Маргарет Макфи - Благородный разбойник
Раздался слабый скрип половицы, и Нед увидел, как под дверью мелькнул свет. В следующую секунду дверь в кабинет открылась, и на пороге появилась Эмма.
На ней была ночная рубашка. Одной рукой она придерживала шаль, которая норовила соскользнуть с ее плеч. В другой держала подсвечник с наполовину сгоревшей свечой, отбрасывающей вокруг дрожащий свет. Ее волосы, растрепавшиеся от любовных ласк, спадали вниз красивым черным водопадом. Эмма не успела найти ночных туфель, и ее босые ступни нежно белели на фоне блестящего темного пола, отливая золотисто-оливковым цветом. При виде ее взволнованного лица Нед почувствовал, как заныло его переполненное любовью сердце.
Он взял со стола лежавшую на нем бумагу и, сложив ее, зажал в руке. Потом встал и пошел ей навстречу.
— Ты опять не можешь уснуть? — спросила она.
Нед покачал головой.
Эмма взглянула на бумагу, зажатую в его руке, и снова перевела взгляд на его лицо. Потом, подойдя ближе, остановилась прямо перед ним.
— У тебя неприятности? — Она поставила подсвечник на стол.
— Да. — Он не стал отрицать.
— Нед, ты не хочешь рассказать мне? Может быть, я смогла бы тебе помочь.
— Смогла бы.
— Я беспокоюсь за тебя.
Он молчал.
— Расскажи мне, Нед. Ты же понимаешь, что должен рассказать.
— Да, — прошептал он. — Я должен тебе рассказать.
Нед заглянул в ее глаза. Темные, теплые, полные любви. Ему хотелось остановить время и удержать этот момент, удержать ее любовь, удержать ее и все, что было между ними. Любовь… Он прожил полжизни, не ведая, что это такое. Даже не представляя себе, какой прекрасной, сильной и могущественной она может быть. Нед любил Эмму всем своим существом, и именно поэтому знал, что должен сделать то, что страшило его больше всего на свете. Больше, чем лишения и голод. Больше, чем кулаки и ледяные пальцы ночи, крадущие жизни у беспомощных тел, распростертых на темных улицах и на порогах домов. Самое трудное. И самое простое.
— Я люблю тебя, Эмма.
— Я знаю. Я тоже люблю тебя.
Нед улыбнулся. Он жадно впитывал ее слова, звук ее голоса, нежность ее глаз, словно хотел запастись этими сокровищами в преддверии грядущих темных дней.
— Я люблю тебя, — повторил он. — Всегда помни об этом. И, что бы ты ни думала, это правда.
— Я никогда не буду думать иначе.
— Нет, будешь.
Нед смотрел ей в глаза, цепляясь за эти последние прекрасные секунды. Протянув руку, он погладил пальцами ее нежную щеку. Эмма прижалась щекой к его руке и, накрыв ее своей ладонью, замерла.
Нед наклонился вперед, вдыхая запах ее волос, и прижался последним поцелуем к ее губам.
— Я виноват, Эмма. Я отдал бы все на свете, чтобы ты не страдала… чтобы изменить то, что я наделал.
— Нед, — мягко сказала Эмма. Между ее бровей залегла тонкая тревожная морщинка. — Расскажи мне, что это. Что ты сделал?
Он вдохнул и едва заметно кивнул.
Секунды тянулись бесконечно, но Нед чувствовал облегчение, понимая, что сейчас мучительное ожидание наконец закончится.
Он поднял руку, в которой крепко сжимал бумагу, разжал ладонь и, разгладив помятый лист, протянул его Эмме. И, сделав это, пронзил свое сердце кинжалом, выкованным словами, которые разрушили жизнь целой семьи.
Эмма взяла бумагу и поднесла ее ближе к свече, чтобы прочитать то, что было на ней написано.
