки, все же чувствовал себя обиженным.
Он подошел к лошади и отвязал от коновязи поводья в тот момент, когда к нему подошел Захарий.
– Если бы у меня была такая жена, Гид, – по-дружески сказал он, – меня бы сейчас не было в городе.
Гидеон нахмурился: он был не настроен ругаться с Захарием.
– Но у тебя ведь нет такой жены, как у меня? Захарий тяжело вздохнул и обеими руками обхватил столбик коновязи.
– Почему бы тебе, черт возьми, не вернуться домой, к которому ты привык? Ты еще не достаточно накувыркался в постели Уиллоу Галлахер?
Гидеон почти сел в седло. Теперь же, похолодев, он снова спустился на землю.
– Ее имя Уиллоу Маршалл.
– Может, на бумаге и так. Но она ведь Галлахер до мозга костей, и мы оба это знаем.
– Это все, что ты хотел мне сказать?
– Гид, твоя жизнь связана с Нью-Йорком. Какого черта ты покупаешь землю, скот?
– Ты знаешь, – протянул Гидеон, – это любопытная штука, ну, что ты так хочешь, чтобы я вернулся. Я тоже думал о тебе, то есть о том, почему ты до сих пор не уехал.
– Правда? Мне казалось, что ты умнее, братишка.
– Значит, из-за Уиллоу.
Захарий кивнул.
Когда ты придешь в себя и вернешься к заседаниям в Совете компании и своей богатенькой любовнице, чтобы жениться на ней? Разве это не будет так удобно? Ей даже не придется менять фамилию!
Гидеон вздрогнул, пытаясь сохранить спокойствие.
– По-моему, нам надо разобраться с этим раз и навсегда, – ровным голосом сказал он.
Захарий примирительно поднял обе руки:
– О нет. Я не стану драться с тобой, Гид. Я намерен ждать и наблюдать. Скоро ты смотаешься, а я останусь здесь из-за Уиллоу.
Гидеон сжал кулаки, в висках застучала кровь.
– Тебе придется драться, – выдохнул он. – У тебя нет выбора.
Захарий побледнел:
– Гид, а как же твоя репутация в этом городе? Ты должен быть примерным, законопослушным землевладельцем, скотоводом. Что скажут люди, если увидят, что ты устроил уличную ссору?
Гидеон улыбнулся, сбрасывая пиджак.
– Тебе бы уже пора знать, что мне наплевать, что обо мне скажут люди. – Он расстегнул запонки и сунул их в карман пиджака, который повесил на луку седла. Захарий отступил на шаг, когда брат закатал рукава. – Знаешь, Зах, – продолжал он ровным тоном, – я наслушался от тебя всякой чепухи с тех пор, как ты явился сюда. Мне это до черта надоело.
– Гид!
Гидеон подошел к брату, почувствовав жажду крови. Схватив Захария за лацканы безукоризненного пиджака, он прошептал:
– Благодарю тебя, дорогой братец, Уиллоу моя жена, и я люблю ее. Похоже, твоя шуточка аукнулась тебе самому, да?
Глаза Захария округлились, дыхание участилось и сделалось прерывистым.
– Гид, ради Бога…
Гидеон был ослеплен гневом:
– Нет. Бог тут совершенно ни при чем. Я все сделаю сам.
– Погоди! – крикнул Захарий. – Гид…
– Оставь его, Гидеон.
Голос принадлежал мужчине. Каким-то образом он прорвался сквозь туман бешенства, окутавший Гидеона, и подействовал на его сознание, как холодная ладонь. Он вздохнул и отпустил брата, отступив назад.
Застучав каблуками по деревянной мостовой, Захарий мгновенно убежал, растворившись в ночи. Гидеон повернулся к тестю.
– Я хотел пустить ему кровь, – сказал он.
– Знаю, – ответил Девлин.
Гидеона поразило, как постарел Девлин. Он выглядел значительно более худым, чем до смерти Стивена, а в глазах у него появилось какое-то опустошенное, безжизненное выражение.
