Тери Дж. Браун - Семейная тайна
— Кто-то у нас не в духе, и позволь напомнить, что я сюда не напрашивалась. — Пруденс подчеркивала слова, вонзая шпильки в сложную прическу.
Ровена опустила глаза:
— Из тебя выйдет отвратительная камеристка, Пру, ты это знаешь?
Та фыркнула. Опять же не ее идея, но Пруденс не сказала этого вслух. Вещей, о которых она умалчивала перед Ровеной, стало слишком много. Пруденс металась между яростью и сочувствием к подруге, но сегодня осталась только злость. И обида.
— Да хватит вам, прекратите!
Виктория, с уже готовой прической, осторожно присела на кровать сестры, стараясь не помять черное шелковое платье от Пуаре с характерными восточными мотивами. Черное шло Виктории меньше, чем Ровене. Бледная кожа становилась почти прозрачной, а глаза на худом лице казались еще больше прежнего. Даже с подведенными кармином губами она все равно выглядела ребенком, нарядившимся в мамино платье.
Пруденс мрачно взглянула на нее и бесстрастно осведомилась:
— Что с тобой?
Она устала разыгрывать из себя камеристку, когда последнюю неделю подруги только и делали, что меняли нарядные платья и поглощали деликатесы, над которыми день и ночь трудилась вся кухня. Сегодня у нее впервые появилась возможность приодеться, но вот она, разумеется, тут как тут и наряжает их первыми. Ей тоже хотелось, чтобы над ней кто-нибудь поколдовал.
— Со мной ничего, — отрезала Виктория. — Я устала слушать ваши постоянные споры. Ругаетесь, как базарные торговки. Я понимаю, что все это невыносимо, но нам надо продержаться до Пасхи, и мы вернемся домой. Правильно, Ро?
— Правильно, — подтвердила та после чересчур затянувшейся паузы.
— Готово. — Пруденс небрежно швырнула расчески и щетки на туалетный столик. — Теперь моя очередь подготовиться.
— Не торопись. — Виктория встала. — Как ты подготовишься без платья?
— Какого платья? — непонимающе нахмурилась Пруденс.
Ровена робко улыбнулась и повернулась к сестре — та уже скрылась в гардеробной.
— У Виктории для тебя сюрприз.
— Твой черед прихорашиваться. У тебя сегодня тоже бал.
В тоне Виктории, только что дерзком, обозначилось предвкушение. Она вернулась с бальным платьем изумрудного шелка. В покрое угадывались восточные мотивы, а короткие, стилизованные под кимоно рукава заканчивались золотыми кисточками.
— Откуда это? — выдохнула Пруденс. — Мы его не упаковывали, я бы точно запомнила.
Ровена ответила улыбкой — печальной, но все же улыбкой.
— Я заказала его пару лет назад в Париже, а платье по ошибке отправили сюда. — Она с наслаждением погладила пальцами шелк. — Я так его и не надела.
Пруденс закусила губу. Можно ли появиться в таком платье, если сэр Филип совсем недавно ушел из жизни…
— Даже не думай о папе! — вмешалась Виктория, да так яростно, что Пруденс подпрыгнула. — Папа хотел, чтобы ты была счастливой, красивой и веселой. Немедленно прекрати.
Ровена кивнула со слезами на глазах:
— Она права, Пруденс. Носи платье и будь счастлива. Видит Бог, ты это заслужила.
Ровена говорила из последних сил, и Пруденс наконец сдалась.
Виктория ударила в ладоши, и вот Пруденс застыла посреди комнаты, а она принялась обряжать ее с головы до ног.
Пруденс не поверила глазам, когда посмотрелась в зеркало. Зеленый шелк подчеркивал цвет ее глаз, а тугая талия делала ее тонкой, как тростинка. Девушки собрали волосы копной на затылке и подвязали павлиньим шелковым шарфом наподобие диадемы. Его концы падали на смело оголенную спину чуть ниже лопаток.
— Что вам известно о бале для слуг? — отважилась спросить Пруденс.
— Могу рассказать, — ответила с порога Элейн. — А я-то думала, почему вы так долго. Теперь понятно!
Девушки разом смолкли, внося последние исправления в прическу Пруденс.
— О, я не хотела мешать вашему веселью. Пруденс выглядит потрясающе.
Элейн, само очарование в розовом бархатном платье, отделанном кружевами, обошла вокруг Пруденс и сделала большие глаза.
— Спасибо, мисс, — сухо поблагодарила Пруденс.
— Я серьезно! Ты красива почти как Ро. Знаете, какая шальная мысль пришла мне в голову? Что, если провести ее на наш бал, под носом у матушки? Она и пикнуть не посмеет! — Элейн вскинула руки, защищаясь от протестов. — Хорошо, я не настаиваю, но было бы забавно, признайте. А что до бала для слуг, то это большая потеха. Все начинается официально: папенька танцует с миссис Харпер, а маменька — с Кэрнсом, а после и мы, если захотим. Большинство гостей станцуют раз-другой, чтобы показать свою прогрессивность, а затем уходят в гостиную и ждут обеда. — Элейн фыркнула и пожала плечами. — Не знаю, что происходит дальше, потому что ужин подают городские слуги, а к началу нашего бала уже все заканчивается.
— Мне рассказывали про Уэлбеков, — кивнула Виктория. — Они закатывают прислуге бал с таким размахом, что приходится приглашать пятьдесят официантов из Лондона.
— Поэтому мама устраивает оба в один день, — подхватила Элейн. — Оркестр сначала играет для слуг в Большом зале, а затем переходит в бальный.
Элейн покачала головой, не сводя с Пруденс глаз. Та начинала чувствовать себя гусыней в витрине мясника.
— Ты шикарно выглядишь, поверить не могу. Можешь считать меня снобом, но ты больше похожа на сестру Ровены, чем Виктория.
Пруденс видела, как Виктория вздрогнула и притихла, но Ровена рассмеялась печальным смешком, ранившим Пруденс в сердце.
— Нам это говорили не раз. Отец сказал, что мы постоянно вместе — вот и похожи.
— Мы готовы? Пора идти? — неожиданно вмешалась Виктория.
Повинуясь порыву, Пруденс простерла руки к ней и Ровене. Ей отчаянно хотелось восстановить привычный ход вещей. Виктория подошла с сияющим взглядом, но Ровена замялась, избегая встречаться глазами с Пруденс. Элейн, не знавшая о подоплеке происходившего, весело взяла Пруденс под руку.
Ровена указала на дверь, и девушки вышли.
Они почти спустились, когда Ровена схватилась за шею.
— Медальон. Я забыла отцовский медальон.
Она оглянулась на троицу, которая шла чуть не в обнимку.
Пруденс раздраженно высвободила руки и сделала шаг назад.
— Идите, я принесу медальон. Встретимся внизу.
— Да я сама, — запротестовала Ровена. — Я не имела в виду…
— Не говори глупостей. Я его убирала последней, так что сразу найду.
Пруденс поспешила обратно, чувствуя себя настоящей горничной, каким бы роскошным ни был ее наряд.
Она быстро нашла медальон и в задумчивости направилась вниз.
— А я надеялся с вами столкнуться.
