Кристи Келли - Скандальная тайна
— Они уже начали заключать пари на слуг! — Элизабет с отвращением покачала головой.
— Рыжеволосый лакей, — пробормотал Уилл. — Все становится еще хуже.
— Почему? — Элизабет не могла понять, почему это ухудшает положение дел. В дневнике не было ничего другого, кроме мерзких описаний, с кем и когда у герцогини был секс.
Он взял дневник герцога и стал листать его, а она тем временем продолжила читать другой. На пятой записи она, задохнувшись, остановилась.
— Что? — спросил он.
— Она выиграла пари.
— Я знаю.
Она хмуро посмотрела на него:
— Откуда вы знаете?
Он вздохнул и подал ей дневник герцога, открытый на странице, которую он прочел вчера.
— Когда я читал это, я не знал, что вашу мать звали Камилла. Я подумал, что он имеет в виду свою любовницу.
Элизабет прочитала дважды.
— Нет, это невозможно. Лакей! Моим отцом был лакей!
Она с силой отшвырнула тетрадь. Годами она воображала, кем мог быть ее отец, но ей никогда не приходило в голову, что ее мать могла спать с лакеем. Элизабет уставилась на дневник, лежавший у нее на коленях. Ей захотелось сжечь оба дневника и навсегда выбросить из головы то, что в них написано.
— Элизабет, мы не знаем наверное, — сказал Уилл. — Это только предположение.
— Уилл! У него рыжие волосы. И сроки подходят. Конечно, он мой отец. Какой-то безымянный лакей. Они даже не упомянули его имени, как если бы это не имело значения. Элизабет едва сдерживала слезы. Гнев и печаль боролись в ней. Никогда еще она не чувствовала себя так плохо.
— Дорогая, мне кажется, нам надо читать дальше может быть, там будет, упомянут другой мужчина.
— Очень хорошо. — Элизабет пробежала глазами другие записи за июль и обнаружила, что вскоре после того непотребства со слугой ее мать заболела. Они уехали из гостей, как только она почувствовала, что сможет перенести дорогу.
Элизабет бегло просмотрела записи за начало августа, отметив тошноту, мучившую ее мать по утрам. К концу августа она еще раз упомянула про тошноту.
«Нет сомнений. Я снова беременна. Проклятие! Вот чего я совсем не хочу, так это еще одного ребенка. Меня ждет еще месяц-другой тошноты, потом я начну толстеть. Если бы только у меня хватило смелости избавиться от него».
Уилл пробормотал грубое ругательство. Элизабет ловила ртом воздух.
«Но я не могу этого сделать. Ребенок — мое наказание за ужасное поведение. Джон будет в ярости, когда узнает о нем и сопоставит сроки. Единственный возможный отец ребенка — тот проклятый лакей. Почему я не могу держать себя в руках? Все произошло из-за того, что мне захотелось новую шляпку, а Джон не желал платить за нее. Надеюсь, ребенок будет светленьким, как остальные дети. Если же нет, я боюсь за свою жизнь».
Дальше она не смогла читать. Она росла в уверенности, что ее мать любит ее, а это оказалось ложью. Ее мать спала с другим мужчиной, чтобы выиграть деньги на шляпку. Она использовала этого мужчину, чтобы получить то, что хотела.
Элизабет отказывалась смотреть на Уилла, чтобы не видеть отвращения, которое — она была уверена — написано у него на лице. Как может кто-то смотреть на нее и не видеть ее позора? Она никогда больше не посмеет появиться в обществе. Теперь она была уверена — многим было известно, что она дочь слуги и потаскухи.
Уилл осторожно вынул дневник из ее рук.
— Я считаю, нам следует сжечь их оба.
Она не знала, что и думать. Весь мир перевернулся в ее глазах. Если они сожгут эту тетрадь, никто никогда не сможет доказать, что она не та, за кого себя выдает, — не дочь герцога. Но если Кэролайн или Ричард распространят сплетню о том, что они с Уиллом брат и сестра, ей может понадобиться доказательство.
— Нет, мы не можем этого сделать.
— Элизабет, мы должны, — настаивал Уилл. — Никто не должен узнать. Это погубит вас.
— Спрячьте оба за той панелью над камином. Их там никто не найдет, — сказала Элизабет. Она внезапно почувствовала себя совершенно беспомощной, словно кто-то лишил ее сил.
— Дорогая, все будет хорошо. Никто никогда не узнает правды, вы будете по-прежнему считаться дочерью герцога. — Он попытался притянуть ее к себе, но она сопротивлялась.
Она выдралась из его рук и отодвинулась к краю кровати.
— Я знаю, Уилл.
Он придвинулся к ней и положил теплые руки ей на плечи.
— Я тоже знаю. Но это не имеет значения. Никто другой этого не узнает.
Элизабет соскочила с кровати и повернулась к нему. Она была в ярости. Как он не может понять, что это значит для нее?
— Это имеет значение. Это все меняет. Моя мать спала со слугой, чтобы выиграть пари. Пари! И почему? Потому что ей захотелось дорогую шляпку, а герцог отказался платить за нее.
Произнесенные вслух слова окончательно сразили ее. Как это было возможно? Ее мать. Ее мать сделала это. Из-за шляпки.
Что еще делала ее мать, чтобы получить то, что хотела, мелькнуло в голове у Элизабет.
Сердце болело так сильно, что она не могла больше выносить этого. Горячие слезы обжигали ей щеки. Уилл снова оказался рядом. Он обнял ее и крепко прижал к себе. Гладя ее по волосам, он шептал слова утешения, но Элизабет была безутешна.
Она прижалась к нему. Сейчас она нуждалась в нем больше, чем когда бы то ни было. Он поцеловал ее в темя. Но она хотела большего, чем утешения. Она прижалась к нему всем телом и почувствовала ответную реакцию. Завтра она решит, что ей делать со своей жизнью, а сегодня ей хотелось снова почувствовать себя защищенной в его объятиях.
Он отнес ее на кровать и уложил на подушки. Он нежно целовал ее, и она вкладывала всю свою любовь в поцелуи. Она больше не сомневалась в том, что любит его. Он знал правду о ее происхождении, но по-прежнему любил ее и хотел.
Уилл проснулся до рассвета и смотрел на прекрасную женщину, лежавшую рядом с ним. Ему следовало вернуться в свою комнату до того, как проснутся слуги. А он не мог оторвать взгляда от ее груди.
Когда он соединялся с ней во второй раз, сердце его было полно нежности. Единственной его мыслью было помочь ей справиться с болью. На этот раз все было иначе, чем прежде.
Словно она прощалась с ним навсегда.
Он тряхнул головой, чтобы избавиться от мрачных мыслей. Элизабет никуда не денется. Он позаботится об этом. Лежа в ее постели и глядя на нее, он принял решение. Этим вечером после обеда он попросит ее руки. И скажет ей, что остается в Англии.
Он осторожно выскользнул из постели, чтобы не разбудить ее. Собрал разбросанную по комнате одежду и положил ее ночную рубашку рядом с подушкой, чтобы она могла найти ее до того, как в комнату войдет горничная.
