Барбара Картленд - Влюбленный странник
В голосе Люсиль звучало волнение, которое, возможно, тронуло бы Рэндала, если бы текст не показался ему смутно знакомым. Он узнал пару фраз, взятых из фильма, в котором снялась Люсиль позапрошлой зимой. В фильме она стояла в атласном платье и с волнением говорила ковбою в высоких сапогах, как ей было без него одиноко.
— Ты — замечательная девушка, Люсиль, — решительно произнес Рэндал. — Но ты ошибаешься — ни ты, ни я не созданы для брака. Мы были счастливы вместе, очень счастливы, и я всегда буду благодарен тебе за это счастье. Но, если нас свяжут друг с другом брачные узы, шумная свадьба, кольца, свидетельство о браке и вся прочая дребедень, мы оба не выдержим этого. Ты слишком долго жила своей жизнью, чтобы позволить кому-то в нее вмешиваться. А мужья считают необходимым во все вмешиваться, можешь мне поверить.
Люсиль вдруг рассмеялась совершенно искренне и по-детски звонко.
— О, Рэндал, какой ты дурачок! — воскликнула она. — Неужели ты думаешь меня этим напугать? Правда в том, дорогой, что я хочу замуж, и я нисколько не стану тосковать по благословенной свободе. Я хочу стать твоей женой, и бесполезно убеждать меня в том, что мы никак не связаны друг с другом, все равно я не поверю тебе.
Рэндал тяжело вздохнул. Он понимал, что единственный выход — сказать Люсиль правду, прямо сейчас раз и навсегда расставить все точки над «i». Люсиль должна понять, что у нее нет ни малейшего шанса. Он никогда не женится на ней, каким бы твердым ни было ее решение заполучить его в мужья.
Но, прежде чем он успел заговорить, Люсиль подняла руку и прижала ладонь к его губам.
— Не знаю, что ты собираешься сказать, — произнесла она. — Но я не стану больше слушать никаких возражений. Я знаю: ты думаешь обо мне и боишься, что я потом пожалею об этом, но тут ты ошибаешься. Я так давно люблю тебя, Рэндал, что точно знаю: я буду счастлива и вполне довольна новой ролью твоей жены. Думаю, именно поэтому я испытываю такое беспокойство и так расстраиваюсь по поводу пьесы. Я все время ждала, когда мы все решим между собой, и теперь, когда все определилось, я смогу целиком включиться в работу над постановкой, я знаю, эту роль ты написал для меня! Ты ведь знаешь, что, если я несчастлива, если не могу получить то, чего хочу, в личной жизни, я безнадежна на сцене и перед камерой. Я знаю, это глупо — позволять личной жизни влиять на имидж, но я ничего не могу с собой поделать, так уж я устроена. — Люсиль сделала красноречивый жест, призванный продемонстрировать ее слабость. Затем, взяв руку Рэндала в свою, продолжала: — О дорогой, я так счастлива! Теперь я сыграю в лучшей постановке в своей жизни, и ты сможешь мною гордиться.
Рэндал молчал словно громом пораженный. Ему нечего было сказать, абсолютно нечего. Он отлично понимал, что прозвучавшая в словах Люсиль угроза была преднамеренной. В Люсиль не было ни грана наивности и беспомощности, и она была абсолютно честна по поводу своих намерений — этого нельзя было не признать. Рэндалу незачем было быть таким уж чутким, чтобы понять, что Люсиль пыталась до него донести.
Она дала понять ему яснее, чем если бы объяснила открытым текстом, что, если он не пообещает на ней жениться, она не станет играть в его пьесе. Это был явный ультиматум, хоть и не высказанный вслух, и Рэндал не знал, что ей ответить. Он ничего не мог сказать, ничего не мог сделать. Он лишь сидел неподвижно за столиком, держа в руке руку Люсиль, и гадал, как долго может тянуться его молчание, чтобы оно ее не разозлило.
Она же, казалось, не замечала его молчания.
— Это так чудесно, — щебетала Люсиль. — Я так рада, что все наконец-то решилось! Я долго думала об этом. Для такой женщины, как я, непросто расстаться со свободой. Тебе хорошо это известно. Мне всегда нравилось сознавать, что я вольна делать что хочу, идти куда пожелаю и ни перед кем не отчитываться. Но теперь я думаю обо всем этом иначе. Представляешь, я буду планировать не только свое будущее, но и твое. Я во многом смогу помочь тебе, дорогой.
Люсиль снова открыла косметичку и подкрасила губы.
— Думаю, мы поженимся в Лондоне, — сказала она. — Я хочу венчаться в церкви, а ваши церкви просто божественны. Кое-кто из ближайших друзей может прилететь на церемонию. Для остальных устроим большой прием, когда вернемся домой, в Голливуд. — Она убрала косметичку в сумку. — Но, прежде чем строить дальнейшие планы, нам пора вспомнить о пьесе. Поскольку я была всю прошлую неделю очень нехорошей — не спорь, это так, — теперь я собираюсь быть хорошей как никогда. Последняя сцена, которую ты дописал, просто превосходна! Я буду повторять текст про себя, отправляясь спать, и к утру буду знать его наизусть. Не могу даже представить себе, кто был бы способен выучить эту роль слово в слово. Люсиль нащупала за спиной накидку и набросила ее на плечи. — Ради тебя, дорогой, сегодня я отправлюсь спать пораньше, хотя мне совсем не хочется уходить. Я предпочла бы остаться с тобой и потанцевать немного. Помнишь, как мы танцевали под радиолу, когда впервые узнали друг друга? Надо будет как-нибудь это повторить. А сегодня я ложусь в постель с текстом роли, который мне надо знать завтра к девяти утра. Разве это не мило, не благородно? Ты ведь гордишься мною?
Люсиль улыбнулась Рэндалу радужной, обворожительной улыбкой, отлично известной кинозрителям, и поднялась на ноги.
— Мне пора идти, дорогой, — сказала она. — Это всего лишь одна из жертв, на которые я готова ради тебя.
Рэндал поспешно попросил официанта принести им счет и кинулся вслед за Люсиль. И снова головы поворачивались в ее сторону, люди шептались за ее спиной. Когда она проходила по залу, все повторилось: восхищенные взгляды, восторженные негромкие восклицания. Все это было привычно для Люсиль, но она никогда не уставала упиваться этими минутами. В этом и был смысл ее жизни.
Они вышли в холл и направились к лифту, и тут Люсиль удивила Рэндала, протянув ему обе руки.
— Тебе не стоит подниматься ко мне в номер, дорогой, — сказала она. — Ты выглядишь усталым. А я ведь сказала тебе, что собираюсь быть хорошей. Сегодня я намерена перечитывать вновь и вновь волшебные строчки своей роли, пока не засну.
Рэндал автоматически поднес ее руки к губам, и в следующую секунду двери лифта уже закрылись за Люсиль. Он миновал вестибюль гостиницы и, выйдя на улицу, направился к припаркованному во дворе «бентли».
У него кружилась голова, и он был так рассеян, что забыл дать швейцару на чай. Рэндал медленно вывел машину со двора, влился в поток машин на Стрэнде, едва понимая, куда едет, видя перед собой только поднятое к нему лицо Люсиль, слыша, как она планирует их жизнь вместе… Вместе!
