Элизабет Чедвик - Падший ангел
— Никакой записки мы не посылали. Джоб не одобряет похищения женщин. Да об этом все знают. — Люк заглянул ей в глаза. — Может, Корт сам написал эту записку и сбежал с ней. Я слышал, что они встречаются.
— Он лжет, — заметил Мондрагон.
Лилит метнула на него подозрительный взгляд. Она почти поверила Люку, поскольку никаких известий от Корта или Квинси не поступало, но каким образом вписывается в эту схему Эбнер? Неужели он так глуп, что поверил, будто Корт и Сюзанна смогут пожениться, сбежав из Амновилля?
— Ладно, посмотрим, — холодно заметила она. — Может, если мы повесим парочку Пэккардов, то в конечном итоге получим правду. Будем вешать по одному и по очереди. — Женщина, пройдясь взглядом по толпе пленных, указала на молодого человека, сидевшего в тот памятный вечер рядом с Иеремией. — Начнем с этого!
Двое вооруженных горожан выволокли упиравшегося юношу из расступившейся толпы и бросили его на лошадь. Другой доброволец связал петлю и перебросил веревку через толстый сук дерева, стоявшего неподалеку. Карлос не препятствовал приготовлениям к казни, и двумя минутами позже дрожащий юноша сидел на коне с затянутой на шее петлей.
— Где она? — обратилась к нему Лилит.
— Мы не видели ее, — ответил тот дрожащим голосом. Он никак не мог поверить, что заглянул в глаза смерти. Они блефуют, а вот родственники никогда не простят ему трусости и слабости, вздумай юноша попасться на блеф. Но храбрость — храбростью, а страх — страхом. — Ее здесь не было.
Глаза говорившего были прикованы к Люку.
— Повесить его, — приказала мисс Моран.
Стойко державшийся до последнего, молодой человек увидел, что мужчина, державший поводья, отпустил их, а другой поднял руку, намереваясь ударить лошадь.
— Постойте! — закричал он.
— Ну? — Не моргая, Лилит смотрела на него. Ему стало страшно — эта женщина ни в грош не ставила его жизнь.
— Она была здесь, — торопливо проговорил приговоренный к казни, стараясь не смотреть на дядю Люка, чьи губы сжались, превратившись в одну жесткую линию. Таким манером кузен Джоба выражал свое презрение и гнев. — Она была здесь, но кто-то ее увез.
— Кто?
— Не знаю. Мы всюду искали, но…
— Лжец.
— Я не лгу! — в отчаянии заплакал юноша. — Я сидел рядом с ней в доме старика Джоба и с Иеремией. А потом ее кто-то увез.
— Кто-то увез ее прямо из дома Джоба?! Пока там были все Пэккарды? А ну, повесьте его! — рявкнула Лилит.
Лошадь, напуганная ударом по спине, рванулась с места. Послышался хруст ломаемых позвонков, и юноша рухнул на землю со сломанной шеей.
— Ну, Люк, — женщина повернулась к нему, — что теперь скажешь?
— Парень солгал, пытаясь спасти свою шею, — последовал ответ. — У нас ее не было.
Люк упрямо стоял на своем и так и умер, не сломленный. Лилит закусила губу, подумав: «Неужели это проделки Корта?» Пэккарды переминались с ноги на ногу, явившись свидетелями скорой расправы над двоими родственниками. До смерти Элиаса казалось, что они неуязвимы и закон не властвует над ними. Последовавшие за этим кончины были связаны так или иначе со сражением и воспринимались как нечто неизбежное. Но суд Линча — без соблюдения закона, без жалости, скорый на расправу — не вписывался в схему их условностей. Выбор у них имелся небольшой: рассказать правду и получить возможную отсрочку приговора (хотя Лилит вряд ли поверит в искренность людей, стоящих на краю гибели) или же повторить историю Люка, дававшую им всем алиби.
Единственное, что могло спасти Пэккардов от виселицы, — это демонстрация Сюзанны, живой и невредимой, но такого свидетельства их невиновности был не способен предоставить никто. Поэтому казнь продолжалась, и вскоре деревья были увешаны трупами как новогодняя елка — игрушками.
— Что там происходит, дорогая? — слабым, едва слышным голосом спросил лежащий в постели Джоб.
Мерримей, сидя у окна, в ужасе наблюдала за страшной процедурой.
— Они всех повесили, па, — прошептала она.
— Поймали их, да? Хорошо. — Джоб шевельнулся под одеялом. — Хотя я хотел, чтобы их сожгли, а не повесили.
— Пэккардов вешают, Джоб, — поправил его бандит, частенько посещавший игорный дом Лилит. — Один за одним они болтаются на веревках, приготовленных для них Лилит. Если ты выйдешь и скажешь ей, где ее сестра, возможно, она остановится.
— Что эта шлюха делает в моей долине? — пробормотал старик, пытаясь подняться.
Мерримей и охранник помогли ему дойти до двери, и он остановился, пошатываясь, глядя на трупы своих соплеменников.
— Лилит, — крикнул старик, опершись на невестку и перенеся на нее вес своего тела.
Повернувшись в седле, мисс Моран взглянула на говорившего, чей сгорбленный силуэт четко был виден в дверном проеме, освещаемый светом его очага.
— Что, настала твоя очередь, Джоб? Иди, веревка ждет тебя, как и остальных членов твоей шайки. Скажи-ка мне лучше, что ты сделал с моей сестрой?
— Я похитил ее, чтобы поймать Корта. Но больше мне ничего не приписывай. Нам наплевать на нее, нам главное прищучить этого гада Корта. Если бы она была еще здесь, ты бы получила ее в обмен на адвоката.
— А мне наплевать на Корта, — решительно проговорила женщина. — И я намереваюсь перевешать все ваше семейство, пока не найду ее.
— Не стоит она и мизинца моих сыновей, — заявил патриарх. — Твоя сестра лгунья и любовница Арона Корта.
— Нет, это ты лгун, и тебе надо отрезать твой поганый язык, — рявкнула хозяйка «Падшего ангела».
— Я не лгу, а мой язык пусть останется при мне. Иеремия и Люк видели, как она прелюбодействовала с Кортом…
— Лжец, — прошептала Лилит.
— …прямо на берегу пруда Хиллера, причем ясным днем, — старик ехидно захихикал. — Похоже, ей нравилось это.
— Повесить его! — закричала женщина.
— Извивалась и кричала, как шлюха, — упоенно продолжал патриарх. — Слышал, тебе не очень нравится, когда Корт ухлестывает за твоей сестрой. Может, возьмешь ее к себе, из нее выйдет первоклассная шлюха. Нельзя допускать, чтобы проклятый адвокатишка получил такое сокровище…
Двое мужчин оттащили Мерримей от старика и повели его к дереву, под которым ждала его лошадь. Но Джоб по-прежнему не отрывал своих глаз от Лилит. В них горел фанатичный огонь.
— И еще она ведьма, Лилит. Твоя младшая сестра ведьма и убийца.
Мстители усадили его в седло. Она призвала сатану на голову несчастного Иеремии, и он упал и умер, потом твоя сестра прокляла меня и моих людей, и мы заболели. Эта девчонка — ведьма.
— Набросьте ему на шею веревку, — приказала женщина.