— Я ничего не понимаю, — сказала она. — Это расписка, подписанная Китом. Он клянется нашим домом, состоянием отца и всем, чем он владеет… — Эмма нахмурилась и покачала головой. — Нед, я не понимаю, — снова сказала она.
Но в следующий миг Нед увидел, что она все поняла, увидел, как ледяной ужас исказил ее лицо. Эмма подняла на него взгляд.
— Да, — ответил он на вопрос, который видел в ее глазах, вопрос, который ее губы не в силах были произнести. — Я тот человек, который играл с твоим братом и которому он все проиграл. Это я лишил состояния вашу семью…
Эмма смотрела на него, как будто не могла в это поверить. Но она поверила. Нед видел это по ее глазам, наполнившимся болью и ужасом. По тому, как задрожал лист бумаги в ее руке.
— Ты? — шепнула она.
— Я, — подтвердил он.
— Ты тот человек, который погубил моего брата… Человек, разрушивший нашу семью…
Нед ничего не ответил.
— Нет. — Эмма покачала головой, словно пыталась отмахнуться от этой правды. — Нет, — снова прошептала она. Ее лицо исказилось от боли.
— Да, Эмма, — сказал он. — Я отдал бы все на свете, чтобы сказать, что это не так, но я не могу.
— О боже! — Она задохнулась и прижала руки к груди. — О боже, пожалуйста, нет!
Нед протянул руку, чтобы успокоить ее, но Эмма отшатнулась от него, как от прокаженного, словно впервые увидела, какое чудовище стоит перед ней.
— Не прикасайся ко мне! — в отчаянии прошептала она.
Он поднял руки вверх и отступил назад, давая ей пройти.
Эмма прерывисто дышала. Она плотнее закуталась в свою шаль, тяжело оперлась на письменный стол, уставилась в пол. Но Нед знал, что она ничего не видит и ничего не чувствует. Ничего, кроме ужаса, завладевшего всем ее существом.
— Этого не может быть.
Тысячи раз Нед говорил себе то же самое.
— Как ты мог это сделать? — спросила Эмма.
Нед ничего не ответил. Только сглотнул.
— И все это время ты знал, кто я.
— Не все время. Не с самого начала.
— Ты лжешь! Все, что было между нами, — сплошная ложь!
— Я никогда не лгал тебе. И никогда не буду.
— Я тебе не верю!
Он молчал.
— Ты знал, кто я. Ты обманул меня. Ты заставил меня полюбить тебя.
Нед молча терпел поток ее гнева, обрушившийся на него. Он это заслужил.
— Как ты мог это сделать, Нед? — снова спросила Эмма, но на этот раз громче, почти срываясь на крик. На этот раз она спрашивала не о том, что он сделал с ней, а о том, что он сделал с ее братом. — Расскажи, что случилось той ночью.
Нед отвел взгляд в сторону. Но Эмма схватила его за лацканы фрака и, вцепившись в них побелевшими от напряжения пальцами, впилась глазами в его лицо.
— Расскажи, — повторила она. — Я имею право знать.
Он кивнул. Да, она имела право знать.
Низким бесстрастным голосом Нед рассказал свою короткую историю.
— Группа молодых богатых аристократов повадилась ходить в Уайтчепел, в игорный притон «Олд-Молли» на Хаф-Мун-Элли. Их забавляло бывать среди нас, видеть, как живут другие. Им нравилось играть с судьбой и ходить по краю. Там были Девлин, Хантер, Булфорд, Фаллингем и твой брат. Они много пили и играли по-крупному. Я не собирался ощипывать его, Эмма. Кит… — Нед снова вспомнил ту ночь. Кита Норткота. И всю правду о том, что произошло. Он смотрел в глаза Эммы, чем-то напоминавшие глаза того глупого надменного молодого человека. Ее брата. Брата, которого она любила. Брата, о котором так беспокоилась. Нед думал о том, что сделал бы что угодно, чтобы взять ее боль на себя. — Твой брат толком не умел играть в карты и не был удачлив, — закончил Нед.
