Констанс О'′Бэньон - Побег из гарема
Она надела платье через голову и устремила взгляд на свое отражение в зеркале. Кожа ее все еще белая и гладкая. Она посмотрела на свои черные волосы — по-прежнему блестящие и мягкие. Бедра полнее, чем раньше, но большинству мужчин нравятся женщины с такой фигурой. Она улыбнулась. Все мужчины дураки. Почему же Торн должен быть другим? Разумеется, в этот раз ей придется быть умнее и осторожнее, потому что он ей не доверяет.
Закрыв глаза, она вспомнила, что испытывала, когда Торн целовал ее. Даже несмотря на то, что он был мальчишкой, она не могла забыть ощущение его рук на своем теле.
Вильгельмина критично разглядывала свое отражение. Выражение глаз жесткое, и вокруг рта пролегла сеть крошечных морщинок. Она потянулась за баночкой с румянами, зная, что при правильном освещении будет выглядеть моложе.
— Торн, когда-то ты был моим, — проговорила она вслух. — Тогда ты желал меня, и я верну тебя в свои объятия.
Глаза ее заблестели от страсти, и на секунду она забыла о своей цели завладеть Стоддард-Хиллом. В этот момент единственное, о чем она могла думать, — это о голубых глазах Торна.
Она допустила большую глупость, потеряв его, но, быть может, еще не все потеряно. Нет причин, по которым она не могла бы иметь и Торна, и Стоддард-Хилл.
С тревожным чувством приблизился Торн к отцовской постели. В тусклом свете, который проникал через щель между шторами, он видел, как тот бледен. Торн отвернул одеяло в сторону и приложил ладонь к груди отца. Дыхание ощущалось, но оно было поверхностным и затрудненным.
Чувствуя себя беспомощным, он опустился на стул и взял безвольную отцовскую руку в свою, окидывая взглядом немощное тело. Когда он уезжал, отец был сильным и волевым мужчиной, а теперь осталась лишь оболочка того человека, которым он когда-то был.
Отец пробормотал что-то, и Торн наклонился ближе, чтобы разобрать слова.
— Маргарет… возлюбленная жена.
Глаза Торна жгло от слез. Отец звал мать.
— Я так замерз, — прошептал он.
Торн потянулся за одеялом в изножье кровати и накрыл им отца. Как он может мерзнуть, когда вокруг царит такая гнетущая жара?
Широкими шагами Торн подошел к звонку и резко подергал.
Минуту спустя какое-то черное лицо выглянуло из-за двери. Женщина была ему незнакома. «Остался ли в Стоддард-Хилле хоть кто-нибудь, кого я знал раньше?» — с раздражением подумал он.
— Кто вы? — спросил он, когда служанка робко вошла в комнату.
— Я дочь Мэтти, Ливия.
Он сделал жест рукой примерно на уровне пояса.
— Малышка Ливия, дочка кухарки? Та, которая спала в углу кухни с кошкой и котятами?
Она широко улыбнулась, довольная, что он помнит ее.
— Да, мастер Торн, это я.
Он сделал глубокий вдох.
— Итак, Ливия, я больше не знаю, кому могу доверять. — Взгляд его был испытующим. — Могу ли я поручить тебе уход за своим отцом?
Она гордо выпрямилась.
— Да, сэр, конечно, мастер Торн.
Он улыбнулся:
— Тогда найди кого-нибудь, кому ты доверяешь, и пошли его за доктором. После чего возвращайся сюда как можно быстрее.
Ее глаза метнулись к кровати, где лежал старый хозяин.
— Здесь сейчас новый доктор, но хозяину он совсем не нравится.
— Да, так мне сказали, но пока сгодится и он. Поспеши, девочка, у нас, возможно, мало времени.
Она быстро метнулась к двери, но приостановилась, с грустью взглянув на старика на кровати.
— Он хороший человек, мастер Торн. Он всегда был добр ко мне и маме.
Бриттани ходила взад-вперед перед окном, не сводя глаз с дороги. Паника росла в ее душе с каждым проходящим часом. Она в отчаянии взглянула на часы на каминной полке. Ахмед ушел еще рано утром, а сейчас солнце уже садится. Что могло его так задержать, лихорадочно размышляла она.
Она остановилась, уставившись на фарфоровый циферблат часов, когда те пробили семь. Неужели с Ахмедом что-то случилось? Конечно, он мог заблудиться, но она в этом сомневалась, потому что обычно он хорошо ориентируется на местности.
Выйдя из комнаты и спустившись в холл, она позвала экономку.
— Найдите мне какой-нибудь экипаж, я поеду искать Ахмеда.
Приученная исполнять приказы, та поспешила на поиски сторожа, чтобы передать поручение хозяйки.
Бриттани сидела в коляске, которая выехала за железные ворота и влилась в поток вечернего транспорта. Глаза ее внимательно обшаривали улицы, пока кучер медленно ехал по городу.
Они проезжали улицу за улицей, пересекая город в разных направлениях. Наконец возница повернулся к ней с озабоченностью на черном лице.
— Я не знаю, куда еще отвезти вас, госпожа Синклер. Мы побывали везде.
Бриттани постаралась, чтобы в голосе не отразилось паники.
— Может, мы где-то разминулись с Ахмедом и он уже дома?
— Скорее всего, мисс.
— Тогда поехали назад, — сказала она, надеясь, что Ахмед встретит ее в Стоунхаусе, когда она вернется.
Торн вручил свою шляпу Бетти, заметив озабоченность в ее черных глазах.
— Мисс Синклер дома? — спросил он.
— Нет, сэр, мастер Торн. Дэниел повез ее искать Ахмеда. Он ушел сегодня утром и до сих пор не вернулся. Она была сильно обеспокоена, когда уезжала.
Торн повернул назад к двери с намерением отправиться на поиски Бриттани, но как раз когда он вышел на крыльцо, она уже поднималась по ступенькам ему навстречу.
Увидев Торна, Бриттани бросилась к нему.
— Ахмед вернулся?
— Еще нет, — ответил Торн, беря ее за руку и ведя в дом. — Расскажи мне, что случилось, — попросил он, усадив ее в кресло и сев напротив.
Бриттани сцепила руки на коленях.
— Ахмед ушел утром, чтобы найти для нас какое-нибудь жилье. — Она с отчаянием взглянула на Торна. — С ним что-то случилось. Я просто уверена в этом.
— Зачем тебе уезжать куда-то? Разве тебе плохо здесь?
В ее глазах отразилось страдание.
— Просто я узнала сегодня утром, что моя бабушка умерла несколько лет назад. Мы с Ахмедом должны съехать из твоего дома.
— Понятно.
Она встала с кресла и опустилась перед ним на колени.
— Торн, я знаю, ты уже сделал так много для меня… но ты поможешь мне найти Ахмеда? Он еще не совсем оправился от ран, и мне не следовало отпускать его одного.
Торн поднялся и поднял ее.
— Конечно, если ты пообещаешь, что будешь ждать и не станешь ничего предпринимать, пока я не вернусь.
— Да, я поняла. Но, пожалуйста, поспеши, потому что я опасаюсь за его жизнь.
Торн прочел на ее лице страх.
— Он в самом деле тебе очень дорог, да?
— Конечно, Торн. Я же говорила тебе, это мой друг.
