Валери Кинг - Прелестница
— Стало быть, я завоевал, наконец, расположение леди Маргарет! Это очень лестно! Одни из ваших подруг чуть не погибла из-за собственного упрямства и глупости, и только потому, что я сделал то, что сделал бы всякий в подобной ситуации, вы называете меня храбрецом. Какая неслыханная честь! Неужели вам не приходило и голову, что Чарльз мог бы погибнуть из-за Элизабет? Не говоря уже о том, что я дорожу своей жизнью, и не желал бы рисковать ею только потому, что какая-то дура кидается в пропасть, очертя голову! Я бы мог сказать вам, что нужно сделать с вознаграждением, предложенным вами, но слова, которые просятся мне на язык, заставили бы покраснеть девку из Ист-Энда! Поэтому, с вашего позволения, я покидаю вас, леди Маргарет, и, может быть, когда я немножко поостыну, мы еще поговорим на эту тему — а быть может, и никогда!
Не дожидаясь ответа, он резко повернулся и ушел.
На его обличительную речь Мег была не в состоянии ответить ни слова. Она была так поражена, что долго стояла, глядя ему вслед, пока он не скрылся в доме. Страусовое перо щекотало ей нос. Мег сдула его с лица, с силой выпустив воздух сквозь губы.
Хоуп Норбери ожидала в холле. Сердце было готово выпрыгнуть у нее из груди. Ей хотелось застать Чарльза одного. Хоуп наблюдала за дверью в спальню Лиззи, и колени у нее дрожали, а руки похолодели. Мать сказала ей, что останется у Элизабет до вечера. Доктор уже давно ушел, это означало, что, как только Элизабет заснет, Чарльз выйдет из ее комнаты.
Хоуп судорожно сжала в руках мягкий шелк своего зеленого утреннего платья. На шее у нее была зеленая бархотка, скрепленная жемчужной брошью. Локоны обвивали ее лицо. Хоуп была благодарна отцу за то, что он настоял, чтобы она изменила прическу, так же как фасон и цвет своих платьев. Теперь она на самом деле чувствовала себя привлекательной. Она знала, что ей никогда не сравняться с шиком и блеском Лиззи, но в глубине души она понимала, что стала бы Чарльзу лучшей женой, чем Лиззи.
Дверь спальни Лиззи медленно открылась, и Хоуп замерла, все еще не выпуская из рук свое платье, пока на пороге не появилась чья-то фигура.
Это был Чарльз, и она вздохнула с облегчением. Если бы мама застала ее в холле, она бы немедленно догадалась о ее цели и отправила бы ее к себе в комнату. Миссис Норбери не одобряла никаких уловок и хитростей и скорее бы умерла, чем позволила дочери опуститься до фокусов, которые позволяла себе Лиззи.
Но Хоуп была в отчаянии. Она знала, что ее кузина пойдет на все, чтобы добиться своего — в данном случае завладеть Чарльзом. Она видела, как Лиззи вцепилась в его рукав, использовав чуть было не ставший роковым случай, для того, чтобы заполучить его.
Хоуп ожидала, что Чарльз поднимет голову и заметит ее, но он стоял в задумчивости. Он был явно расстроен. Хоуп быстро поднялась по лестнице, чтобы перехватить его, пока он не начнет спускаться.
— Хоуп! — воскликнул он, пораженный ее внезапным появлением.
Схватив его за руку одной рукой, она приложила указательный палец другой к губам, чтобы помешать ему заговорить. Потянув его за собой, Хоуп распахнула дверь в библиотеку и почти втолкнула его туда. В просторной комнате лучи полуденного солнца освещали кожаные переплеты книг на полках красного дерева. В промежутках со стен смотрели многочисленные предки семейства Норбери.
Закрыв за собой дверь, Хоуп на мгновение прислонилась к ней. Она едва дышала. Никогда в жизни она еще не совершала такого решительного поступка, и ее собственная смелость пугала ее до полусмерти.
Чарльз, смотревший на портрет мужчины и длинном кудрявом черном парике, должно быть, понял, что она ведет себя как-то странно.
— В чем дело, Хоуп? Ты чем-то расстроена? Ты здорова?
Он потер лоб рукой.
— Конечно, ты станешь мне выговаривать за этот случай с Лиззи. Я этого вполне заслуживаю. Можешь не щадить меня!
— О Чарльз! — воскликнула она. Вполне понимая, насколько неприлично ее поведение, она в то же время не могла не следовать велению своего сердца. Бросившись к нему, она обняла его за шею, неудачно задев его при этом по лицу.
Чарльз слегка отступил, рассмеявшись неожиданности этого объятия.
— Хоуп! Что ты делаешь, глупышка! Ты не должна…
Она поцеловала его в губы, потом в щеку.
— …не должна этого делать. О моя любовь!
Как бы ее неожиданный поступок ни удивил
Чарльза, он быстро собрался с мыслями. Не задумываясь, он сжал ее в объятиях. Хоуп блаженно вздохнула, ее желания сбылись. Все ее страхи исчезли, и она полностью предалась своему чувству, поцелуем отвечая на поцелуй.
Некоторое время спустя она отстранилась от него, по-прежнему обнимая его рукой за шею:
— Я люблю вас, мистер Бернел.
— Хоуп, дорогая, я так давно люблю тебя, почему я до сих пор не знал, как сильно? Я хочу сказать, я всегда желал видеть тебя моей женой, но я не сознавал, насколько велика моя любовь к тебе, пока…
Он отвернулся от нее с гримасой отчаяния. Хоуп не дала ему отойти. Все еще обнимая его, она снова нежно поцеловала его в губы.
— И я не понимала моего чувства к тебе, пока не увидела, что теряю тебя!
Сжав нежную ручку, обвивавшую его шею, Чарльз сказал:
— Я люблю тебя до безумия, но боюсь, что мы оба опоздали! Вскоре после ухода доктора я сделал предложение Лиззи. Она этого ожидала. Я сделал порядочную глупость, преследуя ее последние две недели.
Он прислонился лбом к ее лбу. Когда он снова заговорил, в голосе его звучала боль.
— Ты понимаешь, это я виноват, что она сегодня чуть не умерла.
Только теперь он вырвался из ее объятий, и она не стала его удерживать. Его бледное лицо осунулось, синий фрак и бриджи в грязи, как и шейный платок, волосы растрепаны. Ей хотелось провести рукой по его волосам, сказать ему, чтобы он не обращал внимания на Лиззи, но она понимала, что он должен был объяснить ей причины, побудившие его просить руки Лиззи.
— Я даже не подумал о ее безопасности! Ты была права, Хоуп, считая меня недостойным тебя!
— Нет, Чарльз! Я была не права…
Он остановил ее движением руки.
— Разве ты не понимаешь, что этот несчастный случай был результатом моей преступной небрежности? Я не должен был предлагать эту поездку, но откуда мне было знать, что все тропинки размыло? И Лиззи слишком быстро шла. Я просил ее не спешить, но ты же ее знаешь…
— Знаю, — перебила его Хоуп. — Если ты просишь ее сесть, она встает, если ты скажешь ей, что сияет солнце, она будет утверждать, что это луна. Я уверена, что, как только ты предупредил ее быть осторожнее, она подобрала юбки и побежала.
Он застенчиво взглянул на нее.
— Пожалуй, ты права. Хотя она и не бежала, но все-таки пошла быстрее и зацепилась каблуком за шлейф.
